Покров (СИ) - Моденская Алёна

– Ну так что ж, водохранилище-то рядом, прямо за стеной.

Бабушка свернула с дорожки и юркнула в приоткрытую дверь в крепостной стене. Василиса, ещё раз оглянувшись на зеленеющий монастырский сад, пошла следом. В общем-то, посещение собрания общины в её планы не входило, так что нужно было придумать повод уйти. И пока они тут собираются, вполне можно прогуляться по той самой Горе. Достав смартфон, Василиса глянула на пустой экран и убрала телефон обратно в карман. Она ещё утром выключила аппарат, чтобы ни Диана, ни её приближённые не смогли дозвониться. Если что – потом можно будет сказать, что батарея разрядилась. Ну очень не хотелось даже разговаривать с одноклассниками.

Тем временем баба Рая пробежала по коридорчику с низким потолком, повернула направо, перекрестилась и прошла через арку, за которой оказалось небольшое прямоугольное помещение с длинным деревянным столом и скамьями вдоль него.

Баба Рая быстро заняла место на одной из скамей, Василиса села на краю, поближе к выходу. В комнате горели лампы, потому что полукруглые оконца под потолком света почти не давали.

Посреди стола бликами играл огромный пузатый самовар, женщина в фартуке и косынке, завязанной под затылком, разливала по чашкам заварку из большого фарфорового чайника и добавляла воды из самовара. Потом чашки передавались по цепочке в дальние концы. На углу стола, ближе к стене, примостился сухонький седенький старичок в чёрной рясе. Ему чай подали первому, он начал отнекиваться, но все хором уговорили его взять чашку, а потом ещё придвинули все корзинки со сладостями. Старичок, улыбаясь, качал головой, но все наперебой старались его угостить. Наконец он взял пряник и печеньку, которую тут же обмакнул в чай.

Рядом сидел довольно молодой монах, который не давал старчику ничего сделать самому – всё время придвигал к нему чашку, передавал сахар, только что с ложечки чаем не поил.

С молодого монаха, размешивающего блестящей ложкой сахар в чае, Василиса переместила взгляд по поверхности клеёнки на столе и запнулась о длинные бледные пальцы. Ногтем по столу барабанила та девушка, что была в лесу с отцом. Жуткое лицо, как будто сшитое из синюшных лоскутов. Может, это капилляры почему-то стали тёмно-фиолетовыми и проступили на поверхности кожи, как трещины на фарфоре. Василиса имени не запомнила, но девушка её явно узнала, даже подмигнула глазом с белой радужкой.

Рядом с ней сидел темноволосый парень и опять пялился на Василису. Его блондинистая миниатюрная подружка, вытянув шею и перебирая длинными белыми пальчиками, рассматривала конфетки в вазочке.

С другой стороны стола Василиса заметила бабушку Зои Питиримовой. В одном из своих, очевидно, многочисленных, вязаных беретов (на этот раз цвета морской волны) и обязательной шали в тон, она мерно помешивала чай. Василиса выпрямилась и чуть откинулась назад, чтобы не встречаться с ней взглядом.

Блондинистая девчонка тем временем выбрала шоколадный трюфель, развернула его и разом засунула за щёку. Скатав из фантика шарик, она оставила его на блюдце, а сама, поставив локоть на стол, пригубила чай. Чёрными глазами сверлила Василису и как будто улыбалась. Её приятель так и продолжал молча пялиться.

Кто-то, Василиса даже не обратила внимания, кто именно, поставил перед ней чашку с чаем. Только ей было уже всё равно. Внутри как будто вихрь разгонялся. Хотелось схватить этих двоих и стукнуть их лбами друг об друга, так чтобы раздался смачный хруст.

Белобрысая девчонка, как будто прочитав эти мысли, шире улыбнулась, перекатывая во рту трюфель. Она почти смеялась, как если бы Василиса анекдоты рассказывала. От желания влепить ей оплеуху даже руки задрожали.

И тут Василису прорвало.

– Вы на разбитом автобусе без водителя сюда приехали? – громко спросила Василиса, чеканя каждое слово.

Парень, успевший только пригубить чай, поперхнулся и забрызгал все пряники в близлежащей вазочке. Разговоры разом стихли, все лица обратились к Василисе.

– Нет, моя машина на стоянке у ворот, – спокойно и с улыбкой ответила блондинка.

– Серьёзно? – девушка в форменном галстуке гида, сидевшая на одной стороне с Василисой, даже удивлённо изогнула одну бровь.

– А ты на своих двоих пришкандыбала? – с улыбкой спросила девица с жутким лицом. – Или, как обычно, на метле?

Девушка-гид состроила гримасу, как бы говорящую: «Шуточка так себе».

– Вы только посмотрите, кто здесь, – раздался грубоватый голос бабушки Зои. – Хватило наглости прийти?

– Отец Дианы, кстати, без глаза остался, – наклонившись, чтобы видеть старушку, выпалила Василиса.

– Для того и предназначалось, – спокойно ответила бабка.

– Вы опять за старое? – с укором спросила женщина в костюме монахини.

– Старое, новое, всегда одно и то же, ничего не меняется, – отмахнулась бабушка Зои.

– Слушайте, давайте уже к делу, у меня мало времени, – встряла девушка с жутким лицом. – Они опять украли у нас козу.

– Скажите спасибо, что вас не огрели, как отца Леонида, – отозвалась монахиня, косо глядя на неё. – Подумаешь, коза.

– Вообще-то, это наши козы, у нас надой, сыр и каждая голова на счету.

– Какая хороша фраза про голову, – широко улыбнулась блондинка, чья машина, по её словам, стояла у ворот. Остальные сидевшие за столом загалдели, перебивая друг друга.

– Кто это – они? – вопрос Василисы оказался адресован парню, который только закончил салфеткой вытирать со стола разбрызганный чай.

Парень, глянув на Василису, быстро отвёл глаза и снова стал натирать уже чистый стол.

– Кто это – они? – уже громче спросила Василиса. – О ком все говорят?

– А вы, собственно, кто? – в наступившей тишине спросила ярко накрашенная женщина с длиннющими ногтями, которую Василиса поначалу вообще не заметила.

– Это моя внучка Василиса, – сказала баба Рая. – Она сегодня со мной.

– Так может, ей посидеть тихо, пока взрослые разговаривают? – неприязненно произнесла наманикюренная дамочка.

– С кем желаете разговаривать? – вступила девушка-гид.

– Слушайте, давайте уже о деле! – повысила голос девица со страшным лицом. – Мне на ферму надо вернуться. Наши козы…

– Да что вы всё со своими козами! – накрашенная дамочка так сильно стукнула чашкой о стол, что чай выплеснулся и растёкся по клеёнке коричневой лужей.

– А ты побегай по лесу, поищи их полянки! Посмотри, что они там оставляют! – жуткая девушка даже привстала, упираясь ладонями в стол. – Давай, пошурши там своими прелестными ноготками!

– Да кто – они?!

Страшнолицая повернулась, секунду посмотрела на Василису своими белыми глазами и молча села на место.

– Как оно там? – раздался из угла старческий голос. Все сидевшие на скамейках мгновенно затихли и даже немного отодвинулись назад, чтобы старичку удобнее было разговаривать с Василисой.

– Что – оно?

– Санаторий. «Черноречье». Как оно?

– Ты была в «Черноречье»? – девушка-гид нагнулась, чтобы видеть Василису. У неё глаза от удивления расширились.

– Ну, была. И что? – спросила Василиса.

– И как оно? – после паузы спросила блондинка, перестав улыбаться. Девшука-гид переглянулась со страшнолицей и выпрямилась.

– При чём здесь «Черноречье»? – На самом деле Василисе просто не хотелось вспоминать о заброшенном санатории.

– Как ты оттуда выбралась? – Девушка-гид снова подалась вперёд.

– Через окно, а что?

– То есть – через окно?

– Мы выпрыгнули в окно. Да какая разница? – У Василисы внутри снова раздувалось жаркое раздражение.

– Они выпрыгнули в окно. – Гид, округлив глаза, указала на Василису, кивнув при этом страшнолицей. Та, казалось, даже забыла про своих коз, тоже удивлённо повела бровями. Или что там у неё над глазами.

– Потрясающе. – Блондинка, сложив на столе руки, наклонила голову и с прищуром посмотрела на Василису, будто та только что открыла какой-то важный секрет.

– Вы психи. Какие же вы психи. – Василиса поднялась и выбежала из трапезной, хлопнув напоследок дверью. Кажется, от этого хлопка где-то звякнули стёкла.