Право на любовь - Екатерина Аверина

и категорически не отказалось подниматься. Мне кажется, даже сердце предательски спряталось, боясь, что его разнесут вдребезги. Нервно дыша, я вышла под пристальным взглядом уже другого дежурного. На улице так душно стало. Похоже, надвигается гроза. Думая о погоде, я отгоняю мысли о том, что сейчас будет происходить.

Добротный дом сильно отличается от того, в котором держат новых рабынь. Здесь светло, тепло и уютно. Тот самый мужчина в белой рубашке, черных брюках и начищенной до блеска обуви по-царски восседает в мягком кресле с очень высокой спинкой. С легким пренебрежением он разглядывает грязную, растрепанную девчонку, стоящую перед ним.

– Ванная там, – машет рукой. – Проводи, – дает команду одному из охранников в доме. Сам поднимается, берет со стола белое длинное платье. – Хочу, чтобы надела, – заявляет мне. – Пошла, – подталкивает в нужном направлении.

Я и пошла, куда деваться. Про себя думая, где прятать нож в таком одеянии. Просто негде! Новая волна паники была задушена на корню.

Нельзя истерить, это мне сейчас не поможет!

Дрожащими пальцами сняла с себя грязные вещи, между слоев одежды положила единственное оружие, которое может вывести меня отсюда.

Открыла горячую воду, дрожащими руками стала скрести тело жесткой мочалкой,

лежащей на краю широкой ванны. Вымыла волосы. Здесь же нашла расческу и хорошенько их прочесала.

Платье, если два сшитых пополам куска ткани с разрезами по бокам до самой линии бедра можно таковым назвать, легло на кожу удивительно приятно. Тонкий поясок стянул талию. Лифчик пришлось оставить в груде вещей, а вот трусики я надела обратно. Они влажные после стирки, но это лучше, чем совсем без защиты.

Глянула в круглое зеркало на стене, оттуда на меня с сожалением посмотрели огромные, сейчас почти черные от расширившегося зрачка, глаза. Мокрые темные волосы свисают сосульками по бокам. Подарок «господина» намок и сквозь тонкую ткань проявились соски. Плевать. Пусть пялится, внимание рассеется, а я обязательно что-то сделаю, чтобы выбраться.

Вышла в комнату, где ждет меня мужчина. Замерла на пороге, разглядывая его и держа в руках стопку своей одежды. Он оглянулся, его черные глаза блеснули желанием, в брюках образовался внушительный бугор, а у меня во рту пересохло от страха.

–Это надень, – швыряет в меня черный кожаный ошейник. – Чтобы знала свое место.

Пугающий атрибут со звоном бляшки упал на пол у моих ног.

– Мне повторить? И положи куда-нибудь это барахло! Оно тебе больше не понадобится, – взгляд мужчины блуждает по моему телу, замирая на его выпуклостях и округлостях.

– Можно мне воды? – прошу его. – Пожалуйста, – наклоняюсь, чтобы поднять символ рабства, крепче сжимая в руке свои вещи.

Он молча прошел к кухонному островку, взял стакан, плеснул в него воды.

Хищник не торопится, он уже расслабился, думая, что победил, загнал свою жертву в угол. Я быстро застегнула ошейник, он неприятно трет нежную кожу, но это такие мелочи по сравнению с тем, как мой похититель вдруг оказался слишком близко. Теперь нет запаха пота. От него веет туалетной водой и гелем для душа. Готовился, сволочь!

– Держи, – протянул мне наполненный до краев стакан. – Меня называют Призраком, – заговорил он. – Если ты будешь умницей сегодня, – ведет тыльной стороной ладони по щеке.

Мне стоит огромных усилий, чтобы не отвернуться.

– Я назову тебе свое имя. Ты мне нравишься. В тебе живет огонь, которого мне так не хватает темными ночами. В благодарность за послушание я подарю тебе лучшие наряды, сделаю старшей в гареме, и остальные женщины будут тебе подчиняться. Но все это, – усмехается это недоделанное приведение. – Нужно еще заслужить! – хватает меня за волосы так, что из глаз летят искры. – А если нет, – шипит прямо в губы. – Я уничтожу тебя. Отдам всему своему отряду, а если ты выживешь после этого, будешь убирать хлев и жить там же, с овцами! Поняла?! – не дав мне ответить, впивается жестким поцелуем в

губы.

Наглый, мерзкий язык пытается протолкнуться в рот. Я не впускаю, его кулак на затылке сжимается сильнее. Стон и вот он уже имеет мой рот, как полноправный хозяин, но я принадлежу лишь одному мужчине. И этот – точно не он!

Соленые слезы обиды и страха все же срываются с ресниц. Призрак хватает меня за ошейник, тащит за собой в спальню, а я крепче прижимаю к себе свои вещи. Здесь огромная кровать. Я такие видела только в самых неприличных фильмах. Тонкий, полупрозрачный балдахин развивается от ветра, прорывающегося из приоткрытого окна. Возле кровати две тумбочки с высокими светильниками, излучающими мягкий свет. На тот край, что ближе ко мне, я кладу свои вещи.

Мужчина обходит меня со спины, заплетает волосы в косу, оголяя шею. Обнимает за талию, резким движением прижимает спиной к себе. Шипит, когда моя попка скользит по его возбуждению. Он ведет носом по изгибу от ключицы до уха, впивается зубами в мочку, делая очень больно, но я терплю, лишь зажмурив глаза.

– Давно мне не попадались такие сладкие девочки, – хрипит он, вжимаясь в меня своим пахом сильнее. – У тебя были мужчины? – задает вопрос, забираясь свободной рукой в разрез платья. Касается кромки мокрых трусиков, недовольно рычит, а я лишь часто дышу надеясь, что он скоро уложит меня на постель с нужной стороны. – Не слышу! – сжимает ладонь между моих ножек, расталкивая их сзади ногой.

– Нет, – врать не имеет смысла. Я не знаю, чем закончится этот вечер, а честный ответ, возможно, поможет смягчить первый раз.

– Так и знал, – довольно усмехается. – Правильно подобрал тебе платье.

Не снимая его, мужчина подхватывает меня на руки, укладывает на прохладное покрывало. По телу вновь пробегает волна мурашек.

Раздевается до нижнего белья, демонстрируя натренированное тело, забитое татуировками и исчерченное шрамами.

– Нравлюсь? – замечает мой изучающий взгляд.

Рефлекторно сжимаю ноги, он смеется.

– Я буду нежным, – улыбается, нависая сверху.

Матрас прогнулся под его тяжестью, жесткие губы коснулись моих. Приоткрыла рот, впуская его глубже. Пересиливая себя, сама раздвинула ноги шире. Он расслабился и действительно нежно, насколько умеет этот тип, стал меня целовать. Давя в себе рвотные позывы, я плавно потянулась рукой к тумбочке и задохнулась от страха, когда он перехватил ее, заводя за голову.

– Не надо, – улыбается мой мучитель. – Мне нравится этот нож. Не хотелось бы пустить его в дело и испачкать твое новое платье.

В эту секунду мир подо мной пошатнулся. Отчаяние затопило каждую клетку тела. Я вдруг поняла, что замужество было не таким уж и страшным по сравнению с тем, во что я вляпалась по собственной глупости. Влюбленная идиотка.

Под довольное сопение с меня стало медленно сползать платье. Лямки на плечах развязались, оголяя грудь для чужого, омерзительного типа.

«Все конечно», – подумала я,