Метеориты - Андреа Маджи

снег: со стороны любоваться приятно, но под верхним слоем скрывается непредсказуемое, поскольку земля под ним неоднородная. Если не хочешь неприятностей, не ходи по нему. Если же пошел, не забывай, что можно провалиться и упасть.

– Но если упаду я, они тоже упадут.

Деревянная рука хватается за трубку.

– Думаешь, ты в их возрасте был другим?

– Не помню уже, если честно.

Старик медленно выдыхает облако дыма.

– А помнишь, чему я тебя в детстве учил?

По лицу учителя проскальзывает печальная улыбка:

– Ты всегда повторял: если падаешь, поднимайся.

– Это правило справедливо и сегодня.

Старик продолжает дымить в тишине. Эльпиди сидит рядом, затаив дыхание, как в детстве: тогда старик курил свою трубку раз в день, задумчиво глядя вдаль. Он курил и размышлял. Казалось, целая вселенная вращается в кольцах дыма, появляющихся из его трубки. В такие моменты маленький Роберто с благоговением наблюдал за ним, как верный оруженосец за своим рыцарем, как священник перед распятием.

За окном слышится голос Ахмеда, блеяние овец и шорох веток. Старик докуривает, кладет трубку на подоконник рядом с деревянной совой и поднимается.

– Мне пора.

Борозды на его древесном лице разглаживаются. Он еще раз бросает взгляд на ладонь Эльпиди.

– Испугался тогда, что порезался?

Учитель отрицательно качает головой.

– Ты придал мне мужества.

Старик распахивает дверь, выходит и закрывает ее за собой. У Эльпиди ком подкатывает к горлу. Он высматривает за окном старика, ему хочется еще поговорить с ним, но тот уже исчез, будто растворился в лесу. Эльпиди остается один на один с деревянной совой на подоконнике, которая впивается в него своим хищным взглядом.

Заходит Ахмед. Учитель допивает молоко и встает. Сириец замечает, что гостю не по себе, но из вежливости не подает вида.

– Спасибо, учитель, ваш дедушка отдать мне хороший дом, – помолчав, произнес он. – Здесь Ахмед всегда один, но много дел делать…

– Мне идти надо, – будто не слушая, задумчиво отвечает Эльпиди.

Мужчины выходят из хижины. На улице Ахмед подготовил целый рюкзак с провизией и полный бидон молока. Сириец помогает Эльпиди взвалить рюкзак на спину. Скоро должно взойти солнце.

– Пожелай мне удачи, Ахмед.

Глава 20

Звонят к подъему, но Кьяра не спешит выбираться из спального мешка.

– Я так больше не могу! Кому продать душу, чтобы убраться отсюда…

Марта расстегивает молнию на спальном мешке, нехотя вылезает из него и начинает медленно одеваться. С той ночи она не произнесла ни слова. Вместе с остальными спускается в гостиную.

У Эльпиди все готово к завтраку. В комнате натоплено, в камине трещит огонь, молоко в котелке уже вскипело. Стол полностью накрыт, печенье на месте. Марта бросает учителю сонное «здрасьте». Затем наливает в чашку молоко, берет несколько печенек из вазочки на середине стола и отходит в сторону.

Учитель с воодушевлением сообщает, что сегодня их ждет необычная работа.

– Мы построим на улице дровяную печь! И если все получится, то вечером испечем пиццу!

При слове «пицца» ученики оживились.

– А как будем строить, из чего? – беспокоится Филиппо.

– Используем подручные материалы.

Марта допивает молоко и ставит чашку на стол. К счастью, учитель отправил ее месить раствор из глины и соломы, а Роберте поручил делать тесто для пиццы. Работать рядом с ней Марта не смогла бы.

Эльпиди делит учеников на группы и каждой дает четкие указания. Кто-то идет за гибкими ветками, кто-то смешивает глину с соломой из пастушьей хижины, другие строят основание для печки из кирпичей, что лежат в сарае за домом. Время проходит быстро, Марта сосредоточенно работает под руководством учителя. Ей сейчас полезно переключиться. Пускай даже на ручной труд, где нужно работать молча, не отвлекаясь. Но каждый раз, когда она задумывается, в голову лезут воспоминания о ночной метели и ее охватывает мрачная тревога.

Глина и солома легко принимают форму свода. Работа отвлекает Марту от тоскливых мыслей. Она выкладывает большие терракотовые кирпичи по краю печного отверстия.

К вечеру все готово. Эльпиди очень доволен результатом. Он кладет в печь дрова и разводит огонь. Тем временем ребята, которые занимались в доме тестом, подготовили несколько пицц. Их засовывают в печь по три штуки, а через несколько минут достают уже готовые и дымящиеся.

Эксперимент удался, и за ужином у всех поднялось настроение.

– Ну? Как пицца?

Марта поворачивается и видит Кьяру.

– Просто шикарная.

– Я знала, что тебе понравится. Эту я специально для тебя сделала.

Повисает пауза. Обе не знают, что сказать.

– Ты какая-то странная в последнее время, – снова заговаривает Кьяра.

– Разве?

– Все в порядке?

– Да.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Мне так не кажется.

– Говорю же, все хорошо.

– А чего ты не праздновала вместе со всеми, когда Филиппо спас Роберту?

– Ты же знаешь, я ее недолюбливаю.

– Но она могла погибнуть. Ты как будто расстроилась, что она осталась в живых.

– Неправда!

– Успокойся. Я сказала «как будто».

– Тебе показалось.

– Ну смотри, а то не только у меня сложилось такое впечатление.

– Как обычно, у нас в классе все суют нос не в свои дела.

И тут Марта слышит громогласный вопль: кто-то выкликает ее имя так, словно пытается докричаться до нее из самого ада… В гостиной повисает гробовая тишина, все оборачиваются к ней.

Марта оглядывается по сторонам, не понимая, что происходит, и только в последний момент замечает, как на нее, точно разъяренная тигрица, накидывается Роберта. Марта чувствует, что ей вцепились в волосы, и не успевает очнуться, как получает кулаком в челюсть. Искры сыплются у нее из глаз, и все вокруг меркнет. Придавленная к полу, она погружается в абсолютный мрак и тишину.

Пицца получилась великолепная, и Роберта очень довольна. Она даже решила достать фотоаппарат, чтобы поснимать за ужином.

– Эй, ребята, улыбнитесь! – Она делает фото и просматривает его на дисплее. – Эта хорошо получилась!

Ей вдруг приходит идея сфотографировать каждого по отдельности. Она снимает Сильвию, Аниту, Кьяру, Филиппо и даже Ренцо, который, заметив это, начинает позировать.

– Отлично! Погоди, еще несколько кадров…

Закончив кривляться на камеру, Ренцо с любопытством подходит к Роберте.

– Дай посмотреть!

Роберта показывает ему фотографии на дисплее и случайно пролистывает до снимков, сделанных ранее.

– А эти откуда?

– Сделала в лесу тогда, в метель, незадолго до того, как на меня свалился сугроб.

– Вау, классно получилось! – восхищается Ренцо.

– Да ладно… правда? – отмахивается Роберта.

– Конечно!

– Я наспех делала…

На фотографиях крупным планом выхвачены детали леса: бревно, обломанные ветки, гнущиеся от ветра кроны, серые стволы на фоне пепельного неба.

– Погоди-ка. Верни на предыдущую…

Роберта листает назад. Внимание Ренцо привлекает одна из бесконечных панорам леса.

– Тебе эта нравится? По-моему, она не очень.

– Вот это место приблизь, пожалуйста…

Ренцо показывает на кусты в углу. Роберта увеличивает изображение, и из-за деревьев проступает странный силуэт.

– Смотри, за кустом кто-то есть!

Прежде Роберта не обращала на это внимания, но теперь, приглядевшись, действительно замечает человека, выглядывающего из-за кустов в сторону камеры. Благодаря высокому разрешению при приближении отчетливо видны забранные в хвост темные волосы и круглые очки.

– Но это же…

Марта постепенно приходит в сознание. Сначала словно из ниоткуда слышится пронзительный свист, перерастающий в неразборчивый гул. Из темноты проступают какие-то яркие пятна, мало-помалу складываясь в изображение. Оно еще расплывчато, но Марта уже различает над собой Роберту, которая тычет пальцем в дисплей фотоаппарата и что-то орет, обливаясь слезами. За ней стоят одноклассники. На их лицах недоумение, смятение и даже испуг.

Что сейчас чувствует Эльпиди, представить сложно.

– Ты была там! – вопит Роберта. – Ты была там!

– А нам говорила, что не видела ее! – с осуждением говорит Филиппо.

Марта испуганно смотрит на окруживших ее одноклассников.

– Не толпитесь так, – приходит на помощь Эльпиди. – Ей нужен свежий воздух!

Марту берут под руки и усаживают. Боль возвращается. Чертовски ноет нижняя челюсть. У Роберты просто смертельная хватка. Общее смятение утихает, и все принимаются взволновано галдеть. Эльпиди призывает к тишине, пытаясь поймать взгляд растерянной и испуганной Марты.

– Послушай: помнишь, когда ты