Куда ведет Нептун - Юрий Крутогоров

Семен, не кажется ли тебе, что порою наши беды и неудачи мы для своей выгоды склонны объяснять чем угодно, только не доказательствами самой правды? Правда горька. Мы всякий раз хотим намешать туда сладкого сиропу. Ревностно добиваясь внимания со стороны известного лица и, увы, не получая его, мы тут же виним всякие обстоятельства.

Полно, что излишне утешать себя? Не для моряка любовь. Я часто думаю о том, что береговая граница отделяет нас от земных, недоступных нам радостей. Такова служба, мы ее выбрали. И не будем жалобиться, а примем жизненный урок со всем покорством.

Поговорим о деле. Оно таково. Что слыхал ты об экспедиции в восточные пределы нашего отечества? Спрашивал об этом Харитона — молчит. Интерес мой, ты знаешь, не праздный. Хочу свой дух укрепить на ледяных дорогах.

На Балтике всякого народу достаточно. А Ледовитое море ждет нас. Женами и детьми не обременены, сил достаточно. И какая польза для отечества! Нет опыта? Да. Но молодость, молодость… Когда же и испытать себя в настоящей морской работе, как не теперь, когда мы молоды.

Как ты на все это смотришь?

В чем угодно ты можешь упрекнуть меня, только не в бешеном и неприятном мне честолюбии.

Обнимаю тебя крепко. В скорой надежде получить от тебя письмо остаюсь Василий Прончищев.

Милостивый государь мой батюшка Василий Парфентьевич!

После плавания в Италию, о чем я вам писал, пребываю в добром здравии. Чаю скоро стать мичманом. Капитан наш и офицеры ко мне ласковы, матрозы сначала сторонились (дворянин!), теперь приняли в свои заботы. Таков удел гардемарина. Одним плечом стоит рядом с матрозом, другим к офицерскому сословию. Сегодня чищу и скоблю палубу, лезу на реи ставить паруса — а это делать я наловчился, — завтра с офицерами произвожу всякие нужные обсервации. Такой труд мне по нраву, все же в штюрманской и геодезических науках кое-чему научился в академии.

Вас озадачила моя печаль, о которой я имел неосторожность вам написать. Не принимайте близко к сердцу мои слова. И не гневайтесь на своего любезного друга — не он правит дом, но его супруга. Все это, батюшка, пустое.

Об деньгах не тревожьтесь. Моего гардемаринского жалованья покамест хватает.

Вы отвращаете меня от пагубных занятий. Признаюсь, был грех. Пригласили меня офицеры. Завелась игра. Смотря на нее, долго с собой боролся. С одной стороны, хотелось выиграть, а с другой, боялся проиграть. Соблазн преодолел меня. Я решился половиною моего жалованья жертвовать, размышляя, что выигрышем могу приумножить свое состояние. Принялся за карты. Делаю банк. Играющие против меня горячатся. Наконец вижу перед собой деньги. Но радости никакой не испытал. Для вашего успокоения пишу, что скорее возьму в руки горячее железо, нежели карты. Страсть эта лишь мимолетно овладела мною. Пишу об этом по сыновней доверенности.

Уже давно влекут меня другие карты — географические. Поэт напишет вирши. Живописец сделает портрет. Штюрман же флота может оставить после себя хоть малую линию на карте. Конечно, если ты моряк. А я хочу им быть!

Батюшка, пусть вас не удивляет такое мое признание. Я правда хочу поплавать в незнаемых морях. Быстро бежит жизнь. Так и пробежит, боюсь. А сколько же в ней можно сделать полезного!

Вот таков, батюшка, ваш неразумный сын. Принимайте его, каков он есть.

Василий Васильевич!

Право, я не думала вас обидеть. В письме скорее моя обида говорила. Не вижу за собой вины, чтобы заслужить ваш упрек.

Я не знаю, что рассказал вам Челюскин. Да, в наш дом ходит господин М. Но что из того? Матушка, верно, к нему благоволит — он богат, имеет много других достоинств. Но из этого, поверьте, ничего не следует. Вы знаете мой характер — насильно отдать меня замуж совершенно невозможно.

Отчего вы не пишете? Совсем меня не потешаете.

Господин М. это делает, без прикрас, очень хорошо. Он служит в Сенате. И рассказывает мне много веселых случаев. Вот один.

У нашего государя есть любимая собака по кличке Лизетта. Недавно один вельможа провинился. Он был забран в крепость, и последовало распоряжение высечь его кнутом. Да при всех людях. Многие люди двора просили за несчастного. Но государь был тверд. Тогда решили просить царского шута, чтобы похлопотал. Шут обещал.

Вот со своими ласками Лизетта встречает государя. Он протягивает руку, чтобы приласкать ее. И видит под ошейником бумажку. То была челобитная от имени Лизетты. Собака просила любимого хозяина помиловать вельможу. Государь рассмеялся: как отказать собаке, ведь она раньше ни о чем не просила. Сейчас же в крепость посылается нарочный — освободить бедного узника. Как хорошо, что при дворе служат остроумные шуты.

Теперь вы не найдете, что мое письмо сухо?

Я была на представлении английской труппы акробатов. Вот зрелище! Я чудно повеселилась. Дородный мужчина поставил на лоб высокую лестницу. По ней поднялся младенец пяти или шести лет, он делал на высоте всякие удивительные экзерциции и танцы. У меня сердце захолонуло, когда младенец на руках спустился вниз. Он посылал публике воздушные поцелуи. Учитель Ферручио, посмотрев представление, сказал, что человек есть малый мир в многотрудной жизни. Он требует, чтобы я всегда была ближе к натуре, потому что между человеком и природой есть великое сходство и согласие. И находит тут же должное сравнение. Небо уподобляет голове, звезды — очам, планеты — чувствам. Солнце же, по его мнению, сердце небесное. А человек, как и круг земной, состоит из четырех стихий: огня, воздуха, земли и воды. Огонь в человеке — естественная теплота, воздухом живет человек, вода употребляется в крови, а земля — все в человеке тело.

Вот такие мои и забавы, и интересы, и учения.

Мне хочется вас развеселить.

Пишите. Не то я, как итальянская девица, с которой вы играли в фант, скажу: «Он хорош, только я не знаю, есть ли у него язык». Калужанка Татьяна Кондырева.

Здравствуй, Василий!

Вот все, что узнал касательно твоей просьбы.

Еще лет семь или десять тому назад вельможа, он же посол, по фамилии Салтыков (теперь он умер), составил для Сената некие «Пропозиции». Он предложил сделать постоянный путь по морю от устья Северной Двины до Камчатки и далее до Амура. Теперь о «Пропозициях» вспомнили. В рассуждении, как учинить это плавание, собирают всякие карты и доподлинные известия (в том числе и твоего бургомистра Витсена). Занимаются этим различные адмиралтейские и сенатские служители. Когда же, в какие сроки все эти намерения осуществятся, сказать никто не может.

Вот все, что узнал. И далее буду сообщать все новости, касающиеся твоего интереса.

Товарищам по экипажу рассказал, как ты плавал в Италию. Тебе завидуют. В наших морских упражнениях не видать того горизонта.

Вот еще новость: Дмитрий уже мичман. По службе обогнал тебя и меня. Не будем ли мы под началом моего брата?

Мое назначение не за горами. Беринг мною доволен. Я не унываю. В минуты грусти вспоминаю песенку:

Для чего не веселиться?Бог весть, где нам завтра быть!Время скоро изнурится,Яко речка пробежит…Веселись!

Здравствуй, Челюскин! Поздравь меня первым офицерским чином. Я мичман.

Все это время занимался обсервациями Рогервикской бухты, что в 50 верстах от Ревеля. В отличие от Ревельской купеческой, непригодной для военных судов, новая бухта имеет надежный грунт для якорной стоянки, она закрыта от всех ветров, редко замерзает. Сам государь заложил мол, который будет иметь 120 сажен длины и 7 футов высоты над водой.

Государь посетил наш фрегат. Благодарил за обсервации. Я рад, что и мой вклад есть в этом важном деле.

Был награжден десятидневным отпуском.

В Санкт-Петербурге повидал всех наших учителей.

Таня приняла меня с таким дружелюбием, какого не ожидал. Играли в фанты, и был награжден самыми смелыми признаниями. Челюскин, меня любят!

Видел господина М. Я впился в него глазами. Он был со мною обходителен, интересовался службой на «Диане». Не подал никакого виду, что я тут лишний. Господин М. — звать его Михаил Яковлевич — развлекал честную компанию разгадыванием планет солнечного круга. Он большой любитель календарей,

Ты спросишь: что же дальше? Я на все готов. Но Анастасия Ивановна меня не жалует, и боюсь, что эти апроши мне ни в жизнь не взять. Остаются одни лишь надежды. И хотя одна половина сердца упивается счастьем, другая — в горести и печали. Вот, брат, такое противоположение Сатурна и Меркурия, об чем рассказывал господин М.

В моей судьбе ожидается большая перемена.

Возможно, ты слыхал, что на Котлине открывается школа, где будут готовить помощников штюрманов. Меня мои командиры выставляют туда как навигатора — учить будущих мореплавателей.