Журнал «Вокруг Света» №10 за 1991 год - Вокруг Света

Конечно, ручаться за успех было нельзя, но попробовать стоило. Поскольку стоял полный штиль, а Николь ни за что не хотела оставаться внизу, я разрешил ей посидеть на крыше рубки, для верности привязав девочку к поручням. И если бы не она, эта первая охота могла бы стать для меня последней.

Дело было так. За полчаса я загарпунил тройку приличных рыбин. Но тут Николь вдруг заявила, что ей «страшно одной, когда дядя Джеймс ныряет под воду». Прекращать охоту не хотелось. Чтобы успокоить девочку, я взял длинный тонкий линь и привязал его одним концом за поручни, а другим себе за щиколотку.

— Вот видишь, теперь я все время с тобой, так что тебе нечего бояться,— с серьезным видом объяснил я малышке.

Моя уловка подействовала, хотя и вынудила держаться недалеко от лодки, что, естественно, затруднило промысел. Тем не менее за час удалось подстрелить еще пять рыбин. Я уже подумывал на сегодня закончить, как вдруг почувствовал, что «поводок» лихорадочно дергает за ногу. Пришлось всплыть на поверхность. Увидев меня, Николь замахала руками и стала что-то кричать, но из-за попавшей в уши воды слов было не разобрать. Наверное, стало скучно сидеть одной, подумал я и ответил, что скоро вернусь. Но девочка не только не успокоилась, а, судя по широко раскрытому рту, прямо-таки зашлась в крике.

Не понимая, в чем дело, я оглянулся вокруг — метрах в пятидесяти бурунами резали поверхность два острых акульих плавника. Гарпунное ружье против хищниц было бесполезно. Оставалось спасаться бегством и надеяться, что я сумею проплыть десять метров, отделявших от «Наутилуса», быстрее, чем они пятьдесят.

Дальнейшее развитие событий напоминало сцену из кинофильма «Челюсти». Несмотря на бешеный спурт, на последнем метре акулы почти настигли меня. В какое-то мгновение даже показалось от страха, что в мои ноги уже впиваются их острые зубы. Как это ни парадоксально, но меня спасла именно хищность преследовательниц: они одновременно попытались схватить бившихся сзади на кукане рыб и, мешая друг другу, сбавили скорость. Этой секундной задержки было достаточно, чтобы, почти до пояса выскочив из воды, я успел схватиться за трап и отчаянным рывком забросить тело и ноги на стальной борт субмарины. В следующее мгновение «Наутилус» вздрогнул от сильнейшего удара таранившей его акулы, все-таки сдернувшей у меня с ноги ласт.

Судорожно цепляясь за ступеньки, я кое-как вскарабкался на рубку и поспешил вытянуть из воды тащившееся за мной на шнуре с поплавком ружье, пока хищница не схватила его. В это время лодка загудела как колокол от бросавшихся на нее в бессильной ярости акул. Побледневшая от ужаса Николь сидела ни жива ни мертва, вцепившись в поручни.

— Ну вот видишь, все обошлось, — обнял я девочку, второй раз спасшую мне жизнь.

После только что пережитого страха она дрожала всем телом. Поэтому, взяв ее на руки, я спустился вниз, не забыв прихватить немногочисленные трофеи, и задраил люк.

В тот же день на обед я отведал сырую рыбу, из-за которой чуть было сам не попал на обед акулам. Большого удовольствия это экзотическое блюдо мне не доставило, но голод и жажду более или менее утолило. Забегая вперед, скажу, что затем в продолжение двух недель я питался только ею, лишь изредка, когда становилось совсем уж невмоготу, позволяя себе глоток кока-колы. Под конец даже Николь в дополнение к опротивевшему ей тунцу съедала кусочек-другой сырой рыбы и уверяла, что она очень вкусная. Правда, возобновить подводную охоту я смог только на третий день, когда акулам надоело караулить наше желтое чудовище. Причем каждый раз я привязывался линем к поручням рубки, где бдительно несла вахту Николь, а загарпуненную рыбу сразу же доставлял на борт лодки, чтобы она не приманивала акул.

Шли однообразные, ничем не примечательные дни. Подгоняемый волнами «Наутилус II» медленно дрейфовал на юго-запад все дальше от берегов Америки.

На двадцатые сутки Рингроуз заметил вдали слабенький, мерцающий огонек. В наступающих сумерках было непонятно, движется ли тот по небу или по воде. Джеймс кубарем скатился в рубку, схватил мощный электрический фонарь для подводных съемок и поспешил наверх. Светящаяся точка постепенно приближалась. Это мог быть только сигнальный огонь на мачте судна.

Окрыленный надеждой Рингроуз включил свой фонарь, направил луч вверх и стал покачивать его из стороны в сторону, чтобы привлечь внимание.

Потянулись минуты напряженного ожидания: заметят или нет? Огонек все так же медленно полз в густеющей темноте, не становясь ни ярче, ни слабее. Было ясно, что курс судна лежал мимо «Наутилуса». Встревоженная долгим отсутствием Джеймса в неурочное время, на рубку вылезла Николь. Он не стал ничего ей объяснять, чтобы не вселять надежду, которая может оказаться напрасной. Лишь крепко прижал к себе, продолжая сигналить фонарем.

Но вот огонек постепенно стал приближаться! Ура! Их все-таки заметили!

Теперь Рингроуз начал опускать луч фонаря в сторону приближающегося судна, а затем опять поднимать вверх. Так продолжалось около получаса, прежде чем в конце световой дорожки возник темный корпус, двигавшийся прямо на подводную лодку.

Сначала Джеймс не придал этому значения, но потом с ужасом понял, что на судне не видят его крошечную скорлупку. Он отчаянно замахал фонарем, высвечивая рубку и едва выступавший из воды корпус «Наутилуса».

Наконец там заметили субмарину и застопорили машину. Но было уже поздно. Высокий нос со скрежетом врезался в корму «Наутилуса», пропорол ее и по инерции потащил лодку за собой.

Джеймс постарался приготовиться к этому: крепко прижал Николь к груди и до пояса спустился в люк. Однако сильный удар чуть не сбросил их в воду. «Наутилус» наверняка сразу бы затонул, если бы большую часть его корпуса не занимали секционные цистерны. Хлынувшая в пробоину вода затопила только часть из них, заставив лодку высоко задрать нос. Было ясно, что долго в таком положении она оставаться не сможет. Как только судно застопорит ход, «Наутилусу» конец.

Мелькнула мысль: «Какая страшная ирония судьбы: погибнуть в последнюю минуту перед спасением, — вспоминает Рингроуз. — Я находился в каком-то шоке, будучи не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, когда рядом шлепнулся веревочный трап, сброшенный с носа сухогруза прямо к рубке. По нему соскользнул матрос, выхвативший у меня Николь и передавший девочку спускавшемуся следом напарнику. Потом он протянул ко мне руку и, крепко сжав запястье, потянул за собой. Этого оказалось достаточно, чтобы я стряхнул с себя оцепенение и стал сам взбираться наверх».

Так закончились ходовые испытания, растянувшиеся на целых двадцать дней.

По материалам зарубежной печати подготовил С.Арефин

Дональд Уэстлейк. Приключение — что надо!

Вот уже целую неделю она, Валери, — Царица джунглей. Индейцы накормили и уложили ее, а наутро принялись лечить многочисленные порезы, царапины и ссадины. Не древними средствами, а вполне современными зеленкой и мазями. «Из миссии», — объяснили они.

Миссия. Там она наверняка будет в безопасности. Но потом Валери опять подумала об Иносенте, влиятельном чиновнике правительства, могущественном богаче. И поняла две страшные истины. Наверняка, во-первых, Сент-Майкл узнает, что она располагает уликой против него, а во-вторых, что его подручному не удалось заставить ее умолкнуть.

Разумеется, у такого человека есть шпионы по всей стране.

Те же страхи помешали Валери откровенно рассказать все своим спасителям, индейцам из Южной Абилены. Поэтому она разыграла потерю памяти, но это вызвало слишком большое любопытство, и в конце концов Валери дала им понять, что она — богатая девушка, сбежавшая от навязанного отцом жениха. Она летела на маленьком самолетике, когда внезапный ураган швырнул ее на скалу в самом сердце джунглей. Такая история пришлась по вкусу индейцам, и они заставляли Валери снова и снова повторять ее, выдумывая новые подробности. Она добавила яхту, сделала старого жениха хромоногим, а мать — сумасшедшей, не способной спасти свою дочь. При этом ее кекчи становился все лучше и лучше. Индейцы слушали ее, вытаращив глаза, а в конце концов решили, что ей лучше всего остаться в Южной Абилене, а потом вернуться домой. Тогда отец так удивится и обрадуется, что отменит свадьбу.

— Значит, ты водишь самолет? — спросил Томми Уотсон. — У нас есть дружок-летчик. Хороший парень. Вы бы с ним классно подружились.

— Эй, погоди-ка, — сказала девушка по имени Розита. — Минутку...

— Да просто подружились бы, и все, — не сдавался ее брат Луз.

— Вот именно, — согласился Томми. — Они могли бы обсуждать самолеты.

В общем, Валери поладила со всеми южноабиленцами, мужчинами и женщинами. Ее сразу приняли как свою. До чего же приятное времяпрепровождение для молодого археолога-идеалиста!