Знак Ганнибала - Михаил Палев

– Все хорошо, – ответила Лера, – я дала ей снотворное, она уже заснула.

– А… скажите, Лера,… раньше Зябликов бывал в этом доме?

– Нет, никогда. А почему вы спросили? Вы кого-то подозреваете?

– А вы? – ответил я вопросом на вопрос: так нас учил великий Штирлиц.

Лера немного постояла, отведя глаза в сторону. Потом сказала:

– Кого я могу подозревать? У меня не тот статус. Мое дело: сготовить, на стол накрыть, убрать, постирать.… Вы уж хозяев лучше спрашивайте!

В последних ее словах я уловил нечто похожее на смесь горечи, иронии и ненависти. Да, она отнюдь не так проста, как хочет казаться!

– Простите за назойливость,… но ведь вы знали Карсавиных еще по институту?

– Я сначала познакомилась с Николашей, – немного поколебавшись, начала рассказывать Лера, – на дискотеке в ДК. Потом уже он меня познакомил с друзьями. Я вас, кстати, помню. Вы мало изменились.

– Спасибо за комплимент, – несколько смутился я. Я абсолютно не помнил Леру, хотя часто видел Николашу с разными девушками. Но вот Леру – не помнил. Или она здорово изменилась с той поры.

– А как вы попали сюда? – спросил я.

– Чисто случайно, – ответила Лера. – Я ведь еще в институте выскочила замуж. Муж все хотел делать карьеру. А я хотела детей. Муж зарабатывал мало…, у него что-то не сложилось, и очень скоро я стала зарабатывать больше его. Ему это не нравилось, он начал пить, скандалил часто,… короче, мы расстались, когда я встретила Аркадия. Можно я закурю?

И она достала из кармана фартука сигареты.

– Да, разумеется, – спохватился я, доставая зажигалку. – Садитесь.

Лера уселась в кресло, а я на кровать.

– Аркадия я еще со школы знала. Потом он ушел в армию, а я вот… не дождалась. Но он мне все простил! После армии пошел работать водителем самосвала. Я ушла от первого мужа, и мы с Аркадием поженились. Я родила сына, потом дочку. Все было замечательно. Потом развалился Союз. Аркадий начал было заниматься бизнесом и прогорел. Хорошо хоть, в долгах по уши не застрял! Но квартиру в Москве нам пришлось продать. Мы уехали сюда, в поселок, где у меня остался дом, еще дедовский. Правда, там еще живет мой брат, но это ничего – мы помещаемся все вместе. В тесноте, да не в обиде. Это ведь главное, правда?

– Разумеется! Брат… – это Паша? – уточнил я.

Лера кивнула в ответ и продолжала:

– Положение наше было отчаянное. В поселке работы никакой нет. Аркадий вначале «бомбил» на своей старой «копейке», но денег едва хватало, а когда «копейка» окончательно развалилась, мы не знали, что и делать. Вот тут я и встретила Иру,… Ирину Юрьевну. Я ее хорошо знала, мы были подругами,… ну, почти подругами. Когда у нее начались отношения с Алексеем Олеговичем, я уже встречалась с Николашей. Примерно года два это продолжалось, потом я оставила Николашу и сблизилась со своим будущим первым мужем. Но я по-прежнему поддерживала связь с Ирой. Затем, когда я развелась с первым супругом, вышла за Аркадия и у нас появились дети, то мы с Ириной уже лишь изредка перезванивались. Потом Ира сменила квартиру, и связь прервалась. Вот так,… и вдруг я ее встречаю в нашем поселке, возле магазина! Я ее вначале не узнала: такая дама на «Мерседесе», куда там! А она меня узнала почти сразу. Разговорились. Ира сказала, что они строят рядом с нашим поселком дом. А когда узнала, что в моей семье совсем плохо с деньгами, то пообещала мне помочь. Так вот я и стала у Карсавиных кем-то вроде экономки. Алексей Олегович помог получить Паше место в охранной фирме, а Аркадия оформил шофером-экспедитором. Так что теперь мы в поселке – самые богатые!

В голосе Леры опять проскользнула та же странная нотка. Только я никак не мог уловить ее смысл.

– Вам здесь нравится? – спросил я.

– А вы бы согласились на такую работу? – в свою очередь спросила Лера.

– Типа дворецким? – рассмеялся я. – Нет, я как-то не вижу себя в этой роли.

– И я не вижу, – вздохнула Лера, – а вот ведь… приходится. Детей надо поднимать. Так что…… Ладно, извините, что я вас задерживаю!

– Что вы, что вы! – запротестовал я. – Всегда приятно поговорить с умной и красивой женщиной.

Лера смущенно улыбнулась:

– Спасибо!

– Да что вы,… не за что! Скажите, Лера, а… кто, по-вашему, мог убить Зябликова?

Лера с минуту задумчиво следила за дымом своей сигареты. Затем она ответила:

– Даже и не знаю, кого подозревать. Он так себя вел, что это мог бы сделать каждый! Я все это время была у себя в комнате, никак не могла в себя прийти. Так что ничего я вам сказать не могу.

Она явно не была настроена на дальнейшие откровения. Пора мне заканчивать этот разговор и попытаться выспаться. Но надо узнать еще кое-что. Я достал из кармана календарик с картиной Жерома.

– Вы видели когда-нибудь такой календарик?

Лера взяла его, некоторое время рассматривала и наконец спросила:

– Это та самая картина, которую недавно украли?

– Да, – подтвердил я. – А откуда вы знаете, что это та самая картина?

– Слышала в новостях, ну и догадалась, – ответила Лера, возвращая календарик. – Но хозяева не хотят говорить на эту тему, а больше я ничего не знаю.

– Ну, я не смею вас больше задерживать. Еще раз спасибо, и – спокойной ночи! – сказал я.

– Скорее, доброго утра! – с грустной улыбкой отозвалась Лера и вышла.

Хотя я не возражал бы, если бы она не стала торопиться. Да, жаль будет, если окажется, что эта весьма симпатичная женщина убила Зябликова! Ладно, уже почти шесть часов утра, надо попробовать уснуть. Когда взойдет солнце, мне уже не удастся это сделать: я не могу спать при свете дня. Я запер дверь и стал готовиться ко сну. Чистить зубы было в лом, поэтому я выпил разом все лекарства – пенталгин, нозепам, таблетку ношпы – и завалился в постель. И примерно через полчаса уже погрузился в сон.

В детстве я ненавидел утро. Какой идиот придумал, что бедные дети в такую чертову рань должны тащиться в школу?! Зима, на улице жуткая темень, которую не в силах рассеять закоченевшие на морозе фонари. Так приятно лежать в уютной постели и видеть солнечные сны… «Слава, вставай!» Это мама. Она входит в комнату и зажигает свет. Я пытаюсь залезть под одеяло от бьющего в глаза беспощадного электрического сияния, но одеяло безжалостно стаскивает мягкая мамина рука, умеющая быть и твердой. «Вставай, некогда разлеживаться!»

– Слава, вставай!

Одеяло поползло с моих плеч, в лицо ударил яркий свет. Я инстинктивно попытался закрыться от света одеялом, но твердая рука безжалостно его сдернула.

– Вставай, некогда разлеживаться!

Я с трудом разлепил глаза. Прошло несколько секунд, прежде чем я осознал, что передо мной стоит Толян.

– Какого черта?! – простонал я, держась за голову. Мозг продолжал цепляться за остатки сна, меня трясло от холода, хотя в комнате было тепло.

– Не время спать. Одевайся быстрее и пошли.

– Господи! Ну что случилось?! Опять кого-то убили?

– Типун тебе на язык! – укоризненно заметил Толян. – Давай, давай, одевайся. Все уже собрались в гараже.

– Что такое? – раздраженно спросил я. – Утренняя поверка личного состава? Кто-то дезертировал?

– Точно, – мрачно усмехнулся Толян. – Зябликов попытался вылететь на волю через трубу.

Глава 10

– В какую трубу? – не понял я. Мой заторможенный усталостью и барбитуратами мозг категорически отказывался воспринимать информацию. – Канализационную?

– Да ты все еще спишь! – покачал головой Толян. – Пошли, все сам увидишь.

Тут до меня дошло, что я запер на ночь дверь на замок.

– А ты как сюда попал?

Вместо ответа Толян помахал связкой ключей:

– Позаимствовал у Леры. Тут ключи от всех комнат.

– Тебя в детстве учили стучаться в чужие двери? – раздраженно поинтересовался я.

– До тебя достучишься! – парировал Толян. – Дрых без задних ног. Ну, ладно, двигай!

В гараж мы проникли через улицу: дверь из кухни, видимо, так и оставалась забаррикадированной. В гараже уже собрались все бывшие в доме мужчины. Когда мы вошли, Элис орал на Бориса:

– Ты хоть понимаешь, что находишься у меня дома?! Какого черта ты здесь распоряжаешься?! Мы устали, вымотались, а ты даже не даешь никому выспаться!

Тут Элис увидел Толяна, и это дало новое направление его гневу:

– А этот урод вообще вломился в мою комнату! Как ты открыл дверь?! Я ее запер изнутри, и даже у Леры нет ключа от моего кабинета!

– Подумаешь, бином Ньютона! – ухмыльнулся Толян. – Эти замки открываются обычной английской булавкой. Не мог же я стучать в дверь кулаком: ведь я мог невольно разбудить вашу супругу!

– Ах ты, джентльмен хренов! – вскипел Элис, но Борис перебил его:

– Ирине действительно лучше не видеть того, что я хочу вам показать. Заткнись и пошли!

И Борис стал спускаться в подвал. Мы гуськом потянулись за ним. Элис продолжал ворчать, препираясь с Толяном и обещая ему набить морду. Борис подошел к инсинератору и сказал: