Шелковые узы - Лиз Тренау

Перед тем как отправиться спать, месье Лаваль подошел к Анри и шепнул ему на ухо:

– Твой друг связался с горячими головами. Боюсь, у него могут быть проблемы. Ты читал газеты, где пишут о группе под названием «Отважное сопротивление»? Властям все меньше нравятся их протесты, и если их поймают, то пощады им не будет. Пожалуйста, предупреди его, чтобы был осторожен. – Спустившись по лестнице, месье Лаваль повернулся к Анри. – Я знаю, он твой хороший друг, но, если Ги станет и дальше общаться с этими людьми, будет разумно, коль ты перестанешь с ним дружить. У меня на тебя большие планы, мой мальчик. Ежели попадешь в беду, это разобьет мне сердце.

Больше о списке Ги не вспоминали, да и он сам, к облегчению Анри, не приходил. Однако юноша заметил, что месье Лаваль стал чаще покидать дом. Анри надеялся, он уладит этот вопрос, Ги займется чем-то полезным, и получится избежать скандала, который способен навредить семье Анны.

В следующие несколько дней он пару раз находил повод, чтобы сбегать на рынок. К сожалению, Анна больше не появлялась там. Анри был огорчен и в то же время ощущал какое-то облегчение.

Он решил отправить ей письмо. Анри целый вечер напролет писал и переписывал его, с трудом справляясь с начертанием незнакомых английских слов. Наконец послание было готово, но прошло еще два дня, прежде чем он, набравшись храбрости, смог его отнести.

Анри закончил работу на полчаса раньше, чем планировал, и решил, что ждать больше нет смысла. Несколько раз по пути на Спитал-Сквер у него начинали дрожать ноги. Что он скажет, если встретит ее на улице либо, что еще хуже, – на пороге ее дома?

«У меня для вас письмо. – Или он лишь выпалит: – Я выкупил ваш рисунок у торговки на рынке. Можно мне получить ваше разрешение использовать его для моей работы?»

В конце концов, это довольно простая просьба. Что же такого в той девушке, почему он нервничает и колеблется?

9

Существуют разные мнения относительно того, нужно ли леди переходить в гостиную после трапезы, когда джентльмены начинают вести мужские разговоры, пить портвейн и курить сигары. Лучше всего следовать примеру хозяина и хозяйки.

Анна прочла последнюю страницу книги, захлопнула ее и вздохнула. До ужина оставалось еще больше часа, и она не знала, чем еще занять себя.

Она прочитала этот роман уже несколько раз, и с каждым новым прочтением он ей казался все более унылым. Бедная печальная Кларисса, которую семья заставила выйти замуж за коварного Роберта Лавлейса. Неужто цель любой женщины состоит в том, чтобы как можно удачнее выйти замуж? Неужели это единственная альтернатива бедности, позору и смерти?

Анна попыталась напомнить себе, что она находится в намного лучшем положении, чем Кларисса. Для начала, не было никакого принуждения, она приехала в Лондон по собственному желанию, Анну приняла любящая и щедрая семья, которая не принуждала ее выйти замуж. Она могла передумать и вернуться домой в любое время. К тому же она почти ни с кем не была знакома, тем более с каким-нибудь подлецом вроде Лавлейса.

Так почему же Анна чувствовала себя такой угнетенной? Она не узнавала себя. Куда девалась та веселая, разговорчивая девушка, которая очень любила спорить и задавать вопросы, за что ее не раз ругали, но в то же время окруженная заботой и любовью друзей и семьи? Если в маленьком мирке их деревни она всегда чувствовала себя уверенно, то здесь, в городе, не могла найти себе места, не зная, как себя вести, что говорить и думать.

«Неужели я теряю себя? – гадала Анна. – Возможно, именно это и происходит, когда становишься взрослым».

А может, она просто еще не успела найти свое место в этом обществе?

Девушка подошла к открытому окну и посмотрела на крыши домов. Иногда это помогало ей отогнать чувство одиночества.

«Целый мир ждет, чтобы я его открыла».

Как только она освоится в городе, то сможет определить, что ей в нем нравится, а что нет.

Какое-то движение на улице внизу привлекло внимание девушки. Она села на подоконник и выглянула за перила. Кто-то пересекал площадь, направляясь прямо к их дому. Этот человек показался ей знакомым, даже несмотря на то, что он был еще далеко. Когда он повернул голову, словно хотел проверить, не идет ли кто-нибудь за ним, она сразу поняла, что это тот самый французский ткач. Глядя на его легкую, уверенную походку, простую полотняную куртку, белую рубашку и платок на шее, Анна тут же вспомнила, как пришла в себя у него на руках, и ей в нос ударил его незнакомый, но приятный запах, и как удивил ее странный язык, на котором он разговаривал с товарищем.

В руке молодой человек держал лист бумаги. Вероятно, это был счет за сотканный шелк. Из-за козырька, закрывавшего крыльцо, она не могла разглядеть, постучал он в дверь или нет, но спустя несколько секунд увидела, как он уходит прочь. В тот момент, когда он исчез из виду, на лестнице послышались шаги Лиззи, и в следующую секунду девочка постучала в ее дверь.

– Анна, ты тут? У меня для тебя кое-что есть.

– Заходи, – позвала ее Анна, отворачиваясь от окна.

Девушка взяла книгу и открыла ее, сделав вид, будто читает.

– Это принес нарочный, – сообщила девочка, протягивая ей письмо.

– Спасибо, кузина, – ответила Анна, пытаясь не подать виду, что очень взволнована.

– Ты откроешь его сейчас? Ну, пожалуйста! Я сгораю от нетерпения.

– Твое любопытство я удовлетворю лишь тогда, когда сама узнаю, от кого оно и о чем там идет речь. Прошу тебя, закрой за собой дверь.

Девочка надула губки и вышла, громко топая ногами от разочарования.

Анна несколько минут пыталась успокоиться, тяжело дыша. Однако даже когда совладала с собой, ее руки продолжали дрожать. Она взяла письмо, сломала печать и открыла его.

Дорогая мисс Анна,

Это я, Анри Вендом, ткач. Мне сложно объяснить свое дело, но я хочу обсудить с Вами один важный вопрос. Мы могли бы встретиться? Вы можете прислать ответ на мой адрес, да или нет? Очень надеюсь на Ваше согласие.

Сначала Анне захотелось рассмеяться из-за того, как нелепо звучали некоторые фразы в этом письме, однако она взяла себя в руки. Его родным языком был французский, поэтому ничего удивительного в том не было. Сама она едва могла произнести несколько слов на его или каком-либо другом языке, а значит, не имела никакого права критиковать юношу.

Предложение Анри заинтриговало Анну. Что же это за важный вопрос? Она уже поняла, что в городе люди могли общаться только на одном социальном уровне: лорды с лордами, торговцы вроде ее дяди с другими торговцами, рабочие с рабочими. Эта негибкость нравов ее очень огорчала. Девушка подумала, что ей было бы намного веселее общаться с Анри и его другом Ги, чем посещать скучные приемы, организованные тетей.

Она почти не знала этого юношу, однако всякий раз при встрече его лицо казалось ей знакомым, словно они встречались давным-давно в другой жизни. Неужели она сталкивалась с кем-то, кто был похож на него? Однако сколько Анна ни пыталась вспомнить, ничего не выходило. Вероятно, это чувство родства возникло, когда он спас ее, в те несколько часов после ее приезда в Лондон.

Анна так углубилась в эти мысли об Анри и об их отношениях, что время пролетело для нее незаметно. Прозвенел колокольчик, сообщавший о том, что ужин уже накрыт. Анна быстро спрятала письмо под кучей бумаг и вышла.

Стол, как обычно, ломился от обилия различных блюд. Там были холодные закуски, ветчина, соленая телятина, свежий хлеб, блюдо с вареным картофелем, зеленые бобы и ломтики тушеных кабачков. Дядя Джозеф, который, как правило, первым тянулся к еде и набирал себе целую миску различной снеди, сегодня сидел, сложив руки на коленях, и молчал. Он был погружен в какие-то свои мысли. Когда тетя Сара спросила, что с ним, дядя Джозеф с раздражением ответил, что у него нет аппетита и чтобы она его не трогала.

В наступившей тишине Сара, Лиззи, Уильям, Анна и двое клерков начали насыпать себе еду и есть, звеня столовыми приборами. Пустая тарелка дяди Джозефа, казалось, смотрела на них с неодобрением.

Сара сделала новую попытку:

– Тебе нездоровится? Не хочешь попробовать новых маринадов с кусочком сыра, дорогой? – А потом через некоторое время опять: – Эти персики уже совсем созрели, и они сгниют, если мы их сегодня же не съедим. Скушай немного для поддержания сил.

– Хватит пилить меня, Сара, – огрызнулся он. – Неужели я не могу разок ничего не съесть за ужином?

Уильям разговаривал с клерками о работе на языке, который был понятен только им, тетя над чем-то задумалась, а Лиззи, казалось, вот-вот расплачется. Анна с нетерпением ждала окончания ужина.

Дамы, покинув стол, удалились в гостиную. Вскоре после этого Уильям и другие молодые люди начали спускаться по лестнице. Анна с завистью подумала, что они, по всей видимости, собираются в кофейню. Входная дверь громко хлопнула. Сара достала шитье, но не сделала ни единого стежка, уставившись в одну точку.