Авиатор: назад в СССР 11 (СИ) - Дорин Михаил

— Сергей, что ты… — начала говорить Вера, но я не дал ей договорить.

— Я говорю, а ты слушаешь. Мне эта вся дребедень с цветами, слюнями на твоей ладони и неожиданной перспективой продвижения по карьерной лестнице, надоела. И ты это должна знать и соответствующие выводы сделать. Поняла? — чуть громче сказал я последнее слово.

Что тут ещё скажешь? Надулась жена, как шарик. Нахохлилась, как воробей. Зафыркала, как ёжик. И всё это продолжалось до самого подъезда.

По пути я заметил, что от большого букета не осталось и стебля. Все раздала цветы, кроме моих. Но обижаться продолжала.

В квартире у нас тоже нормального разговора не вышло.

Дома жена быстро приготовила покушать, и мы с ней поели в полной тишине. Когда пили чай, Вера несколько раз спрашивала, всё ли у меня хорошо на работе, но я отвечал кратко.

После этого я взял с полки книжку и начал читать. Это очень взбесило Веру, поскольку она предложила посмотреть телевизор.

— Сейчас документальный фильм про Савицкую будут показывать, — сказала Вера, но мне это было неинтересно.

— Угу, — ответил я, не отрываясь от книги.

Нет для меня смысла смотреть фильм, который уже когда-то видел. Да и что я не знаю единственную в истории женщину — дважды Героя Советского Союза. Вторую звезду, правда, она ещё не получила, а вот на орбиту уже слетала. Светлана Евгеньевна будет первой женщиной-космонавтом, вышедшей в открытый космос.

Вере не удаётся усидеть на месте. Ходит и ворчит, а я молчу и лежу на диване. Полы скрипят, действуя мне на нервы. Как и томное дыхание супруги. Кажется, вот так и выглядит ссора супругов без рукоприкладства.

— Цветы тебе не такие! Раздала их, так он недоволен, — возмущалась жена, прохаживаясь по залу. — Что ты читаешь?

— Шекспира, дорогая, — ответил я снисходительным тоном.

— «Гамлета»?

— «Отелло». Знаешь, сегодняшняя ситуация меня сподвигла перечитать роман. Поучительная история, — ответил я, и чуть было не заулыбался.

Вера, буквально запрыгала от недовольства. Возмущалась, что в этой трагедии британского писателя всё закончилось трагично.

— Мда… Жаль, что так произошло, — сочувственно сказал я, перелистнув страницу. — Не разобрался, мужик.

— Перестань издеваться! — повысила голос Вера. — Я поняла уже всё, Серёжа. Прости меня. Давай уже, как раньше вечер проведём.

Так, ещё пока рано проявлять милосердие. Вроде говорит жена от всей души, но нужно потерпеть.

— «Слова — всегда слова», — процитировал я одного из героев этой трагедии.

— Серёжа, перестань. Ты у меня самый лучший, любимый, сильный и красивый, — присела рядом со мной Вера, поглаживая по коленке.

— «Ранения не заживают вмиг. Мы действуем умом, а не колдуем», — продолжаю я играть на главном «инструменте» семейных отношений — нервах.

— Забыла сказать, что ты очень добрый и храбрый, — произнесла Вера и нагнулась к моему лицу, приготовившись поцеловать.

Губки сделала бантиком, но я всё равно решил не поддаваться на её лестные слова. Ещё немного потяну. Тем более, в трагедии Шекспира столько гениальных цитат!

— «Двусмысленны и шатки изреченья. Словесность не приносит облегчения».

— Да как ты это делаешь⁈ Я в бешенстве! Ничего между мной и этим самодовольным петухом не было, не могло и быть не может. Как вообще можно о ком-то другом думать женщине, когда у неё муж вот… такой⁈

— Какой такой? — спросил я, опустил книжку и посмотрел на Веру.

— Такой… такой симпатичный. Ну, я все уже твои качества перебрала! Люблю тебя, очень сильно! — взмолилась Вера, чуть ли не плача.

Будем считать, что воспитательные мероприятия проведены. В любом случае, время покажет, правильно ли я поверил супруге. Да что там говорить — полностью уверен в её сознательности и верности.

— «И когда об этом вдруг узнаешь ты, тогда поймёшь, кого ты потеряла», — пропел я строчку из песни легендарной рок-группы «Король и Шут».

— Это тоже из «Отелло»? — поинтересовалась Вера, шмыгнув носом.

— Неа, из другой сказки. Творог есть?

— Сырников хочешь? — вскочила на ноги жена, смущённо улыбаясь. — Я мигом! Есть у нас немного творожка.

Вера убежала на кухню, а у меня на лице расплылась торжествующая улыбка.

Праздник отметили в ресторане, как и планировали. Кажется, инцидент с Егором Алексеевичем стоило бы забыть, да как-то не получалось.

Прошло ещё несколько дней, но я всё ещё поглядывал на фасад здания лётной станции конструкторского бюро Яковлева. На глаза мне чёрная «Волга» пока не попадалась.

— Родин, ты завтра готов со мной полетать? — подошёл ко мне с вопросом Лоскутов, когда мы готовились к очередным полётам.

— Весьма риторический вопрос, Геннадий, — улыбнулся я. — А в чём проблема, что ты так спросил?

— Как бы… Маратыч сказал, почему вы со Швабриным чаще сейчас на МиГах летаете. Но и программу нужно соблюсти. Времени-то всё меньше и меньше остаётся учиться.

Пока мы с Лоскутовым решали, в какой бы мне час лучше слетать не на самолёте фирмы МиГ, мои товарищи никак не могли поделить между собой МиГ-31.

— У меня завтра самостоятельный должен быть первый, — жаловался Боря. — Я всё по бомбёрам, да на вертолёте. Серёга вон тоже со мной летал на Ми-8.

— Чумаков, не ныть. Всем достанется. Хочешь завтра на 31ом? Со мной, с разлёта полетишь, пока Родин маршрут на предельно-малой высоте на МиГ-29 слетает, — ответил Лоскутов и снова повернулся ко мне.

Ворчание моих товарищей продолжилось. Со стороны это выглядело смешно и безобидно. К данному этапу обучения у каждого из нас за плечами уже было освоено несколько типов воздушных судов из разных категорий. И самым сложным мне виделся именно вертолёт.

Я и раньше считал вертолётчиков парнями невероятной отваги, обладающих самыми титановыми «бубенцами». После нескольких полётов на Ми-8 и самостоятельного вылета, состоявшегося пару недель назад, это только подтвердилось.

— Как на вертолёте? Освоился? — спросил Лоскутов.

— Да. Висение, простой пилотаж без проблем, — ответил я.

— Завтра пригодится. Будем новый самолёт осваивать, — сказал Геннадий и пошёл проверять документацию у Морозова.

Ко мне быстро подсел Швабрин, а Чумаков продолжал ворчать.

— Ты уже план придумал? — спросил Иван, загадочно улыбнувшись.

— Какой ещё план? Не пойму.

— Да как же! В гудок как-то этому «недотоварищу» надо бы прописать. Алаверды! — возмутился Швабрин.

— Вань, я его на дуэль вызову. У него там шансов нет, — посмеялся я.

— Ты бы ещё его в лото пригласил сыграть!

На следующий день, после первого вылета в смену, я томился в ожидании Лоскутова, когда он закончит утренний разлёт. Первый вылет на новом самолёте — это всегда волнительно, а я их уже освоил несколько штук. И один вертолёт.

В полдень мы с Геной отправились на стоянку. Солнце в этот мартовский день светило ярко. Ветра почти нет, что для сегодняшнего вылета очень хорошее подспорье.

Путь до нужного нам самолёта как раз пролегал мимо здания, где работала Вера. По дороге Гена задавал уточняющие вопросы — как я отношусь к летательному аппарату, на котором придётся сегодня полетать.

— Они каждый уникальны и требовательны по-своему. Почему ты так пристально относишься к этому самолёту? — спросил я.

— Он забрал двух моих друзей, Серый. Я разок на нём чуть «не разложился», — ответил Лоскутов, выкуривая уже вторую подряд сигарету.

— Перед полётом не самая лучшая тема для разговора, — сказал я, бросив взгляд на здание «яковлевцев».

Слегка сбавил шаг, борясь с желанием проведать жену. Вроде пару часов не виделись, а я уже соскучился.

— Ты зайти хочешь? Мы не торопимся, — предложил Гена, который обогнал меня и стоял в нескольких шагах.

— Нет. Она на работе, да и мы с тобой тоже. Вечером увидимся.

Я поправил чуть съехавший в сторону шлем и догнал инструктора. И тут меня окликнул знакомый женский голос.

— Серёжа! Серёжа! — услышал я голос Веры, которая выскочила на улицу и бегом неслась ко мне.