Опасные манипуляции 4 - Роман Феликсович Путилов

лентами кулек с «наркотой» и выматерился. Мне не показалось, пакет действительно вскрывали, подписи понятых и печати были замяты. Скорее всего, в процессе путешествия из РУВД в прокуратуру и обратно, а может быть и в процессе хранения в дежурной части, пакет вскрыли и заменили содержимое. Скорее всего там находиться вполне допустимый в гражданском обороте мел или гипс.

Думал я недолго. Если у тебя пропал мешочек наркотиков, но в запасе имеется еще несколько мешочков наркотиков, то в будущее можно смотреть с оптимизмом.

Вывороченное ветром дерево я нашел быстро. Судя по следам, никто в последнее время здесь не ходил. Я воровато оглянулся и начал осторожно копать плотно слежавшуюся глину. Так как помощника в виде Никсона со мной сегодня не было, до своей захоронки я докопался очень быстро, достал один из аналогичных пакетов, после чего аккуратно закопал мешок обратно, аккуратно скрыв следы.

Через десять минут новый пакет практически ничем не отличался от изначального, подписи понятых я накарябал максимально похожими, все равно в ним никто присматриваться не будет. Единственное отличие — печать, вместо печати районного управления я налепил бумажки с печатями нашего отделения.

Через четыре часа я отдал дежурному по РУВД заключение эксперта, который установил, что представленное ему для проведения физико-химической экспертизы порошкообразное вещество представляет собой смесь диацетилморфина (героина) и 6-моноацетилморфина общей массой 120,624 грамма.

Мотаясь по городу в трясущимся «УАЗике» устал я неимоверно, поэтому больше ничем не занимался, но, в результате был обласкан руководством и отправлен с миром домой.

В девять часов вечера я начал беспокоится — телефон жены был вне зоны доступа, машина стояла во дворе, по телефонам агентства недвижимости, куда она пошла устраиваться на работу отвечал автоответчик. Звонок теще, которую я аккуратно расспросил о жизни, тоже ничего не дал — единственное, что я понял, что Людмила у мамы сегодня не появлялась и не звонила.

Окна агентства «Огни Города», куда я подъехал на «копейке» жены, в сопровождении скулящего Никсона, ожидаемо были темными, только мигала лампочка датчика сигнализации. Не понимая, где еще искать, я поехал в свою малосемейку, тем более, что сегодня был разговор о ее сдаче в аренду, других адресов поиска у меня в голове просто не было.

Дверь в квартиру была закрыта на два оборота, но это было нормально — жена ленилась ворочать тяжелым ключом, свет был выключен. Я собирался перешагнуть через порог, когда произошли два события — я почувствовал в квартире запах табака, и Никсон глухо зарычал, взъерошив шерсть на загривке. В квартире был кто-то чужой.

Я думал буквально минуту, после чего достал пистолет, передернул затвор и стоя сбоку от дверного прохода, в подъезде, включил свет в коридоре квартиры, щелкнув выключателем, расположенном сразу у двери.

Лямочка вспыхнула и осветила носки чьих-то ботинок, выглядывающие из-за распахнутой двери. Кто-то из прячущихся в квартире людей крикнул:

— Наш! — и мимо меня пронеслись две туши, чуть не снеся меня с ног.

Я вскинул «Макаров», совместил мушку с широкой спиной бегущего по длинному коридору человека и с сожалением опустил оружие — если убью кого-то в спину, то сяду однозначно и надолго. Зато Никсон время не терял, не имея никаких моральных терзаний и не зная о существовании надзорного органа, он в два прыжка догнал заднего беглеца и сомкнул пасть на мельтешащей перед мордой мясистой икре. Человек вскрикнул, потянулся к внезапно заболевшей ноге, но тут же боль пронзила и вторую ногу. Но, даже хромая на две покусанные ноги, человек пер как носорог, сбивая на своем пути все, что имело несчастье ему попасться под ноги.

Я чуть приотстал, перепрыгивая на ходу через лежащую поперек лестницы соседку с четвертого этажа, поэтому, когда я выскочил из подъезда, два мужика во всем черном были уже на расстоянии тридцати метров. Один из них пинками пытался отогнать прыгающего вокруг него Никсона, а второй копался в карманах брюк, стоя возле серых «Жигулей», припаркованных у соседнего дома.

— Бах! — пуля свистнула на головой мужика у машины и выбила облачко штукатурки из глухой стены соседнего дома.

Мужики отпрыгнули от машины и бросились наутек, скрывшись в густых зарослях молодых кленов.

Я подбежал к машине, подергал двери, но они были заперты, наверное, бегуны искали ключи от машины.

Два никелированных ключика на пластмассовом брелоке лежали в траве, у заднего колеса. Его я нашел, когда в бессильной злобе выворачивал ниппеля из колес.

— Никсон, ищи! Ищи, малыш.

Пес недоуменно посмотрел на меня, но все-таки ткнулся ноздрями в связку ключей, после чего, уже бодрей, крутанулся вокруг «жигуленка» и рванул в темноту.

Периодически мы теряли след, для собаки, при наличии миллиона отвлекающих факторов, пройти по следу метров в триста в условиях города — уже хорошо, но мы прошли гораздо больше. Покрутившись между старых двухэтажных домиков довоенной постройки, беглецы, видимо, успокоились и пошли по прямой, по улице Пустынной, которая шла практически до границы города, упираясь в торфяные языки знаменитых Васюганских болот. Вскоре кончились серые, унылые «хрущевки», и мы добрались до домиков частного сектора, где из-за каждой калитки нас облаивал местный Кабысдох. На мое счастье, я заметил силуэты преследуемых, что шли по укатанной машинами колее, занятые лишь тем, чтобы не влезть обувью в грязь, оставшуюся от недавнего проливного дождя.

Я шел прижимаясь к почерневшим от времени, дощатым заборам, а чёрную спину Никсона разглядеть точно было невозможно.

Пройдя еще минут пятнадцать, мы дошли до пустыря, посредине которого шли трамвайные пути. Оставаясь в тени я смотрел, как два темных силуэта подошли к одному из домов, коричневого кирпича. Перед ними распахнулась калитка, и мужчины вошли во двор, а я пошел в обратную сторону — нужно было запереть дверь квартиры и, все-таки, разыскать жену.

Дверь квартиры была по-прежнему открыта, какая-то мебель была чуть сдвинута со своего места, но, в принципе, порядок нарушен не был. Сумочку жены я обнаружил в коридоре, она упала за полку с обувью. На первый взгляд, документы, деньги и ключи были на месте. В это время Никсон коротко квакнув, позвал меня в комнату, после чего, нырнув под кровать, вытащил оттуда смятый клочок бумаги.

Коротенькая записка была написана кривыми, печатными буквами.

«Верни белый, вернем бабу».

То есть, какая-то тварь или вошла в мое жилище «на плечах» Люды, либо ждала в коридоре, когда жена откроет дверь, уходя из жилища, захватила мою женщину и оставило мне требование принести им героин в обмен на жизнь моей половинки?

По