Покорение Огня (litres) - Анна Гаврилова

– Даша, скажи честно, ты издеваешься? – тихо, на грани шепота, спросил он. Смотрел при этом не на меня, а на каменные плиты пола. – Или это какой-то особенный, присущий лишь землянам талант? Почему остальные студенты могут жить спокойно, а ты через день во что-нибудь влипаешь? Почему, Даша? Объясни.

В интонациях лорда декана было столько искренности, столько усталости, но я не прониклась. Я по-прежнему кусала губы в надежде убить подкатывающий к горлу нервный смех и вообще успокоиться.

– Понятно, – явно отчаявшись дождаться ответа, сказал Глун. – Значит, все-таки издеваешься.

– Эмиль, вы…

Норриец оборвал меня жестом и тут же поднялся. Теперь он был прежним – гордым, строгим и слегка, но все-таки ядовитым.

– А Кастиул альт Рокан предупредил тебя о последствиях столь резкого увеличения силы? – надменно спросил Глун. – Он объяснил, с чем придется столкнуться?

Смеяться расхотелось в момент – я застыла и недоуменно вытаращилась на норрийца.

– Хм… Я так и думал, – процедил тот. – Что ж, Дарья, слушай. Слушай и запоминай!

Последнее прозвучало как угроза, и я слегка вздрогнула, а Глун сложил руки на могучей груди и действительно рассказал.

– Контроль, Дарья. Вместе с магией нам дается способность контролировать свою силу. Эти два явления находятся в жесткой связке и должны развиваться параллельно, в противном случае магия становится неуправляемой. Угадай, к чему это может привести?

Я нервно сглотнула. Да что тут угадывать – и так понятно, что ни к чему хорошему. А еще я догадываюсь, почему рыжий мне не сказал – просто у него самого запредельный уровень силы, и он привык. Думаю, ему даже в голову не пришло, что в моем случае что-то может быть не так. В том, что касается Дорса, ситуация, как понимаю, такая же. А Лерра, видимо, попросту протупила.

Но от этого совсем не легче! И как мне теперь быть? Что делать?

– Занятия по боевой магии с сегодняшнего дня отменяются, – вынес вердикт Глун. – Ближайшие несколько месяцев будешь заниматься медитацией, и только ей.

Я не выдержала, застонала. Просто медитация – это невероятно скучно. Прямо-таки убийственно!

– И чтобы никакой самодеятельности, – припечатал Эмиль мстительно. – Ни капли магии вне стен тренировочного зала.

Момент был, безусловно, серьезным, а реплики декана ответа не предполагали. Но я снова не выдержала, снова застонала. А Глун… он на рык сорвался.

– И никаких авантюр! Пока не покоришь свой огонь, ты не только для окружающих, ты и для самой себя опасна! Поняла?

Блин! Да что за невезуха-то!

Но все оказалось еще хуже, чем думалось. Ибо вместо предложения немедленно приступить к медитации, приближая тот миг, когда смогу нормально пользоваться магической силой, я услышала:

– На сегодня все. Свободна!

С этими словами Эмиль подхватил красный комок своей мантии и решительно направился к выходу. Злющий, как все черти ада, и холодный, словно арктический лед.

– Лорд Глун! – взмолилась я.

– Что еще? – рыкнул брюнет, оборачиваясь.

«Что еще»? Если честно, хочется приступить к медитации, но ведь во время медитации возможны непроизвольные выбросы силы, а защита в этой аудитории, как понимаю, уже того, кончилась. Да и одна медитацией я никогда не занималась, за мной присмотр нужен. То есть мне нужно, чтобы Эмиль проводил в другой зал и… остался.

Но совершенно понятно, что продолжать занятие он не намерен, и раз так, всплывает другой момент – нам нужно обсудить побег. Увы, но откладывать это обсуждение, даже несмотря на прескверное настроение норрийца, я не могу.

– Вы только скажите, когда мы уходим в империю, – понизив голос, попросила я.

Удивительно, но он ответил, причем сразу и без кривляний:

– Скоро, Дарья.

А поймав мой удивленный взгляд, пояснил:

– Нам нужно решить вопрос с переселением кшерианца, плюс я должен закончить кое-какие свои дела. Думаю, на все уйдет порядка двух недель, не больше. В любом случае задерживаться здесь дольше необходимого я не намерен.

«Кое-какие дела»? Черт. Лорд Глун, не надо…

– Не надо, – повторила уже вслух. – Эмиль, я вас умоляю…

Норриец по-прежнему был живым воплощением гордости и арктических льдов, и тем красивее выглядели удивленно приподнятые брови. Впрочем, уверенности в том, что он действительно не понял, о чем говорю, у меня не было. Ведь Эмиль сам меня, в числе остальных, в зал с межмирным порталом водил!

Но я в отличие от него играть в намеки не собиралась. Вздохнув поглубже, сказала прямо:

– Эмиль, я поняла ваши намерения. И я вас действительно умоляю – не надо. Мы не выберемся из конфедерации с таким грузом.

– С каким грузом? – Нахмурился норриец.

– С порталом, – пояснила я. И поспешила добавить: – Эмиль, я не сомневаюсь, что вы очень сильный маг и вам многое по плечу, но воровать эту каменную глыбу – перебор. Нас засекут раньше, чем…

Договорить я не смогла. Просто на лице Эмиля отразился глубочайший шок, а спустя минуту, которая потребовалась для осознания, он расхохотался.

И смеялся так, что стены дрожали, осколки разбитого зеркала едва ли не подпрыгивали, а стекла в высоких окнах норовили задребезжать и осыпаться. А самым ужасным было то, что Глун веселился искренне! И эта его искренность вызвала бешеную, просто убийственную волну смущения.

За свою жизнь я не раз чувствовал себя дурой – ну а с кем не бывает? Но сейчас я была кем-то «сверх»! Дурой… ну даже не в квадрате, а в какой-то особенной, миллионной степени. А самое жуткое – находясь под действием своих эмоций, я не могла говорить. Поэтому, когда шпион норрийский, все такой же позитивный, кстати, открыл дверь и вышел из тренировочного зала, даже мяукнуть не сумела.

Черт. Это же надо было так ошибиться. Это же надо было так… лохануться!

Но это было еще не все… На чердаке поджидало отличное продолжение этого сомнительного «банкета».

Зяба! Мерзкий призрак, несмотря на убойную занятость, при нашем разговоре присутствовал – осколка зеркала для шпионской миссии, к сожалению, хватило. Так вот, Зяба тоже ухохатывался, причем так, что казалось, он вот-вот выпадет из своего зазеркалья в нормальный мир.

– Украсть портал! – стонал он. – Нет, ну ты придумала! Украсть… Портал!.. У-ха-ха!

И если в случае с Глуном я испытывала смущение вперемешку с досадой, то тут откровенно обиделась. Вот только призрак внимания на надутый вид не обратил. Он ржал, как главный конь на параде, и никак не мог остановиться.