Корабль-призрак - Фредерик Марриет

Через три дня «Тер-Шиллинг» с двумя другими судами вошел в бухту, где в ожидании стояла на якорях флотилия. В те времена голландцы уже прочно обосновались на равнине мыса Доброй Надежды, и морские суда запасались там обычно свежей водой, а также мясом у готтентотов, проживавших на побережье и охотно менявших упитанного бычка на блестящую пуговицу или большой гвоздь. Несколько дней ушло на то, чтобы флотилия пополнила запасы воды. Адмирал сообщил капитанам координаты очередного места сбора на случай, если отдельные суда отстанут от конвоя. Кроме того, были проведены необходимые приготовления, чтобы суда смогли бороться с неблагоприятными погодными условиями, которые ожидались. Затем якоря были подняты, и флотилия продолжила путь.

В течение трех дней корабли пытались преодолеть слабый, но неприятный встречный ветер, и мало продвинулись вперед. На третий день под вечер задул сильный южный бриз, превратившийся вскоре в настоящий шторм, погнавший суда на север. На седьмой день «Тер-Шиллинг» остался один. Шторм значительно утих. Паруса были поставлены снова. Корабль развернулся носом на восток, чтобы приблизиться к побережью.

— Это настоящее несчастье, что мы остались одни, — произнес капитан Клоотс, обращаясь к Филиппу, стоявшему рядом. — Скоро полдень, и по солнцу можно будет определить широту, на которой мы находимся. Трудно предположить, как далеко на север отбросили нас шторм и течение. Эй, юнга! Принеси-ка сюда мой якобштофф! И смотри не ударь его обо что-нибудь!

В те времена это был очень простой прибор, позволявший определить лишь широту, на которой находилось судно, но опытному моряку с помощью этого инструмента удавалось определить широту с точностью до пяти−десяти миль. Квадранты и секстанты были изобретены позже. И если представить, какими малыми знаниями обладали тогда моряки в штурманском искусстве и что они могли определять свою западную или восточную долготу лишь приблизительно, то можно только удивляться, что корабли пересекали мировой океан и с ними происходило относительно немного крушений.

Определив широту, минхер Клоотс заметил:

— Мы находимся севернее Мыса на целых три градуса. Здесь должно быть сильное подводное течение. Ветер стихает, и я предполагаю, что погода не изменится.

К вечеру наступил полный штиль, но сильная волна гнала судно в сторону суши. Стада тюленей появились на поверхности моря и следовали за кораблем, который тащило за собой подводное течение. Из воды выскакивали летучие рыбы и летели во всех направлениях. Казалось, что море вокруг судна ожило. Солнце медленно опускалось за горизонт.

— Что это за звук? Прислушайтесь-ка! Похоже на отдаленные раскаты грома, — обратил внимание присутствовавших на мостике Вандердекен.

— Я тоже слышу его, — отвечал капитан. — Эй, там, наверху! Земля видна?

Матрос, дежуривший на марсе, некоторое время пристально всматривался в даль и затем прокричал:

— Да, прямо перед нами! Это низкие песчаные холмы и протока с обрывистыми берегами!

— Видимо, оттуда и доносится шум, — предположил минхер Клоотс. — Бурное подводное течение быстро гонит судно к берегу. Нас может спасти только хороший бриз.

Солнечный диск уже погрузился в волны, но все еще царил полный штиль. «Тер-Шиллинг» так приблизился к берегу, что можно было уже отчетливо разглядеть разбивавшиеся волны прибоя, перекатывающегося с громоподобным шумом.

— Вам знаком берег, лоцман? — спросил капитан стоявшего рядом Шрифтена.

— Да, он мне известен, — отвечал лоцман. — Глубина здесь около десяти саженей. Через полчаса наш прекрасный корабль превратится в щепки, если не подует ветер, который отгонит нас от берега. — При этом одноглазый хихикнул, будто подобная мысль доставляла ему огромное удовольствие.

Минхер Клоотс не мог скрыть озабоченности. Он то и дело вынимал изо рта трубку. На баке и в проходах толпились матросы и со страхом прислушивались к рокоту прибоя. Солнце совсем скрылось за горизонтом, и людей на «Тер-Шиллинге» сильно страшила темнота ночи.

— Необходимо спустить на воду шлюпки, — произнес капитан, обращаясь к старшему рулевому, — и попытаться отбуксировать судно, хотя я и сомневаюсь, чтобы мы многого достигли. Но, на худой конец, шлюпки примут команду прежде, чем судно будет выброшено на берег. Спускайте шлюпки и заводите буксирные концы, а я тем временем спущусь вниз и доложу представителю о состоянии дел.

С достоинством, присущим его положению, минхер Ван Штруме сидел в своей каюте. Поскольку было воскресенье, он надел свой лучший парик и был занят тем, что еще раз перечитывал рапорт на имя Компании о происшествии с медведем. Минхер Клоотс коротко сообщил ему о том, что судно находится в очень опасном положении и что, по всей вероятности, через полчаса превратится в кучу щепок. Услышав такую страшную новость, представитель вскочил, опрокинув стоявшую перед ним лампу, которая тут же погасла.

— Опасность?! — воскликнул он. — Минхер Клоотс, как это могло случиться? Ведь море спокойно и нет ветра! Где моя шляпа? Моя шляпа и трость? Проворней! Мне нужно на палубу! Зажгите свет! Минхер Клоотс, соизвольте приказать, чтобы мне принесли свет, поскольку в темноте я ничего не могу найти! Минхер Клоотс, почему вы не отвечаете? О, Боже, помоги! Он ушел… Он оставил меня одного!

Капитан Клоотс вышел, чтобы принести лампу, и вскоре вернулся. Представитель надел шляпу и направился на палубу. Шлюпки были спущены, и корабль был уже повернут носом в море. Стояла такая темнота, что вокруг ничего не было видно, кроме белой полоски пены, поднятой ужасно ревущим прибоем.

— Минхер Клоотс, соизвольте приказать… я хочу сейчас же покинуть судно. Подайте мою шлюпку к борту! По приказу могущественной Компании это должна быть самая большая шлюпка, для моих бумаг и для меня!

— Минхер Ван Штруме, — отвечал капитан, — наши шлюпки едва ли смогут вместить всех людей, и каждый матрос дорожит жизнью так же, как и вы своей.

— Но, минхер, ведь я — представитель могущественной Компании! Я приказываю вам! У меня должна быть отдельная шлюпка! Только посмейте мне отказать в этом!

— Я смею и отказываю вам! — возразил капитан, вынимая изо рта трубку.

— Ладно, ладно! — завопил минхер Ван Штруме, теряя благоразумие. — Посмотрим же, минхер, посмотрим! Как только мы прибудем на место! Тогда мы… О, Боже милостивый! Помоги нам, мы гибнем! О, Боже, Боже!

С этими воплями представитель бросился к своей каюте, в спешке споткнулся об Иоанеса и упал, потеряв в падении парик и шляпу.

— О, Боже! Помоги! — кричал он. — Где я? На помощь! Помогите почтенному представителю Компании!