(Не) курортный роман (СИ) - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что “потрогал”? Эй! — Стеф налетает на меня, как фурия, и вырывает из рук эту пикантную деталь гардероба. — Свой потрогай!
— У меня таких нет. К счастью или к сожалению. Так как ты умудрилась его потерять?
— Откуда я знаю! — шипит. — Вот так — взяла и потеряла.
— Что теперь будешь делать?
— Пойду писать заявление об утере. Завтра позвоню в аэропорт, может быть, там забыла. Хотя слабо верится.
— На стойке в отеле не спрашивала?
— Спрашивала. Нет его, — морщит свой носик. Мне жуть, как хочется ее в него чмокнуть. Я держусь. Чтобы чем-то себя занять, прохожу к бару и стаскиваю еще один пустой стакан. Чтобы слегка успокоить свое разбушевавшееся кудрявое облачко — плескаю каплю виски Стеф и добавляю себе. Протягиваю Ростовцевой, она хмурится:
— Что это?
— Чай.
— Это виски.
— Если знаешь, зачем тогда спрашиваешь?
— Запивать проблемы алкоголем — ни к чему хорошему не приведет.
— А мы не запиваем, — стукаю своим бокалом о ее. — Мы успокаиваем тебя. Выдохни, Карамелька, а то ты сильно напряженная какая-то.
— Я смотрю, зато ты сильно довольный. Почему?
— Ты вернулась, — развожу руками, обводя номер, — да, я доволен.
Ростовцева как-то подозрительно косится в мою сторону. Я улыбаюсь. Самой обезоруживающей и милой улыбкой в своем арсенале. Обычно девчонки на нее охотно ведутся. Но Карамелька не того сорта “девчонка”. Ее это не пронимает. Наоборот настораживает сильнее.
Стеф еще какое-то время сверлит меня взглядом, крутит в руках бокал, а подумав, одним махом его опустошает. Возвращается к разбору чемодана, заявляя тоном строгой непреклонной учительницы:
— То, что я вернулась — ничего не значит, ясно?
— Ясно.
Ясно, что я бы с удовольствием поиграл с ней в ролевые игры. Стеф определенно были бы к лицу строгие очки и указка, а еще юбка-карандаш и развратная блузочка с расстегнутыми верхними пуговицам. Обязательно, чтобы оттуда выглядывал секси-бюстик, который пару минут назад она вырвала у меня из рук. Да, еще алая помада на губах, и ее губы у меня на… Блть! У меня снова встал.
— Ты мой начальник, я твоя подчиненная, — не унимается заноза. — У нас сугубо рабочие отношения, — ненавижу эти наши “сугубо рабочие”. — Никакого флирта, никаких заигрываний и да, мы спим в одной кровати, но не вместе. Чувствуешь разницу?
— Значит, бойкот дивану? А ты не полезешь снова ко мне обниматься среди ночи? А то знаешь, я так могу и психологическую травму заработать, Ростовцева. Спать с девушкой, которая тебя не хочет — это больно, — закатываю глаза.
— Я. Не. Лезла. Обниматься! — рычит Карамелька, кидаясь подушкой. — Но я знаю, что нужно сделать, чтобы ты больше не распускал свои руки!
И она делает.
Сначала разбирается со своим чемоданом, потом принимает душ. А выйдя оттуда бодренькой, свеженькой и соблазнительно источающей клубничные ароматы на весь гребаный “люкс”, разводит бурную “строительную” деятельность.
— Что ты делаешь? — спрашиваю, когда эта злая пигалица решительно тащит из гостиной огромные диванные подушки.
— Баррикады.
— Ты рехнулась, Карамелька?
Стеф отмахивается от меня.
— Детский сад! — закатываю глаза. — Мы два взрослых человека, неужели мы не сможем проконтролировать движения собственных тел?
— Твое тело не поддается контролю. Особенно, когда управление плавно перетекает из верхней головы в нижнюю. А так как это бывает слишком часто… м-м, нет! Нам нужна стена из подушек.
— Еще раз напомню, что это ты вчера первая начала.
— Я тебе не верю.
Ну, разумеется! Это ведь я в нашей паре злой гений, вечно думающий членом! Хотя последние сутки, надо признать, так оно и есть. И это, признаться честно, утомляет.
Я отмахиваюсь:
— Глупая затея.
— Гениальная.
— Ты зря тратишь силы и время.
— Либо тащи мне подушки, либо не мешай!
— Оке-е-ей.
Стеф визуально делит кровать пополам и укладывает первое препятствие для доступа к своему соблазнительному телу. За первой идет вторая. Надо сказать, подушки занимают львиную долю кровати. Они огромные! Вместо них поместился бы еще один такой, как я. Наглый и неотразимый.
Но Ростовцеву это ни капли не смущает. Довольный своими пакостями злой гном Стефания притаскивает третью подушку. Я молча наблюдаю за ее потугами. В итоге забиваю болт! Один фиг, я что-нибудь придумаю, и к утру этих баррикад между нами не будет.
Оставляю Стеф творить безобразие и выхожу на террасу. Проветриться и подышать свежим, не одурманенным Карамелькой воздухом. Упираю руки в перила, бросая взгляд на подсвеченное огнями побережье.
Я такая скотина! Признаю. Я играю максимально нечестно. Но я ничего больше не смог придумать, кроме как стащить у Карамельки паспорт в надежде, что ей откажут в заселении в отель без предъявления документов. Виновен. По всем статьям. Если она об этом узнает — ее взорвет. Поэтому что? Правильно, надо сделать так, чтобы она никогда об этом не узнала. Бинго.
— Ай…ай…ай! — доносится из спальни писк.
Я напрягаюсь и прислушиваюсь.
— Стеф? Ты там в порядке?
Может, ее завалило собственными баррикадами?
— У-у-уй… Да что ж такое-то, блин! Ауч!
Нет. Походу, что-то покруче.
— Стеф, что случилось? — в пару длинных шагов возвращаюсь в спальню.
Девчонка скачет по гостиной на одной ноге, сжимая ладонями пальчики второй. Лицо выражает крайнюю степень боли. Ее милую мордашку перекосило. В уголках глаз блестят слезинки.
— Эй? — подхватывают Карамельку под руку. — Что случилось?
— Дурацкая! Дурацкая мебель! — хлюздит Стеф. — Я ударилась…
— Иди сюда, — подтягиваю ее к кровати, усаживая. — Дай гляну, — тяну руку к стопе.
Стеф начинает брыкаться, отбиваясь от моей руки своими руками:
— Нет-нет, не надо! Уже все… все… ау-у-у, — поджимает губы, шмыгая носом.
— Больно?
— Мхм…
— Давай сюда!
Бесцеремонно хватаю девчонку за лодыжку, заставляя вытянуть ногу. Стеф брыкается. Пытается выдернуть ножку из моего захвата, дергая на себя. Я с силой сжимаю и дергаю обратно, пригвождая ее задницей к кровати непреклонным недовольным взглядом.
Ростовцева захлопывает рот, морщится и сдается. Осторожно обхватываю стопу. С трудом сглатываю вязкую слюну. Миниатюрная ножка и аккуратные, с нежно-розовым педикюром пальчики. Аут!
Я залипаю взглядом и чувствую себя фетишистом, помешанным на женских ступнях. Что за извращение? Мысли в голове гуляют самые разнообразные, но вполне однозначные. Да еще и ее халат задрался. Я вижу, какое на Ростовцевой белье. Шикарное, полупрозрачное, ажурное…
Но я туда не смотрю. Совсем не смотрю. Даже одним глазом ни-ни!
Член в штанах снова стоит по стойке смирно. Ему сегодня не позавидуешь. У него сегодня сплошные эмоциональные качели. Встал, упал, встал, упал и так весь вечер. Еще немного, и он «сломается»!
— Что
