Касстро Алвес - Жоржи Амаду

Таким он видел негра — сильным, красивым, рвущим цепи, бросающим вызов хозяину. Каждая строка поэта — призыв к негру порвать цепи рабства и отдаться мщению.

Его песня — песня будущего. Негр не плачет, он восстает. Гениальное воображение поэта рисует панораму будущего:

Подобно некой Магдалине новой,Я вижу землю сбросившей оковы,Порвавшей плен многовековых пут.И гимн поет освобожденный труд.Напев, еще не слыханный доныне,Встает и от сухих песков пустыни,И от Кавказа, исполинских гор;Он огласил и ледяной просторСибири дальней, Англии туманы,Америки пампасы и саванны.Поет земля, свободна от цепей.Час наступил великих эпопей.

И на свободной земле поэзия — самое славное благо, которое завоевал человек.

Спою свой гимн я вдохновенныйПод звуки звездных лир;Спою с грозой, с волною пенной,Пусть вторит мне весь мир!

Могуч голос человека, который призывает к свободе. Он так же могуч, как и голос того, кто свободен{39}. Таков голос Кастро Алвеса, подруга. Мятежный голос, зовущий за собой, на восстание черных людей…

Однажды он коснулся тем своей поэзии. Он предвидел, что когда люди поднимутся на восстание, то его поэзия будет с ними. Поэма «Прощай, моя песня», отражающая его мысли о назначении поэзии, — одна из самых значительных в его творчестве. Мне хотелось бы прочитать ее тебе всю, подруга, это стихи, которые мы, поэты, должны нести в своем сердце. Это один из самых прекрасных заветов, которые он нам оставил. Он понимал, что его песня будет —

…Звездой путеводной народу,Тиранам — зловещей кометой,

что ее будут петь в народе, на городских площадях, рабы в сензалах. Он как знамя. И он не уклонится от своей судьбы. Он подаст надежду девушке, завлеченной в публичный дом, он поможет старому невольнику, он станет «братом бедняка». Ибо он знает, что «вдали, на площади, бурлит народная волна» и что место поэта всегда с народом{40}. Он знает и другое: хозяева любят содержать поэтов, чтобы они для них пели за десертом о «любви и созидании». Он тоже воспевал все, что есть прекрасного в природе: поля, леса, вечера, тень и свет, цветы, женщин, зарю. Однако:

И вот настал тот день, когда яСтал слушать городов стозвучный шум.Я понял, чем живет толпа людская,Где смысл сокрыт ее заветных дум.Удары молота и пламень горна…То мысли иль расплавленный металл?И мнилось мне: народ кует упорноСвободу — свой высокий идеал.

Нельзя воспевать только красоту полей, как хотят того господа. Поэт должен обратиться к народу, воспеть его, сложить гимн, который повел бы народ вперед:

Поэта истинное счастье —Служить народу своему;В час испытаний, в час ненастьяПути указывать ему.

Это судьба его, его миссия. Уйти от нее — значит предать поэзию; и проклят тот, кто пойдет на такое предательство:

Поэт достоин лишь презренья,Когда свой дар и вдохновеньеНароду не отдаст сполна.Его изысканные ямбы,Его пеоны, дифирамбы —Какая им тогда цена?

Из всех художников слова в Бразилии Кастро Алвес меньше чем кто-либо отдал дань «искусству для искусства». Он сознательно утверждал себя как народный поэт, его поэзию вдохновляло служение народу, невольничьему народу связал, полурабскому народу городских площадей. То был поэт, равного которому сейчас нет у нас, подруга. Поэт, судьба которого «быть братом раба, проклинать господина, предающегося вакханалии…». Его голос — голос свободолюбивого брата негра, голос народного трибуна — продолжает и сейчас звучать с той же силой, подруга. Его поэзия служит нам и поныне.

В 1865 году он начал, моя негритянка, свою проповедь. И голос его — голос революции — это наш собственный голос:

Сердца пробуди же, о голос титана,От Анд прозвучи и до вод океана!

ГЛАВА 11

Принадлежит народу площадь,

Как кондору — небес простор.

Эту истину, подруга, он познал еще в дни детства, в Байе: он понял, что площадь принадлежит народу, это его поле сражения. Что народ объединяется на митингах и демонстрациях. Что отсюда начинается его поход. Нет ничего прекраснее площади, заполненной волнующейся, непокорной толпой. Именно на площадях возникают идеи, именно здесь формируются борцы за идеи.

В Кастро Алвесе революционный художник сочетался с политическим бунтарем. Его стихи — оружие народа, и говорить их следовало народу. Более того, они должны были рождаться в народе, быть результатом брожения масс. Поэт часто приходил на площадь, был в толпе и возглавлял ее. В его крови говорила кровь его предков: майора Силвы Кастро, выступившего во главе батальонов независимости; Порсии, бросившей вызов общественному мнению;

Эту истину, подруга, он познал еще в дни детства, в Байе: он понял, что площадь принадлежит народу, это его поле сражения. Что народ объединяется на митингах и демонстрациях. Что отсюда начинается его поход. Нет ничего прекраснее площади, заполненной волнующейся, непокорной толпой. Именно на площадях возникают идеи, именно здесь формируются борцы за идеи.

В Кастро Алвесе революционный художник сочетался с политическим бунтарем. Его стихи — оружие народа, и говорить их следовало народу. Более того, они должны были рождаться в народе, быть результатом брожения масс. Поэт часто приходил на площадь, был в толпе и возглавлял ее. В его крови говорила кровь его предков: майора Силвы Кастро, выступившего во главе батальонов независимости; Порсии, бросившей вызов общественному мнению; младшего лейтенанта Жоана Жозе Алвеса, народного вожака, с кинжалом в руке возглавлявшего толпу.

Кастро Алвес зачастую импровизировал, будь то стихи в защиту дамы сердца или в защиту своего народа. И так глубоко западали эти стихи в души, что большинство его поэм дошло до нас, сохранившись в памяти их первых слушателей.

В тот самый период, когда он писал первые свои поэмы из цикла «Рабы» и большую часть времени проводил за работой в доме на улице Лимы, он продолжал следить за движением народных масс и становился во главе его в наиболее драматические моменты. Так случилось, подруга, в 1864 году на республиканском митинге, который был организован на самой большой площади Ресифе.