Федеральный наемник - Владимир Гурвич

Однако дальше произошло то, чего не ожидал ни я, ни тем более он. Оказывается не только мы наблюдали за дорогой, внезапно из зарослей быстро вылезли четверо бородачей. Каждый держал в руках автомат.

— А ну бросайте оружие! — крикнули они нам.

Возникшую ситуацию можно было охарактеризовать как зыбкое равновесие. Наши автоматы смотрели на них, их — на нас. Однако у боевиков было численное преимущество ровно в два раза. Внезапно владелец машины резким, почти незаметным движением, достал пистолет и выстрелил в одного из бандитов. Судя по этому выстрелу стрелок он был хорошим, так как пуля попала боевику прямо в лоб. Но сделать большее у него не хватило времени, длинная очередь буквально перерубила его пополам.

Я воспользовался теми несколькими секундами, что подарил мне мужчина своим выстрелом. Двумя прыжками и достиг автомобиля и спрятался за ним. К моему удивлению не меньшую проворность проявил и Павел, который шлепнулся рядом со мной.

Бандиты открыли по нам огонь, но с опазданием, очереди пролетели высоко над нашими головами. В ответ я тоже угостил их огнем из автомата.

Но отступать никто из нас не хотел, так как и мы и они хотели завладеть автомобилем. Даже ценой жизни.

Прикрываясь корпусом машины, я стал отползать к обочине дороги. Я на секунду поднял голову и посмотрел на женщину, которая оставалась сидеть в машине. Передо мной мелькнуло ее испуганное лицо.

Боевики повторили мой маневр, только со своей стороны. Теперь нас, словно занавес, разделял автомобиль. Никто не стрелял, так как и мы и они боялись повредить машину. Но и долго пребывать в такой позиции я тоже не мог, так как в любую минута на дороге могла появиться очередная транспортная колонна.

— Слушай, Павел, — сказал я, — отползи немного в сторону и постарайся взять этих ребят на прицел. Не давай им поднять головы. Я же попробую их выкурить. Все понял?

Павел неохотно кивнул головой; участвовать в этом поединке со смертью ему явно не хотелось. Но он, кажется, понимал, что в данной ситуации — единственный способ выжить — это убить врага. На это я и надеялся.

Я пополз к автомобилю. Один из боевиков заметил мой маневр и дал очередь, которая пронеслась в метре от меня и ушла в лес, сбив листья с деревьев. Противники поняли, что я перехожу к активным действиям и тоже решили ответить тем же. Один из них под прикрытием двух других, которые, не жалея патрон, палили из автоматов, не давая мне высунуться, перебежками помчался к машине.

И тут ко мне пришла одна мысль. Я дернул дверцу автомобиля и оказался внутри салона. Женщина с испугом смотрела на меня.

— Не надо бояться, мадам, все будет хорошо, — несколько театрально произнес я. Сжавшись, как пружина, я приник к полу. Если боевики увидят меня тут, живым из этого автомобиля я не выберусь. — Уберите свои ноги, — попросил я женщину. Та послушно выполнила мою просьбу. — Откройте дверцу.

Она отжала замок. Теперь все было готово и зависело от того, как быстро мне удастся все сделать.

Я рванулся вперед, головой откинул дверцу и вывалился из салона. Но тут же вскочил на ноги и оказался почти нос к носу с двумя изумленными боевиками. Я нажал на курок, не жалея патрон, полил их огнем.

Они не успели даже поднять автоматы. Однако третьему, который находился немного в стороне от своих товарищей, это удалось. Краем глаза я видел, как целился он в меня. И я понял, что не успеваю ничего сделать. В этот момент раздалась длинная очередь. Боевик выронил автомат и покатился по асфальту.

Все было кончено. Правда один из боевиков, которого положил я, еще был жив, о чем извещал громкими стонами. Кровь хлестало из пробитого очередью живота, как из ведра. Я подошел к нему и сделал контрольный выстрел. Он затих.

Я направился к Павлу, который неторопливо вставал из укрытия. Я подал ему руку. Как бы я к нему не относился, но он только что спас мне жизнь.

— Спасибо, — сказал я. — А ты неплохо стреляешь.

— В роте я был лучшим по стрельбе, — проговорил он впрочем, без всякой похвальбы в голосе. Это его достижение ему было явно безразлично.

В другой ситуации я бы ни за что не поверил его словам, если бы только что не видел своими глазами его искусство.

Теперь я направился к машине и сидящей в ней пассажирке. Увидев, что бой закончился, она вышла из автомобиля и осматривала место сражения. Я же внимательно наблюдал за ней.

На вид ей было лет тридцать или даже чуть меньше, она была довольно высокой и крепко, но в тоже время хорошо сложенной. Черты лица были правильны и приятны, правда сейчас их искажало какое-то странное выражение. Однако это был не страх, а нечто другое — скорее ужас и отвращение. Ее фигура завершалась короной густых светлых волос. Правда сейчас корона была сильно растрепана.

Молодая женщина стояла возле мужчины, с которым ехала, и внимательно смотрела на него. Я подошел к ней и тоже стал рассматривать его. Он был среднего возраста, среднего роста, явно славянской внешности.

Женщина подняла голову, и мы впервые посмотрели друг на друга. Я не заметил в ее глазах ни скорби, ни сожаления, скорей растерянность.

— Можно узнать, кем был вам этот человек? — спросил я.

— Я его не знаю, он посадил меня в свою машину, так как нам оказалось по пути. Мы ехали вместе всего час.

— А откуда вы ехали?

— От границы республики. Мне нужно срочно попасть в Столицу.

— А можно узнать, зачем?

Женщина явно заколебалась. Я легко читал ее мысли: кому сейчас можно доверять.

— Я понимаю, что вам страшно рассказывать о своих делах незнакомым людям. Но не исключено, что нам предстоит совместный путь, так как мы тоже направляемся в Столицу. Думаю, вы уже догадались, что мы не бандиты.

Женщина на этот раз как-то по-иному, оценивающе взглянула на меня.

— Мне нечего скрывать. Мне позвонил из Столицы муж и сказал, что серьезно болен. Он просил меня приехать за ним и забрать его. Я бросила все дела и помчалась. И вот я здесь.

— А где вы были?

— В соседней республике. Мы жили в Столице, пока там не начались все эти ужасы. Я уехала к родственникам, а муж остался, так как его задержали дела. Он предприниматель и у него в городе свой бизнес. Не очень доходный, но бросать дело, в которое вложил столько труда и средств, было жалко. Но теперь, боюсь, придеться.

— Боюсь, что придеться, — подтвердил я. — Скоро здесь повсюду будет совершенно не до бизнеса, если только это не бизнес на крови. Мы можем ехать дальше, если, конечно, наше общество вам не претит.

— Я согласна, — поспешно произнесла она и обвела своими глазами каждого из нас. Больше всего внимания заработал отец Борис, который подошел к нам и внимательно прислушивался к нашему разговору.

— Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Константин Рюмин, — назвал я свое настоящее имя.

— А меня Ванда Селиванова, — представилась она.

— Можем садиться в машину и продолжать путь, — сказал я.

— Подождите, — остановил нас голос отца Бориса. — А они? — кивнул он на мертвые тела.

— Что они? — не понял я.

— Вы хотите их так оставить?

— А что я должен с ними делать, положить в машину и любоваться?

— Мы обязаны похоронить христианина по христианскому обычаю, а их — по мусульманскому.

— Вы что спятили. У нас займет это уйму времени. Чем мы будем рыть могилы?

— В машине есть небольшая лопатка, — вдруг совершенно не кстати сообщила молодая женщина.

— Я иду копать могилы, а вы можете уезжать, — спокойно, но решительно проговорил отец Борис.

Сознаюсь: хотя рядом со мной стояла женщина, я нецензурно выругался.

— Однажды у меня лопнет терпение и я вас убью, — в сердцах сказал я. — Ладно, закопаем их. Только совсем неглубоко.

Я сел в машину, завел ее и въехал в росший рядом с дорогой густой кустарник. Как мог постарался замаскировать «Ниву».

— Давайте перетаскивать трупы, — безнадежно сказал я.

Что говорить, занятие не самое приятное, поэтому мы благородно освободили от нее женщину. Мы сложили тела в перелеске и начали копать могилу: одну на всех — христианско-мусульманскую. Она получилась неглубокая.

Отец Борис меня удивил еще раз. Перед тем, как засыпать тела, он стал читать христианскую молитву. Затем стал читать мусульманскую. Я не раз присутствовал на похоронах мусульман и видел, что действия священника ничем не отличаются от поведения муллы.

Наконец все обряды были завершены. Я почувствовал облегчение и радость, от того, что неприятное дело закончено. Она еще заметно усилилась, когда я оказался за рулем. Три года я не сидел на месте водителя. А было время, когда я не слезал с него сутками.

— Ну, отец Борис, молитесь, чтобы наше путешествие оказалось бы благополучным.

— Я помолюсь, — пообещал он.

Глава четвертая