Кровавая купель - Саймон Кларк

Протолкнувшись сквозь дыру в изгороди, я пошел через поле к реке. Набрать ведра было делом секунд, но я прихватил несколько минут, чтобы просто посидеть на камне, глядя на текущую воду.

Река была шириной в добрых пятьдесят ярдов. Низко парящие птицы выхватывали из воздуха мошек. Время от времени с плеском прыгала рыба. Здесь был покой, и через несколько минут мир уже не казался таким страшным. Я стал думать, что будет, когда приедем в гостиницу. Может быть, мы с Сарой сможем жить в одной комнате.

Глядя на воду, я услышал свист.

Знакомый звук.

Голова моя вскинулась, глаза стали обшаривать дальний берег, пока я их не увидел. Возле самой воды на меня с того берега глядели мужчина и женщина.

– Ник, где тебя черти носят? – махнул мне рукой папа. – Мы уже много дней тебя ищем.

Даже от пули я бы так не вскинулся.

– Ник! – позвала мама. – Ты здоров?

– Да. – Мой голос звучал совсем как чужой. – Вполне. А вы как? Вы не…

– Ник, мы тебя почти не слышим. Пройди вниз до моста и на нашу сторону.

Они пошли вниз по берегу, ожидая, что я пойду за ними.

– Быстрее, Ник! – крикнула мама. – Мы ждать не можем!

– Что случилось? – спросил я. – Куда вы?

– Не можем сейчас говорить. Нам пора идти.

– Но что случилось, черт побери? Папа… папа… Они не остановились. Только мама обернулась на ходу и крикнула:

– Слыхал новости, Ник? Чудесно, правда?

– Какие новости? Мам! Папа! Вернитесь, я не знаю, куда вы идете! Вернитесь!

Я ломился за ними сквозь кусты вдоль берега и чуть не влетел в Курта.

– Ник, что случилось? Чего ты бежишь?

– Я иду за ними!

– За кем?

– Вон за теми, на той стороне.

– Зачем? Это же Креозота, они же тебя убьют.

– Ни хрена это не Креозоты, это мои родители!

Он посмотрел на меня с испугом. Вид у меня был, должно быть, дикий, и он не мог не подумать, не встал ли я на край дивного мира Креозотов.

– Дэйв… Дэйв послал меня тебя разыскать. Ник. Надо ехать. Там несколько Креозотов идут за нами по дороге. Еще десять минут, и они нас достанут.

– Отвали.

Он стоял и смотрел на меня, шлепая отвислыми губами.

– Отвали, я сказал!

Мне так хотелось влепить по этой вислогубой роже, что я зарычал и сделал к нему пару быстрых шагов.

Он завопил, будто его двинули, и побежал, спотыкаясь, через поле к колонне.

Я бежал вдоль реки, ища глазами маму и папу. Их не было. На этот раз это был не сон – они были настоящие. Лучше бы они там подпрыгивали и вопили, что хотят меня убить. Но они этого не делали. С виду это были мои нормальные, трезвые родители, которые услышали какие-то потрясающие известия. Как в тот день, когда они влетели в дом и сообщили нам, что выиграли по лотерее телевизор.

Сумасшедшие они? Здоровые? Я не знал.

Когда Дэйв меня нашел, я сидел на берегу, кидая камешки в воду.

– Как ты. Ник?

– Так на так.

– Я слышал, что ты видел своих родителей… Ты уверен, что это были они?

– Определенно.

– Ты хорошо напугал Курта, знаешь? Он все еще глазами хлопает.

Доброжелательно улыбаясь, он присел рядом со мной и тоже начал кидать камешки. И говорил спокойным голосом, излагая факты. Он рассказал мне, как вернулся домой с вылазки после выходных и увидел в постелях своих двух братьев – мертвыми. В его рассказе не было жалости к себе.

Я испытывал к нему неприязнь и ненавидел себя за это.

– Курт сказал, что там на дороге еще Креозоты.

– Курт? – улыбнулся Дэйв. – У страха глаза велики. Их там десять в добрых двух милях позади. Времени у нас много. А здесь хорошо. Отдыхаешь, когда сидишь возле воды. Я тебе не говорил, что я однажды здесь подцепил щуку? Размером с кита. Она меня сдернула в реку головой вниз. Так я ее и не вытащил. Она крючок разогнула и смылась.

Мы посмеялись и еще поговорили, потом взяли ведра и вернулись к колонне.

Через десять минут мы снова были в пути.

Мы ехали по шоссе, и я знал, что пройдет немного времени, и я снова встречу своих родителей. Вопрос, сумасшедшие они или нет, решится тогда… когда будет ясно, попытаются ли они убить меня.

Глава двадцать седьмая

В тот день с полудня зарядил сильный дождь. Колонна ковыляла на север по извилистым сельским дорогам. В три мы съехали на придорожную поляну для пикников и сделали привал. Под сомнительным прикрытием деревьев разложили каменные очаги.

Я пошел проверить грузовик – шланг, заваренный крутым яйцом, пока что держал, – потом пошел смотреть микроавтобус. Свеча снова забарахлила. Я ее прочистил, как мог.

Пока я работал, все думал о родителях. Что-то с ними случилось. Что – я не знал, но они думали, что это замечательно. И еще я вспоминал сумасшедшего отца Слэттера, одержимого охотой за собственным сыном.

Мимо меня деловым шагом быстро прошел Дэйв.

– Ник, когда закончишь, быстренько возьми себе кофе и чего-нибудь поесть. Через пять минут выступаем.

– Дэйв, этот микроавтобус долго не продержится. Свеча отказывает каждые… Дэйв! Дэйв!

Он уже исчез. У него в голове был список задач, и этот микроавтобус был где-то в конце.

Когда я шел сквозь дождь взять себе кофе, я увидел Сару лицом к лицу со Слэттером. Сердце у меня подпрыгнуло: опять заваривалось какое-то дерьмо.

– В чем дело, Слэттер? – спокойно спросил я.

– Я вот подумал, что они мне нужны, чтобы лучше тебя рассмотреть.

– Слэттер, отдай Вики очки.

– Я всегда думал, что ты выглядишь как полное говно, Атен. И хотел просто посмотреть через них, чтобы убедиться… Ага, так. Ты точно полное говно, Атен.

– Прошу тебя, Таг, – мягко сказала Сара. – Отдай Вики очки. Она без них не видит.

Большая ошибка. Никогда не пытайся воззвать к добрым чувствам Слэттера – у него таковых не имеется. А если ты покажешь, что его действия для тебя хуже, чем он думал, – для этого гада это будут именины сердца.

– Отвали, белобрысая. Они мне нужны. – Он прищурил свои татуировки. – А то, может, попросишь своего хахаля у меня их забрать?

– Брось, Слэттер. Колонна выезжает.

Как только остальные увидели, что происходит, они запаковались ультрабыстро и позапирались в машинах.

А мы так и стояли под дождем. Ожидая, что кто-то что-то сделает. Я ждал, что Слэттеру станет мокро и холодно настолько, что он плюнет и полезет в свой грузовик. Он тоже ждал, глядя на меня сквозь свои татуировки.

Автобус Дэйва погудел сигналом и поехал, остальные выстроились за ним. Остались только мы со своим “сегуном”.

– Иди, – сказала Сара Вики. – Садись в машину. Энн уже сидела на заднем сиденье. Когда Сара села впереди на пассажирское место, я шепнул:

– Когда увидишь, что я побежал, садись за руль и езжай как можно быстрее.

– Нет, Ник. Что бы ты ни задумал, я этого не сделаю.

– Слушай, Слэттеру просто нужен повод для драки. Он не отстанет, пока мне морду не набьет. Мы сделаем вот как. Я схвачу очки и побегу вон туда, в поле. – Я глянул на вспаханное поле, лежащее как семь акров мокрого шоколада. – Слэттер за мной погонится. Ты видишь, где дорога сворачивает направо у края поля? Жди меня там. Я думаю, что бегаю быстрее Слэттера. Как только я сяду, нагоняем колонну.

– Нельзя же оставить Слэттера здесь! Он погибнет.

– Черта с два. Он выживет. Только перестанет нас доставать – а только это и важно.

– Ник…

– Все, до свидания.

Я отошел обратно на пятнадцать шагов к Слэттеру.

– Последний раз, Слэттер. Отдай очки.

– Знаешь, они мне уже надоели. Я их раздавлю на фиг, если ты их не заберешь. Вот они.

И он выставил их в своей здоровенной татуированной лапище. При этом он встал так, чтобы быть между мной и машиной. Он думал, что я хочу их выхватить и бежать к машине. При этом он встал как раз так, как мне хотелось. Я теперь был ближе к полю, через которое собирался бежать.

– А ты и в самом деле поджег бы своего отца, Слэттер?

– Ага.

– Почему?

– А почему бы и нет?

– А ты не думаешь, что он продолжает тебя преследовать?

Он хрюкнул, что, очевидно, означало “да”. – Я видел своих родителей. Они тоже меня преследуют.

– Значит, они тоже свихнулись, к херам. Я тебе раз в жизни сделаю одолжение, Атен. Дам совет: убей их при первой возможности. А то они тебя убьют.

– А чего мне этого ждать? Это же ты хочешь меня убить, разве не так?

– Не… Я только хочу сделать тебе харю покрасивее.

– Зачем? Зачем ты тратишь свою жизнь, чтобы меня ненавидеть?

– Потому что…

ОПА!

Я выхватил очки и побежал. Он был готов к моему броску в сторону машины. Идиот так и не понял, что случилось, когда я побежал в другую сторону, перебросился через изгородь и побежал по вспаханному полю, держа очки в руке.

– Ты покойник, Атен!

И он бросился за мной.

Тяжелая была работа. Мокрая земля налипала на подошвы, и пришлось бежать с тяжелым грузом на ногах.

Уже на половине пути я пыхтел, мышцы на ногах болели, потоки дождя и пот слепили глаза. Я слышал тяжелый топот сапог Слэттера у себя за спиной. Глянув влево, я увидел несущийся к краю поля “сегун”.