Непобедимые скифы. Подвиги наших предков - Наталья Павлищева

Дарий понял, что ответа на этот вопрос у него нет. Он в Скифии, но самих скифов не видно. Он привел огромную армию, чтобы разбить врага и захватить его земли, но врага не видно, а земли… вот они, бери…

Царь даже рассердился сам на себя, негодные мысли лезли в голову! Конечно, скифы просто собираются с силами, может быть, они даже не знают, что на их земле уже победоносное войско персидского царя? От такой мысли стало смешно, но усмешка почему-то оказалась невеселой. Что это за покоренные, которые не знают, что их покорили?

Ответов на множество вопросов не было, и Дарий решил не мучить себя размышлениями, а лучше сосредоточиться на окончании переправы и приведении в порядок войска, расползшегося за время движения, как растекается по плоской чаше мед. Может, прав брат Артабан, твердивший, что с таким огромным войском лучше вообще оставаться дома?

Негоже, нужно быть готовыми к бою в любую минуту. Конечно, вокруг множество разведчиков, которые зорко следят за окрестностями, но бдительность не помешает. Вот когда они разобьют скифов, поставят их на колени, тогда можно будет дать войску хороший отдых. Где это будет? Какие города у этих степняков, много ли в них золота, красивых женщин, лошадей, рабов?.. Фракийцы говорили, что у скифов вообще нет городов, они живут в седлах и в повозках. Но Дарий этому не поверил. Как может степняк, не знающий долгой и кропотливой работы, сделать столь изумительные украшения, вазы, оружие?.. Царь уже представлял, скольких скифов-мастеров он посадит за изготовление различных пряжек или накладок на оружие.

А женщины?.. Амазонка, которая сумела бежать, была очень хороша. Наверняка таких много.

Так думал не один царь, все персидское войско при мысли о прячущихся где-то там в степи богатствах облизывалось. Золото, красивые женщины, рабы… Ради этого вчерашние пахари и мастеровые готовы топтать далекие земли и уничтожать защитников богатств. Каждый надеялся, что именно его минет гибель, рана или болезнь в дальнем походе.

– Ты дорогу здесь помнишь? – Милида озабоченно смотрела на раскинувшуюся степь. Небольшие перелески вдали сливались в единое целое, неопытному взгляду казалось, что лес стоит стеной.

Асиат кивнула, хотя не слишком была в этом уверена. Она лучше Милиды понимала, что достаточно чуть свернуть в сторону, и можно попросту разминуться со своими. До самого Тираса добирались по солнцу. Все же им удалось выйти к местам, по которым скифы ехали во Фракию. Правда, те же перелески с другой стороны выглядели несколько иначе, но природная смекалка степняков помогла разобраться в, казалось, бесконечных степных просторах и найти дорогу.

А Лейла, увидев перед собой колышущееся море трав, привычно ахнула:

– Ой, мамочка! Мы здесь заблудимся, пропадем!

– Хорошо хоть не сказала утонем! – фыркнула Асиат.

И без того большие глаза глупышки распахнулись еще шире:

– А в траве можно утонуть?

Узнав, чего боится персиянка, рассмеялся и Сагир:

– Ты скоро утонешь в своей глупости.

– Не она, а мы! Садись на лошадь, ехать пора! – фыркнула Милида, которую безумно злила персиянка, а главное, то, что Сагир слишком часто стал поглядывать в сторону служанки.

– Я… я не могу… я не умею сидеть на лошади…

Лейла и впрямь, даже будучи водруженной на конскую спину, болталась на ней и при спокойно стоящей лошади, а что будет, когда та двинется? Асиат вздохнула:

– Сагир, посади ее ко мне за спину.

И снова они ехали вдвоем на одной кобыле, амазонка жалела свою ни в чем не повинную лошадку, которой досталась такая ненужная ноша, но выхода не было. Бросить бы эту неумеху, клещом вцепившуюся в одежду, но у Асиат рука не поднялась; злясь на Лейлу, она вдруг поклялась сама себе сделать из нее хорошую наездницу!

Чтобы не загнать кобылу Асиат, им пришлось почаще останавливаться на привалы. На первом амазонка даже не стала оглядываться на свою обузу, спрыгнула с лошади и повела ту привязывать к дереву. Лейла ойкнула, но удержалась, судорожно вцепившись в конскую гриву. Лошадь перетаптывалась с ноги на ногу, ожидая, когда наконец с ее спины слезет всадница, чтобы опустить морду в густую траву и поесть, а Лейла все не решалась сползти на землю.

Асиат удивленно обернулась к ней:

– Ты слезать не собираешься? Освободи от себя лошадь, она же попастись хочет!

– А как? – Руки Лейлы все еще судорожно сжимали конскую гриву.

– Спрыгни, и все! – Амазонка совсем не собиралась еще и снимать свою служанку с лошади.

Сагир пожалел бедолагу и протянул ей руку:

– Держись и слезай.

– Пусть делает все сама! – разозлилась Асиат. – Кто за ней будет ухаживать у нас в стане?! Даже царская жена седлает лошадь сама!

Асиат не стала говорить, что вообще-то царская жена на лошади не ездит, а живет в повозке, что это только сарматки – отличные всадницы. Пораженная таким известием Лейла даже сама не заметила, как сползла наконец со спины кобылы.

– А ты видела царя?

– Кто, я? – изумилась Асиат.

– У нас не каждый может видеть царя близко, только те, кто прислуживает ему или его родственникам. Мне повезло, что я попала в услужение к царской наложнице… – затарахтела Лейла.

Сагир едва не повалился в траву от хохота, глядя на кланяющуюся Лейлу.

– Она сама царская дочь!

Персиянка переводила взгляд с одного смеющегося лица на другое, не понимая, о чем говорит Сагир, потому как не знала скифского языка. Милида ехидно хмыкнула:

– Тебе объяснили, что Асиат – царская дочь…

– Кто?! – ахнула девушка. Лейла уже привыкла к мысли, что Асиат амазонка, ездит на лошади не хуже мужчины, умеет стрелять из лука и плавать, но что она царская дочь?!

– Успокойся, – усмехнулась амазонка.

Лейла уже поняла свою ошибку и тут же согнулась чуть не до земли:

– Прости мою неучтивость, госпожа. Я буду верно служить тебе…

Асиат уставилась на нее, широко распахнув глаза, а Сагир снова едва не рухнул в траву, скупо улыбнулась даже Милида:

– Теперь ты сможешь всем рассказывать, что царская дочь тащила тебя из реки и везла на своей лошади.

– Я… я поеду сама, я побегу сзади, чтобы ты не…

Договорить не успела, Асиат вдруг схватила девушку за плечи и тряхнула изо всех сил:

– Послушай, я амазонка и дочь скифа! У нас не принято унижаться перед другими, каждый делает все для себя сам! И перестань называть меня госпожой!

– Да, госпожа, – пролепетала Лейла.

– М-м-м… – Асиат предпочла отвернуться, чтобы не залепить той оплеуху. – Сагир, объясни ей, что скифы не унижаются сами и не унижают других!

– Как? – развел тот руками.

За Тирасом началось настоящее степное раздолье. Трава еще не успела выгореть на солнце и стояла коню в подбрюшье. Самые высокие метелки задевали ноги амазонок. Это заставляло Лейлу то и дело охать от страха. Асиат прикрикнула: