Рассказы - Екатерина Риз

— Я позвоню тебе позже, хорошо?

— Конечно! Обязательно позвони и проконтролируй!

Она больше ничего не сказала и пошла вниз по лестнице. Андрей выглянул, посмотрел ей вслед, а потом захлопнул дверь.

Какая-то странная маета в душе не отступала.

----------

Когда-то они решили стать друзьями. Решение было обоюдным и обжалованию не подлежало. И в тот момент это было единственным способом остаться рядом.

Договор о дружбе носил чисто символический характер. Не вспоминаем о прошлом, не страдаем, вычеркиваем из жизни обиды и работаем. Ничего сложного.

Конечно, поначалу было трудно и непонятно. Почему она согласилась вернуться на прежнюю работу после всего, что было? Почему он её позвал? Когда рядом друг с другом находиться-то некомфортно. Но он позвал. Потому что ей в тот момент нужна была работа.

Странная штука жизнь. Непонятная, порой злая, шутница и стерва. Андрей именно так подумал, когда встретил Ксению в кафе через год после того, как она, обиженная на него, уехала из Москвы. Он тогда не смог её остановить. Не смог убедить, не смог докричаться до неё и рассказать о своей любви. Тогда она была просто не в состоянии понять его. Не верила, почти ненавидела, Карпов это чувствовал. И поэтому отпустил её тогда.

Слишком велика была обида. Её обида на него.

У Андрея в то время было много проблем и забот, они отвлекали его от страданий, работал чуть ли не сутками, и этим забивал чувство вины и тоску. Да и в страданиях смысла не видел, не ждал он Ксению. Не думал, что вернётся.

Она же год провела за границей, но по Москве скучала просто безумно. Уговаривала себя, что именно по Москве. Какой толк горевать по Карпову? Эта история закончена. Попытка всё вернуть была, но не удалась. Не смогла она через свою обиду переступить, как ни старалась. Всё чудилось, что он смотрит на неё с жалостью и что вернуть всё хочет, только чтобы грех свой искупить. А ей это не нужно было.

Прошёл год и прекрасный со всех сторон европейский город настолько опостылел, что даже работа, о которой она мечтала в пору своей студенческой юности, не соблазнила и не удержала. И Юлька, её подруга, с которой они вместе и уехали из России в поисках лучшей доли, остановить не смогла, хотя и крутила выразительно пальцем у виска и наотрез отказывалась понимать её стремление вернуться на родину.

— Не могу я здесь, Юль. Не лежит душа. Никак.

Подруга наградила её очередным выразительным взглядом и больше ничего не сказала.

Вот только в Москве, как оказалось, Ксению никто особо и не ждал. Она ходила на собеседования, её с интересом выслушивали, даже кофе поили, но ничего не обещали.

В какой-то момент подступило отчаяние. Работы не было, сбережения таяли, а так никто и не звонил. Ксения даже начала подумывать, что у неё самомнение зашкаливает. Не там она работу ищет, не там. Надо быть скромнее. Не по компаниям с громкими названиями ходить, а искать что-то попроще.

От этого "попроще" хотелось впасть в истерику.

И когда она успела стать такой отъявленной карьеристкой?

Они оба не ждали и не искали встречи друг с другом. Год с собой боролись, прошлое от себя гнали, а оно само их настигло. И как обухом по голове.

В первый момент растерялись, да ещё на виду у всех, не понятно куда спрятать глаза, куда деть руки, как не уронить чашку… А потом Андрей всё-таки подошёл и присел к ней за столик. Помолчали, даже не смотрели друг на друга, словно малознакомые люди, и только сами знали, насколько тяжело им даётся близкое присутствие другого рядом.

Ни о чём не расспрашивали, подбирали слова, боясь, что всплывёт какая-то опасная тема. И разговор вскоре затух сам собой. Ксения сумбурно поздравила Карпова с повышением, а потом, без всякой задней мысли, рассказала о сегодняшнем собеседовании. Которое снова провалилось.

— Почему провалилось? Они что, дураки?

— Не бери в голову. Всё устроится. А может, в Европу вернусь. Там работы много…

Кидали друг на друга испытывающие взгляды, украдкой, когда другой не мог видеть, а потом Ксения поторопилась проститься. А Карпов смотрел на неё глазами побитой собаки, и она в какой-то момент не выдержала:

— У меня всё хорошо, Андрей. Живая и невредимая.

Он кивнул с печальной улыбкой. А уже вечером вдруг позвонил, и Ксении даже неудобно стало, — словно это само собой разумелось, что она по-прежнему живёт у родителей. Совсем не изменилась и не повзрослела.

— На прежнюю работу вернёшься?

— Нет.

— Ксюш, не дури. Давай встретимся и обсудим.

— Не надо меня жалеть, — прошипела она в трубку, стараясь, чтобы родители ничего не услышали. — Я найду работу, я же сказала…

— Я верю. Но зачем её искать, если она есть? А если ты на мой счёт беспокоишься… Давай встретимся и всё обговорим, — повторил Карпов.

Она пошла. И на встречу, и обговаривать стала, и почему-то поверила его заверениям в том, что они друг другу совершенно не помешают, наоборот помогут, и почему-то поверила самой себе, что сможет рядом с ним и не сойдёт с ума от волнения и колотящегося болезненными скачками сердца.

— Мы с тобой взрослые, между нами слишком много всего было, — говорил Андрей. — И мы прекрасно знаем, что переступить через это не сможем. — На языке крутился вопрос: "Правда, ведь не сможем, Ксюш?", но Андрей промолчал, понимал, что прозвучит это слишком жалко и не к месту. — Вот и давай будем взрослыми. Я хочу, чтобы ты вернулась на работу, ты мне нужна… — не к месту сбился, не к месту. — Давай станем друзьями.

Она вскинула на него глаза, а Карпов кивнул, подтверждая свои слова.

— Да, друзьями. Ведь между нами и хорошее было. Много всего… Давай постараемся. Ты согласна?

Она молчала. Нервно облизала губы, окинула взглядом зал ресторана, скомкала в руках салфетку.

— Если ты не захочешь, мы даже не увидимся… Ограничимся пока только этим. Только по работе.

— Ты не обязан это делать для меня.

— Ну, положим, я не только для тебя это делаю, но и для себя. Где я ещё такого специалиста найду?

Она покачала головой.

— Я не уверена, что получится…

Он долго на неё смотрел. Ксения встретила этот взгляд и поняла, что он означает. Странно, что не покраснела, зато затылок заломило со страшной силой. Папа всегда жалуется на боль в затылке, когда у него давление подскакивает. И у неё, что ли? Хотя, после таких разговоров и взглядов, ничего удивительного.

— Не смотри так, ты сам всё сказал. И ты прав, мы не сможем… через это…

— Ненавидишь меня? — тихо спросил он.

— Если бы ненавидела, не сидела бы сейчас здесь.

— Тогда попробуем?