Мой любимый тренер - Диана Рымарь

— Какая разница, — машет рукой Виктор. — По документам еще никакая не бывшая, я имею право высказать мнение…

— Ах, мнение… — тихо шиплю.

Совершенно серьезно примеряюсь к стоящему на моем столе монитору, борясь с диким желанием использовать его не по назначению.

Похоже, Виктор угадывает это мое желание, тут же вскакивает со стула и отшатывается в сторону.

Но локомотив моей злости уже не остановить…

Тяну руки к монитору с явным намерением сотворить непоправимое, и тут в комнату входит Орест Всеволодович, важно поправляет ворот пиджака и заявляет строгим голосом:

— Инга, я все понимаю, но я ждал от вас имейл с файлом, и не дождался.

Друзья-товарищи, а вот и второй кандидат огрести монитором по моське.

Но если Виктор заслужил, то Орест Всеволодович вроде как ни при чем.

Выдыхаю, отвожу руки от монитора и дрожащим от избытка чувств голосом отвечаю:

— Сейчас отправлю.

Однако это не успокаивает моего начальника. Он внимательно смотрит то на меня, то на Виктора, и спрашивает:

— Что здесь происходит?

— Ничего, — тут же заявляет Виктор и стремглав бросается вон.

Выдыхаю, говорю почти спокойно:

— Спасибо, Орест Всеволодович.

На этом бы начальнику и уйти, но он продолжает буравить меня взглядом, подходит к моему столу и деловым тоном интересуется:

— Инга, я надеюсь, ваши семейные разборки не повлияют на работу? Вы у нас новый сотрудник, пусть и старательный, однако я не потерплю разлада в коллективе. Если ваше присутствие напрягает моего зама…

Это он о Викторе. Ну да, ну да, кто ему дороже — зам, который подчищает за ним хвосты, или новенькая я, которая и зарекомендовать-то себя толком не успела.

Уволит как пить дать, и разбираться не станет, кто прав и кто виноват.

Может, оно и к лучшему? Подыскать какое-то другое место — не такая уж невыполнимая задача, пусть сейчас и кризис. Придется попрощаться с достойным окладом, зато сколько сэкономлю нервов.

И что тогда? Получится, что Виктор победит? Вера победит?

Пф-ф… Не позволю себя выжить. Не позволю, и все тут.

— Лично я никакого разлада не допускала, — говорю на выдохе. — Хочу просто спокойно работать.

Орест Всеволодович одаривает меня подозрительным взглядом, кивает и наконец уходит.

Трясущимися руками отправляю ему файл, подхватываю сумку и выхожу из офиса.

Отчего-то чудится, что Виктор ждет меня где-нибудь за поворотом дальше по коридору. Не иду к лифту, сворачиваю к лестнице, а потом и вовсе шмыгаю через запасной выход из здания. Не хочу встречаться с бывшим мужем. Или прибью его, или разрыдаюсь перед ним, как последняя истеричка. Непонятно, что хуже…

Когда оказываюсь на улице, немного выдыхаю. Погода радует приятным теплом. В такой ласковый вечер самое то прогуляться.

Ну что, Ингушка, по магазинам?

Собираюсь свернуть в нужном направлении и… не сворачиваю.

«Думаешь, обрядилась в модные шмотки и стала моделью?» — всплывают в голове слова Виктора.

«На корпоративе ты смотрелась смешно…» — атакует мозг его следующая фраза.

Градус настроения падает до ноля, а потом и вовсе уходит в минус.

Иду по улице, чуть носом не хлюпаю. Так обидно, что хоть кричи в голос прямо посреди улицы. Ну да, я не модель, но это же не значит, что я не могу красиво выглядеть в платье, при макияже и прическе.

Может, он прав? Действительно выставила себя на посмешище.

Но ведь я видела негативы снимков, которые фотограф делал на корпоративе, я там ого-го… В этот момент представляю, как Виктор с Верой надо мной смеялись. Небось, обсудили подробно и мой наряд, и прическу.

Фу!

Сажусь в маршрутку и еду домой. Не до шопинга мне сегодня. Да и вообще, с чего я решила, что такой мужчина, как Жора, всерьез может мой увлечься? Второй день молчит. И сдается мне, что это как раз тот случай, когда молчание громче всяких слов.

Мне опять делается так обидно, что хочется зареветь навзрыд. Усиленно борюсь с собой, чтобы не начать лить слезы прямо в маршрутке.

По пути домой забредаю в магазин и беру свой обычный набор: молоко, яйца, сметану, джем.

Стресс — дело такое, его салатом из салата не заешь.

Ну ее к чертям, эту диету.

Переодеваюсь в черную домашнюю футболку с енотом на груди, натягиваю леггинсы, тапочки в форме зайчиков и топаю на кухню. Голова забита мыслями о бывшем, а руки шустро принимаются за дело.

И вот моя черная майка уже кое-где запачкана мукой, а губы в вишневом джеме, которого успела напробоваться за последние пятнадцать минут. Вкусный, зараза, аж за душу берет. В миске уже замешано тесто для блинов, а сковородка готова к жарке.

В этот момент мой телефон пиликает сообщением. Только у меня рука в тесте, а полотенце куда-то запропастилось. Талант у моих полотенец такой: когда надо — ни в жизнь не отыщутся. Оглядываю футболку — хуже уже не будет, все равно в стирку. Вытираю пальцы о черную ткань и хватаю телефон.

Сообщение от Жоры.

Что ему надо? Молчал почти два дня и нате вам. Хочет пригласить на новую тренировку? Или сообщить, что передумал встречаться?

Открываю и читаю: «Инга, я надеюсь, ты готова к незабываемому вечеру? Я у твоей двери».

— Мама дорогая… — тихо пищу.

В этот момент слышу трель дверного звонка.

Глава 17. О, эта чудесная Инга Блинова…

Геворг

Стою