По ту сторону Вселенной - Александр Плонский

В основе преступления ненависть или жажда наживы. Но что может быть менее рационально? Ненавидя другого, губишь себя. Да я кого ненавидеть, за что? Тех, кто богаче? Но таких нет. Любая вещь доступна, понятия "обогащение", "власть", "карьера" утратили смысл...

Так рассуждал Председатель. Но в логической цепи его рассуждений было слабое звено: преступление все же произошло, и оттого, что его, казалось бы, некому совершить, суть случившегося не могла измениться.

Председатель Всемирного Форума тронул сенсор информ-компьютера.

- Конституционные меры?

Бесстрастный голос тотчас ответил в том же лаконичном стиле:

- Приняты.

- Конкретно?

- Информация по глобовидению. Ответы на запросы. Прием советов.

- Технические меры?

- Эксперт-консилиум. Поиск аналогии. Анализ причинно-следственных связей. Расчет вариантов. Выработка стратегии.

- Предварительные выводы?

- Случившееся носит аномальный характер.

- Это я и сам знаю! - раздраженно крикнул Председатель и отключил информ-компьютер.

Раздался негромкий мелодичный сигнал вызова - сработал личный информ Председателя. Его шифр был известен лишь нескольким близким людям.

Информ сфокусировал в пространстве объемное изображение Джонамо.

- Здравствуйте, Ктор! - голос пианистки звучал встревожено. - Я не помешала?

- Нет, что вы, - натянуто улыбнулся Председатель. - Рад вам. Мне как раз нужно с вами посоветоваться.

- Только что узнала об этом... об этой глупой проделке.

- Проделке? "Долой компьютеры и да здравствует Джонамо"? Ваша популярность приобрела странные формы. Помните наш первый разговор?

- Второй. Впервые мы разговаривали в Оультонском заповеднике.

- Да, конечно...

- А тогда, после концерта... Вы назвали меня возмутителем спокойствия. И, кажется, оказались правы. Никогда бы не поверила, что мое искусство может вселить в души людей не доброту, а жажду разрушения. Если так, то незачем жить!

Голос Джонамо был бесстрастен. Но за этим внешним бесстрастием угадывалась с трудом сдерживаемая нестерпимая боль.

"Уж лучше бы она расплакалась", - подумал Председатель. Но он знал, что Джонамо не расслабится, не зарыдает, а так и останется в сверхчеловеческом напряжении, пока... Каким окажется это "пока", Председатель не представлял. И тем не менее, когда он заговорил, голос его был тверд и спокоен.

- Не будем спешить с решениями. То, что произошло в Сеговии-Бест, единичный случай, аномалия. Послушайте... - вдруг осенило его. - Вам надо выступить по глобовидению!

- Мне? После того, как... Да я же не смогу играть!

- Кто сказал, что вы должны играть? Объясните тем, кто разрушил компьютериал, какой они нанесли вред нашему общему делу.

Послышался зуммер информ-компьютера.

- Простите, Джонамо, я сейчас... - поспешно проговорил Председатель и протянул руку к сенсору.

- Получены результаты логико-вероятностного анализа. С вероятностью ноль девяносто девять преступление совершено детьми.

- Не может быть! - воскликнул Председатель. - Вы слышали, Джонамо, это были дета! Детская проделка, но сколько новых задач ставит она перед нами!

19

Восстание

Когда Стром предложил дать убежище гемянам, люди на Утопии еще жили по-старому, замкнуто. Сообщение о трагедии Гемы нарушило эту замкнутость. Утопийцы, каждый из которых переживал собственную драму, с энтузиазмом поддержали Строма. Они не имели ни малейшего представления о тех, кому предстояло оказать гостеприимство. Сколько их? Какие они? Все эти и подобные им вопросы отступили на задний план перед благородным порывом протянуть руку помощи братьям по разуму, попавшим в беду.

Не было ни возражений, ни споров. Никто не требовал подробностей, не высказывал опасений. Вопрос решали в принципе - да или нет.

Все сошлись на том, что надо без раздумий прийти на помощь. Гемянам? Безусловно! А почему и не друг другу? Ведь каждый из них нуждался в участии, поддержке.

И Утопия восстала. В отличие от прежних социальных взрывов, сотрясавших систему Мира, это восстание было бескровным и ненасильственным. Оно совершалось под лозунгами: "Не желаем больше тунеядствовать!", "Хотим приносить пользу обществу!", "Хватит быть нахлебниками!".

Игин и Стром возглавили восстание - не как вожди, а скорее как зачинщики. Их настроения разделяли большинство утопийцев. Одних явно, других подсознательно тяготило унизительное состояние вынужденного безделья. Одиночество, на которое они добровольно обрекли себя, скрывая от окружающих собственные переживания, замыкаясь в скорлупу домашнего мирка, было невыносимо для всех.

Начали создаваться всевозможные кружки, объединения по интересам, клубы. Они становились центрами взаимного притяжения людей. Возродился интерес к творчеству. Разрабатывались и заинтересованно обсуждались поистине утопические проекты. Большая их часть так или иначе касалась спасательной экспедиции на Гему. Был образован штаб Гемы. Руководящую роль в нем играл Стром.

О переменах сразу же известили Мир. Отныне Утопия перестала быть планетой-потребителем...

А ведь ее иждивенческое положение долгое время казалось естественным. Забыли, что труд - непременный компонент человеческой жизни. Потому и придумали Утопию. Применительно к ее целям, какими они изначально представлялись, само слово "труд" заменили, словно эквивалентом, словом "отдых".

В истории Мира были времена, когда люди отстаивали право на труд, потому что оно отождествлялось с правом на существование. Тогда труд был жестокой необходимостью. И эта необходимость заслонила вторую сторону потребность трудиться.

Утопийцы, обеспеченные не только самым необходимым, но и малейшими мелочами, тем не менее остро ее ощущали. Конечно, при желании всегда можно найти объект труда. Так и пытались сделать многие утопийцы. Однако труд должен быть осмысленным и целеустремленным, только в этом случае он способен приносить удовлетворение. Выращивать овощи, чтобы не умереть с голоду, труд, преисполненный глубокого смысла. Делать то же самое в условиях, когда промышленное производство пищи свело на нет представление о голоде, нелепость.

И обитатели Утопии утвердили свое право на общественно полезный труд. Теперь уже звездолеты доставляли непривычный груз: станочные комплексы, полчища промышленных роботов, компьютеры всех уровней, многопрофильную аппаратуру. Получателем был Совет специалистов во главе с Игиным. А вокруг Строма сплотился своего рода мозговой центр - физики, математики, футурологи. Его почетным председателем стал великий Борг.

Старик преобразился. Его сухонькая фигура приобрела былую осанку, глаза прояснились. Мыслил он по-прежнему остро и въедливо, то и дело ставя в тупик своих высокообразованных коллег, которых продолжал считать учениками и независимо от возраста называл не иначе как юношами.