По закону плохих парней - Эйс Аткинс

– Я не голоден, – заявил Квин. – Убери руку, Джонни.

– Не дури, – сказал Стэг, отпуская его. Он широко улыбнулся. – Не будем обсуждать дела, хорошо? Просто пообедаем по-дружески. Ты оценишь предложение, оно перед тобой.

– Джонни, ты очень изворотлив. Наверное, платишь этому парню по утрам за каждую каверзу.

Ламар заерзал в кресле, поправил красный галстук и обернулся, подняв брови, в сторону судьи Блэнтона.

– Пока, судья, – попрощался Квин и вышел из ресторана.

Он уже был на стоянке и открывал дверцу старого «форда», когда к нему подошел Блэнтон.

– Это справедливая сделка, – сказал он.

– Продать землю за полстоимости?

– Квин, зачем тебе это бремя? – спросил Блэнтон. – Я работаю на тебя и делаю то, что ты мне говоришь. Но хочешь дружеский совет? Лучше уйти с определенной суммой в кармане.

– Моя семья владеет этой землей с 1895 года.

– Предложение, может, и не великодушное, но справедливое. Если делом займется этот парень Ламар, тебе не достанется ничего. Этот тип получает пятьсот долларов в час. Ты даже останешься должником.

– Я скорее сожгу ферму.

Блэнтон бросил взгляд на площадь в деловой части города и полез в карман своего пальто за старыми золотыми часами. Он подержал их в левой руке, заводя, затем повернулся к Квину с широкой улыбкой:

– Ладно, я повоюю с ними.

– Отлично.

– Но ты должен учитывать последствия.

– Учитываю.

– Можешь потерять все.

– По крайней мере, заставлю сукина сына потрудиться.

– Хэмп взвалил на тебя эту ношу.

– Я справлюсь.

– Черт, ты в самом деле ни дать ни взять такой же, как Хэмп Бекет.

– Благодарю за такое сравнение, судья.

Квин улыбнулся. Старик улыбнулся в ответ и похлопал Квина по плечу, перед тем как возвратиться в «Эльдорадо».

Квин принял горячий душ, побрился и надел старую фланелевую рубашку, джинсы и ковбойские ботинки. Мать разогревала для него обед. Она собрала остатки еды с трапезы по случаю его возвращения: ветчину и картошку, салат, кусок пирога со сладким картофелем, приготовленного на День благодарения. Квин сел за кухонный стол. Напротив него сидел в высоком кресле Джейсон, трудясь над маленькими кусочками ветчины и зеленым горошком, втягивая в себя яблочный сок и внимательно глядя на Квина в ожидании того, что на его лице появится какая-нибудь гримаса, которая развеселит его. Квин подмигнул малышу, и это тому понравилось.

Мать Квина закончила мытье посуды в раковине. Местное радио передавало старые религиозные песнопения. Она села рядом с Джейсоном и обтерла ему лицо влажной салфеткой. Затем улыбнулась Квину. Тот понял этот взгляд: в нем чувствовалось сожаление по поводу его расставания с домом.

– Обо мне действительно говорят? О том, что я отсутствовал слишком долго?

– Жители Иерихона только и делают, что сплетничают.

– Но они говорят обо мне, о моем отношении к семье.

– Я не обращаю на это внимания.

– Ты считаешь, они ошибаются.

– Поверь мне, они знают о каждой моей поездке в Колумбус, в Джорджию для встречи с тобой. Они в курсе всего, что ты делал.

Не все.

– Мне это не нравится.

– Ш-ша, – шикнула Джин Колсон. Она откинулась в кресле и выглядела сейчас гораздо старше той мамы, которую он знал много лет. Лицо прорезали морщины, появились круги под глазами. – Просто ветер.

– Я отсутствовал не потому, что не хотел заботиться о тебе или Кэдди.

Джин взглянула на сына и протянула к нему руки. Он перехватил их на полпути.

– Ты делаешь то, что должен делать настоящий мужчина.

Квин улыбнулся ей. Джейсон с грохотом бросил тарелку с едой на пол и рассмеялся.

– Он совершенно не ценит мою стряпню, – сказала мать.

– Я вернусь, – пообещал Квин. – На этот раз скорее.

– Делай то, что тебе нужно, у меня здесь – свои дела.

Глава 16

Лютеция Янг не обрадовалась встрече с Квином, и еще меньше ее воодушевило упоминание имени Кейта Шэкелфорда. Она как бы застряла в дверном проеме квартиры, обставленной по ее вкусу. Упершись рукой в бедро, женщина оглядела Квина сверху вниз. Затем она направилась на кухню, не приглашая гостя войти, но и не предлагая ему убраться. Квин вошел, сняв, по своему обыкновению, бейсбольную кепку, и последовал туда, где Лютеция подогревала макароны с сыром. Она стоя ела подогретую пищу, делая во время разговора глоток за глотком из полувыпитой бутылки диетической кока-колы, кивая и соглашаясь со всем, что говорил Квин, словно у нее не было иного выбора. Квин был уверен, что она считала его сотрудником ведомства шерифа, хотя он так себя не рекомендовал, сказал только, что его дядя был шерифом.

– И вы не видели Кейта целый год?

– Не видела.

– Знаете, где он живет?

– Последний раз, когда мы говорили, он был с Джеттом. Не знаю, куда он уехал после пожара.

– Вы его с тех пор не видели?

– И не хотела видеть, – уточнила она, качая головой. – Я слышала, что он плохо кончил.

У Лютеции было худощавое мускулистое тело и светлая кожа. Она была одета в поношенную футболку и линялые джинсы. На стенке ванной комнаты висела светло-голубая форма горничной.

– Он звонит вам?

– Иногда.

– Но вы не отвечаете?

Женщина покачала головой.

– Вы можете позвонить ему сейчас?

– Хотите, чтобы я солгала? – спросила она, держа руку на холодильнике. На ее плечах голубели татуировки в виде рук, воздетых в мольбе. – Плясать под чью-то дудку? Если бы не этот пожар, думаю, я никогда бы не рассталась с ним. За вас когда-нибудь хватались так цепко, как это делает тонущий человек?

– Почему он тонет?

Лютеция пожала плечами.

– Просто позвоните и скажите, что у вас находится человек, который ему нужен. Скажите, что можете забросить его к нему.

– Нет, черт возьми.

– А номер телефона дадите?

Женщина снова оглядела Квина с головы до ног, затем задержала на нем взгляд на некоторое время. Видимо, размышляла о том, чем закончить разговор.

– Я осталась без средств. Не пила шесть месяцев. Даже не курила.

Квин кивнул.

– Поработаю еще три месяца и верну своих детей.

– Сколько у вас детей?

– Мальчик и девочка. Мальчику шесть лет, девочке – восемь.

– Кто за ними смотрит?

– Они в приемной семье, – пояснила она. – Их отец был хуже Кейта. Бил меня за то, что я только могла подумать об уходе от него. Как вам это понравится? Я не могла даже и подумать о себе.

– Вы знали Джил Буллард?

Лютеция отрицательно покачала головой, глянув вниз на свой несъеденный обед.

– А как насчет Кейта и Джетта Прайса? Они часто бывали вместе?

– Конечно.

– Для чего?

– Пили, курили марихуану. Говорили о войне. Мне кажется, Джетт торговал оружием. Они, бывало, весь день сидели в исподнем и играли в видеоигры, пока кто-нибудь не позвонит, или Кейт уходил.

– Куда?

Женщина подошла к стулу, на спинке которого висела ее сумка, достала из нее мобильник и прокрутила ряд номеров. Показала номер Квину.

Тот внес его в память своего мобильника.

– Не говорите ему, как узнали этот номер.

– Ни в коем случае, мэм.

– Что с ним теперь будет?

– Не думаю, что пожар был несчастным случаем.

– Многие хотели бы видеть Кейта покойником.

– Кто, например?

– Мы закончили? Это мой обед, хотя и не очень аппетитный.

Квин позвонил, и Кейт Шэкелфорд отозвался на первый же звонок.

– Вами интересуется семья Джетта Прайса, – начал Квин. – Хотят узнать, не нуждаетесь ли вы в деньгах.

Последовала продолжительная пауза.

– Кто это, черт побери?

– Друг семьи, – ответил Квин. – Церковь собрала для вас кое-что, но не решается беспокоить вас.

– Погодите, погодите. В чем дело, проповедник?

Квин подобрал Лили по дороге. Они ехали на северо-запад в город Юпора округа Уэбстер. В Юпоре было мало достопримечательностей: большая АЗС с «Макдоналдсом», захудалый мотель, семейный рыбный ресторан и пиццерия рядом с железной дорогой. Руководствуясь адресом, который сообщил Шэкелфорд, они свернули за психбольницей штата с шоссе № 9 на проселочную дорогу.

Шэкелфорд занимал одну сторону дома на две семьи. Другая сторона выглядела покинутой. Ее окна были забиты фанерой, дверь-ширма свободно свисала с каркаса. Они проехали дом и припарковались у дороги. Когда возвращались к крыльцу, Лили ругала Квина за то, как он вел расследование.

Подойдя к дому, Лили и Квин через открытую дверь увидели длинный коридор. Из дверной коробки на них смотрела сумрачная фигура.

– Видишь его? – спросил Квин.

– Того, кто смотрит на нас? Мне кажется, он заметил мою полицейскую форму.

– Сукин сын.

Тень развернулась и помчалась что есть сил по коридору, выбила на бегу заднюю дверь и вырвалась в открытое широкое поле. Квин рванулся, как спринтер, обежал дом и заметил фигуру, медленно, словно с гирями на ногах, бегущую в поле.