На краю бездны (СИ) - Королева Людмила Александровна

— Яна! — зарычал Громов. — Твою мать! Ты что творишь? Брось нож!

Чувствовала себя в западне, среди безжалостных хищников. Я готова была биться до конца, отступать некуда. Или они меня, или я их… Третьего варианта мой разум не видел.

Виктор приблизился, чтобы отобрать у меня оружие. Не раздумывая, замахнулась на него, крепко сжав нож в руке. Громов успел отскочить, однако острие все же прошло по его груди. Белая рубашка мгновенно окрасилась алым цветом. Коркина завизжала истошно:

— Витюша! Господи! Ты ранен!

Охрана наставила на меня пистолеты, однако Громов рявкнул, чтобы убрали стволы.

— Все нормально, она лишь слегка зацепила, — сухо бросил Виктор, рыдающей Любе. — Яна, не дури, отдай нож. Что на тебя нашло?

Я слышала неподдельную тревогу в его голосе. Судорожно сглотнула. В глазах темнело, в висках стучало, а капли пота скатывались по моему лбу.

— Он… — кивнула я на Зайцева, который стоял позади Виктора. — Меня… Там… В туалете… — бессвязно сказала, дрожащим голосом, а вот рука, сжимающая оружие, была твердой и уверенной.

Никто не посмеет ко мне подойти. Убью любого!

Виктор побледнел, осознав, сказанное мной. Развернулся и со всего размаху въехал в челюсть Косте. Тот пошатнулся и чуть не упал. Бросил на Громова уничтожающий взгляд.

— Ты помешался на своей чокнутой шлюхе, — сплюнул Костя кровь на пол.

— Ты тронул то, что принадлежит мне, — тяжело дыша, заявил Громов, сжав кулаки до хруста.

— Матерь Божья! Яна! — услышала я вопль Вани и крепче сжала нож.

— Не подходи к ней, — рявкнул Виктор, остановив Тарасова. — Ты видишь, она не в себе. Вызыви скорую.

— Яна, не глупи, отдай нож, — жестко приказал Тарасов, сделав ко мне шаг.

Гости притихли, смотрели на меня, как на диковинку из цирка. У меня настолько обострились инстинкты самосохранения, что я никого не собиралась к себе подпускать, даже Ваню. Никому не доверяла в тот момент.

— Давай вместе, — обратился Тарасов к Громову, а я насторожилась.

Они одновременно двинулись на меня. Я прищурилась и снова замахнулась на Виктора, лезвие прошло по его руке, и в тот же момент Ваня сбил меня с ног, и я со всего размаху ударилась головой о пол. Нож вылетел из руки и отлетел в сторону барной стойки, попав прямиком под шкафы. Тарасов сел на меня сверху и скрутил мои руки, чтобы я его не била.

— Витя! Ты весь в крови, — причитала Коркина, кружась рядом, как надоедливая муха.

— Люба, замолчи. Сказал же, что я в норме, — рявкнул на нее Громов, а потом посмотрел на меня с тревогой.

— Ваня, и ты живешь с этой ненормальной? — вскинув брови, спросила белобрысая швабра. — Испортила мой день рождения… Ранила отца… По тебе психушка плачет, дорогуша.

Я насупилась и посмотрела с ненавистью на Алису. Ни одного слова не могла произнести, воздуха не хватало, мое сердце стучало слишком быстро. Казалось еще мгновение и оно разорвется на части.

— Она бы не напала, если бы твой папаша не изнасиловал ее в туалете, — с яростью проговорил Виктор.

Я заметила, как побледнел Ваня, посмотрев на меня с ужасом и сожалением.

То ли от удара головой, то ли от шокового состояния, но у меня все поплыло перед глазами, и тьма затянула в свои спасительные объятия.

Очнулась я в палате. В носу была кислородная трубочка, а в вену подведена капельница. Заметила Виктора, стоящего у окна. Он смотрел куда-то вдаль. Его грудная клетка была перетянута бинтом, а окровавленная рубашка распахнута. До меня дошло, что я чуть не убила Громова. От этой мысли затошнило и затрясло. Я вдруг осознала, что не хотела терять этого человека. Столько лет мечтала вырезать ему сердце, а стоило ранить его, как об этом пожалела. Поняла, что несмотря ни на что, Виктор мне дорог. Он, заметив, что я очнулась, бросил на меня задумчивый, строгий взгляд. Я зажала рот ладошками, чтобы удержать рвущиеся рыдания. На меня накатила волна эмоций. То, что произошло, словно ведро холодной воды вылилось на мою голову. Нервы не выдержали. Ударило откатной волной. Слезы покатились по щекам, и я завыла, как зверь. Громов побледнел и подскочил ко мне. Сел рядом, а я прижалась к нему, обхватив крепкую шею. Вцепилась пальцами в его волосы и еще сильнее разрыдалась.

— Витя, прости… Я не хотела, — с надрывом проговорила.

— Маленькая, тише, — прошептал он, погладив меня по голове. — Тебе нельзя волноваться.

— Витя… — всхлипнув, промолвила. — Витя… Костя обещал меня убить… Я испугалась… Прости…

— Я с ним разберусь, он тебя больше не тронет, — уверено пообещал Громов. — А теперь перестань рыдать, тебе о ребенке нужно думать.

Я замерла и перестала дышать. Смотрела на Виктора ошарашено, ничего не понимая. Он, заметив мой изумленный взгляд, пояснил:

— Ты шесть часов была без сознания. Мы с Ваней очень переживали, попросили провести полную диагностику. Врач сказал, что у тебя семь недель беременности. Ванек сейчас с доктором разговаривает, скоро придет.

Господи! На меня накатила паника. Беременна? Против воли слезы с новой силой покатились по щекам и рыдания душили. Одно дело подозревать о своем положении, совсем другое — знать наверняка. Стало страшно. Справлюсь ли я с такой ответственностью? Какая из меня получится мать? Смогу ли я уберечь свое дитя от этого жестокого мира? Сжала пальцами плечи Громова, пытаясь совладать с эмоциями.

— Тише! — ласково проговорил он, хотя уловила сталь в его голосе.

Виктор обхватил мои щеки ладонями, дышал прерывисто, смотрел так, словно гипнотизировал. Чуть поддался вперед и смял мои губы своими. У меня сердце замерло, а Громова затрясло как в лихорадке. Нежно ласкал мой рот, а, не встретив сопротивления, усилил свой напор, углубил поцелуй. Его даже не остановило то, что я не отвечала, а замерла, как статуя. На меня напало оцепенение, не верила в происходящее. Потеряла ориентир, почва окончательно ушла из-под ног. В душе вновь поднялся вихрь, разум бунтовал. Надо было оттолкнуть Громова от себя, наорать на него, но у меня не хватило сил. Эмоционально выжата, растоптана. Я так от всего устала…

— Маленькая моя, — прошептал на одном дыхании, прерывисто целуя мои щеки и шею. — Что же ты со мной делаешь?

— Витя… — застонала с отчаянием, отрицательно покачала головой.

Так нельзя! Это неправильно! Почему-то сердце болезненно сжалось в груди.

— Остановись… — выдохнула, зажмурившись.

Виктор поцеловал меня в лоб и отстранился. Я тяжело вздохнула и приоткрыла веки. Громов поднялся и отошел к окну, спрятав руки в карманы брюк. Наблюдала за ним. Спина напряжена, дыхание рваное. Воздух вокруг нас будто загудел, завибрировал. Я как никогда поняла, что Виктор очень сильно мучился со своей безответной любовью.

В палату вошел Ваня, я сразу же ощутила облегчение. Однако любимый был темнее грозовой тучи. Молча подошел ко мне, сел рядом и обнял крепкими, надежными руками, прижав к своей груди. Я бросила взгляд на Громова, он тяжело вздохнул и поспешно вышел из палаты.

— Я убью эту сволочь, — прошептал мне на ухо Тарасов. — Тварь… Как он мог? Я бы лучше все вопросы решал с Алисой. Она грамотнее отца управляется с бизнесом. Мы с Зайцевой отличную сделку заключили в обход Кости. Вот он и разозлился. Решил ударить меня таким низким способом. Алиса не раз намекала, что отцу в отставку пора. Костя своей выходкой испортил день рождения дочери, уверен, что она не спустит ему этого с рук. Он заплатит за то, что прикоснулся к тебе.

— Ваня, — устало выдохнула я, крепче прижавшись к любимому. — Ваня… Не надо. Прошу, давай уедем… Бросим всех и начнем нормальную жизнь. Костя обещал убить меня, потому что я стою на пути у тебя и Алисы. Твой брак с ней выгоден многим. Меня не оставят в покое. Ваня, я не хочу умирать.

— Тише, Яночка. Никто тебя не убьет. Он просто запугать тебя хотел, чтобы ты сбежала, сверкая пятками. Костик теперь наверняка навредит Виктору за то, что тот его ударил, защищая тебя. Но Громов с этим разберется.

У меня душа ушла в пятки. Глупо, но я испытала волнение за Витю. А потом испугалась за себя. Многие поняли, что у Виктора есть слабость и это я. Что если Громов решит отослать меня куда-нибудь подальше, чтобы уберечь от своих врагов, или запрет где-нибудь в особняке, и запретит Ване приближаться ко мне в целях безопасности? Я не смогу без Ивана!