Змеевик - Лорел Гамильтон

Плавающий синий свет начинал темнеть, как будто на него падала ночь, но не синяя чернота разлилась; она была коричневым, как будто кто-то держал коньячные бриллианты на солнце. Этот свет ослеплял наши глаза и брызгал темными радугами сквозь синий свет, и, хотя синий был лишь удовольствием, в свете виски была боль, боль и удовольствие смешались, и я начала вливаться обратно в свое тело. Я знала, кто я и что я не он.

Он поднялся достаточно, чтобы мы снова могли смотреть друг другу в глаза. Он все еще излучал синий свет, и в этом свете я увидела отражение более темного света. У меня был еще один головокружительный момент, когда я увидела то, что и он, глядя на меня сверху вниз. Мои глаза заполнились сплошным коричневым цветом, но свет за ними искрился так, что это был темно-янтарный огонь.

Я почувствовала вспышку страха в нем, боясь, что запаникую и оттолкну его. Я сделала все возможное, чтобы не бояться того, кем я была, кем я была некоторое время. Я была живым вампиром, но все еще была своего рода вампиром. Я просто питалась сексом и яростью вместо крови. Я знала, кем я была, и это было неплохо. Я не была злом, и мужчина в моих руках не был. Он почувствовал, как мой страх утих, почувствовал мое согласие, почувствовал, как я ближе всего к миру с собой.

— Je t'aime, ma petite, — прошептал он.

— Я тоже тебя люблю, Жан-Клод.

10

Невероятный секс и метафизика исчезли вместе с огнем в наших глазах, и Жан-Клод стал в спешке собираться для своей большой встречи. Она была с менеджерами всех его клубов, а также с некоторыми постоянными поставщиками клубов. Встреча будет в новом конференц-зале, который разместился в расширенном офисе над большим куполом цирка. До того, как мы расширили там офисы, единственные конференц-залы были здесь в подземелье, и с точки зрения безопасности мы не хотели, чтобы кто-то, кроме самых доверенных людей, находился внутри нашего святого места. Конечно, вы не хотите приглашать парня, который снабжает вас свежим бельем, чтобы он проходил мимо спальни короля. Не говоря уже о том, что многие наши поставщики были людьми, а в подземелье было много не людей. Мы были обеспокоены не только нашей безопасностью.

Мика и Натаниэль вышли из ванной как раз вовремя, чтобы застать, как Жан-Клод мечется вокруг. Они залезли под простыни ко мне, чтобы мешать. Жан-Клод готовился к работе и именно так это и выглядело. Мы встречались семь лет, но обычно я не просыпалась, когда он готовился к работе. Я думаю, что просыпала это, но не была уверена. Я тоже работала много ночей, поэтому обнималась с лежащим между Микой и мной Натаниэлем, в то время как Жан-Клод скользнул в черные джинсы настолько плотные, что я бы отказалась от таких. У него это выглядело легко, не говоря уже о том, что наблюдать за его задницей, когда он был в джинсах, было очень счастливой мыслью. Его задница в джинсах была чертовски хороша.

Он одел одну из своих фирменных белых кружевных рубашек, заправил ее и добавил пояс, который, как я знала, был изготовлен на заказ, или, по крайней мере, пряжка ремня, которая выглядела как серебряная, но на самом деле была из белого золота, потому что слишком много наших слабостей это «аллергия» на серебро. В пряжке был один черный алмаз, очень маленький, пока не ловил свет. Он надел черный бархатный чокер с античной камеей спереди. Я знала, что это подлинный антиквариат, потому что купила его сама для него. Он оставил высокий кружевной воротник открытым, чтобы тот обрамлял камею. Это заставило меня улыбаться больше, чем обручальное кольцо, которое он вынул из сейфа, потому что обручальное кольцо, которое он носил большую часть времени, было выбором для него, а не чтобы порадовать меня. Единственная причина, по которой у него было обручальное кольцо, это что я сказала ему, что если у него не будет своего обручального кольца, то я тоже не приму его. Я надеялась, что это избавит меня от кольца, но должна была знать его лучше. Жан-Клод любил украшения гораздо больше, чем я; кроме того, он был королем, а короли не экономили на украшениях. Люди, делавшие наши кольца, также делали тиары — читай короны — для нас обоих. Моя должна была держать фату на месте; я отказалась от тиары, если он не наденет корону. Надо прекратить использовать этот ультиматум.

Мы наконец-то получили обручальные кольца для повседневного ношения, которые всех устроили. У Жан-Клода было подходящее, но оно не было его любимым. Это была полоска платины с двумя сапфирами и россыпью блестящих белых алмазов по бокам. Кольцо, с которым он сделал предложение мне, было из белых бриллиантов в огранке «принцессы» эпических размеров. С ним невозможно было даже убрать руку в карман. У Жан-Клода было платиновое кольцо с двумя большими белыми бриллиантами и большим синим сапфиром в центре, которое было таким же нелепым, как у меня. Конечно, он достал именно его. Это было похоже на среднего размера звезду, установленную в платине, подмигивающую и ловящую свет, как будто маленькие планеты должны найти его руку и начать вращаться вокруг нее, или, может быть, это был мой дискомфорт от такого уровня потребления. Я просто не могла привыкнуть носить кольцо, которое стоит дороже, чем дома большинства людей.

Мы наконец-то придумали дизайн свадебного набора, который нас обоих порадовал, но ювелиры все еще создавали их, поэтому пока у нас были повседневные кольца и оригинальные.

Он открыл шкаф у дальней стены и достал из него сапоги выше колен. Сидя на скамейке, которая теперь располагалась на одной стороне шкафа, он расстегнул заднюю часть сапог, чтобы надеть их на ноги.

— Сапоги застегиваются полностью? — спросила я.

— Не полностью — сказал он, заворачивая мягкие кожаные сапоги до середины бедра, и утягивая подвязки вокруг сапог, фиксируя их на месте.

— Эти настоящие бриллианты в подвязках? — спросила я.

Он поднял голову достаточно, чтобы улыбнуться мне. — Конечно.

— Конечно — сказала я, улыбаясь. — Мне нравится, когда ты в сапогах.

Он продолжал улыбаться, но сосредоточился на обуви, когда сказал:

— Я знаю об этом, ma petite.

— Мне ты тоже нравишься в сапогах — сказал Натаниэль, голосом ленивым и сонным, от хорошего секса. Он уже завернулся в одеяло, так что было