Темные тропы и светлые дела (СИ) - Денис Владимиров

угомонишься, обращусь напрямую к наместнику или великому герцогу, попрошу разобраться, почему ты невозбранно и безнаказанно пытался убить меня минимум дважды! Ребенка! Это, не считая проделок твоих родственников — Линса и Тарина, за каких несешь, как глава, прямую ответственность. Так ты хочешь, чтобы я пошел до конца? Да, чтобы не было никаких вопросов, ко мне может в любой момент прийти с проверкой лэрг Турин или его люди, по его приказу. Тем я рад, и они найдут подтверждение моим словам. Но не ты… Ты держись подальше! И с тебя вира! За нарушение слова и клевету! Десять тысяч золотом! Здесь и сейчас! Или я молчать не буду! Всем расскажу, что стоят Волки. И мне поверят, вспомни Малый совет! Да с вами дел никто иметь не будет!

— Ты… — попытался взреветь трубно Кром, затем сник. Хотя непонятно почему сейчас следовало хранить в тайне принадлежность к Артульту Линса, учитывая многих пойманных Волков, состоявших в данной организации. Или действительно боялся, что историей заинтересуются власти?

— Я! — перебил его, — Аристо. И да…

— Глэрд… — постарался не дать разгореться конфликту сотник, — Начет суммы виры ты погорячился. Тысяча будет в самый раз, — он странно посмотрел на старосту, а тот обозначил едва-едва заметный кивок.

— Еще есть какие вопросы? — посмотрел на Турина я, отслеживая движения Волка, готовый действовать в любую секунду.

Сотник вновь перевел взгляд на визави, тот с ненавистью глянул на меня, а затем медленно отрицательно покачал головой.

— Значит, никаких вопросов. Или все же что-то еще? — переспросил сотник.

— Ни-че-го! — по слогам произнес Кром, и уже ни к кому не обращаясь, в своей обычной манере, или ему никто не сообщал про такую пагубную привычку, пробормотал, — Жаль, что не он… Теперь еще отравителя искать… Так бы все разом…

— Кром? — в голосе сотника послышалась требовательность и сталь, а еще недовольство. Проговорился? — Ты удовлетворен? С вирой согласен?

— Да, Эйден его забери! Удовлетворен! Согласен! Все мне понятно! Больше претензий к нему не имею! А ты аристо… лучше не открывай своего рта! — убрал руку с кинжала, — Деньги принесут, как достигнем Демморунга.

— Вам и Эйдена не надо, вы сами его в чем угодно переплюнете. Он к вам учиться приходит! — вновь «взвился» я, — Есть ли на свете какая-нибудь гадость, какую вы еще не успели совершить или ее не совершили ваши предки? Убийство родичей, клятвопреступничество, предательство, принесение в жертву собственных жен и дочерей, чтобы оправдать сыновей… А про произошедшее на мальчишнике даже говорить… — сплюнул в сторону, — Противно. Клевета. И это Люди?.. Гоблы…

— Глэрд, хватит! Успокойся! — перебил Турин, — А ты, Кром, раз тебе все понятно и ясно, то, где твои извинения перед главой дома Сумеречных райсов за подозрение и навет?

Опять скрип зубов, но затем, вдруг словно что-то вспомнив, тот даже сотнику подмигнул, а выражение сменилось на злорадное. Типа просигнализировал, что все понял, и зачем зря нагнетать, если перед ним все равно покойник? С теми ведь не торговались.

— Я, Кром… — и посыпались ритуальные фразы, что сожалеет, и что не желал зла, и что впредь не будет… В общем, можно было перевести это на русско-английский: вредил, врежу и буду вредить по мере сил.

— И виру не в Демморунге, а здесь и сейчас! — припечатал я.

— Зачем тебе здесь деньги, Глэрд? — как-то устало спросил Турин.

— Чтобы были! Потому что до Речной крепости нужно еще дожить, а Кронос вряд ли из тех, кто рад клеветникам! — злорадно сообщил, — Ну?

Судя по закаменевшим лицам, а также по бледности на какую сменилась краснота морды старосты, угроза возымела действие. Он неотрывно смотрел на лэрга, тот медленно закрыл, затем открыл глаза.

— Хорошо, но золота у меня с собой столько нет. Только триста, на остальное векселя на предъявителя в Имперском банке. Устроит?

Еще бы.

— Устроит. А ты, Кром, в следующий раз, когда задумаешь паскудство, навет или что-то иное против меня, сразу золото готовь. Будет проще и легче.

Клинок старосты обнажился наполовину...

[1] Оставил данную фразу специально для тех, кто читал первую версию «Глэрда», и обративших внимание на провокационные речи и поведение знахарки, о чем всегда упоминал Гг. Это впоследствии мне пришлось где-то сгладить, где-то удалить, ввиду объективных причин (новое «законотворчество»). То есть, таким не самым умным способом знахарка проверяла «взрослость» пациента, отслеживая его реакции. Так как, после переноса сознания Глэрд стал вести себя совершенно иначе, чем знакомый ей мальчишка. Женщину не мог не заинтересовать данный аспект, в профессиональном плане в том числе.

Глава пятая

Я проводил взглядом напоследок выругавшегося неопределенно старосту, который в сердцах с силой вогнал кинжал обратно в ножны, так и не обнажив его до конца. Больше Кром не произнес ни одного нормального слова, а кивнув сотнику, повернул скакуна и рысью устремился в конец колонны. Недовольный Турин жестом отпустил меня, демонстрируя всем видом чрезвычайную занятость. Он направился к конным латникам, охранявших кибитку с сокровищами, затем приказал им следовать за собой.

Как стало понятно из громогласных отрывистых фраз, возникла необходимость сменить головной дозор. Интересная рокировка, какая не завершилась и через десять минут, когда меня догнала пара Волков, имен которых не смог выудить из памяти Глэрда. Глаза санитаров леса «лучились» ненавистью. С трудом, явно сдерживая зубовный скрежет, посланцы вручили мне три тяжелых кошеля и короткий деревянный тубус-пенал. Я же улыбнулся вполне доброжелательно, отчего градус злобы возрос на порядок, пробормотав нечто нечленораздельное, один так круто развернул жеребца, едва не разорвав ему губы железными удилами. Несколько секунд, и от обоих фигурантов простыл и след, они не стали дожидаться возможного пересчета монет и знакомства с содержимым ценных бумаг.

И первым делом извлек три одинаковых желтых листа, каждый приблизительно десять сантиметров шириной и около пятнадцати длиной, края покрывали затейливые узоры. Вверху по центру красовался имперский герб. Ниже длинная надпись, говорящая, что предъявителю документа любое отделение государственного банка обязано выдать указанную сумму — два раза по сто и пятьсот золотых. Местные числительные я отлично освоил, впрочем, и читал уже на вполне приемлемом уровне. Не зря постоянно занимался. А еще, на моей стороне было знание устной речи и простые правила имперского языка.

Бумаги светилась в магическом зрении, а, присматриваясь, можно