Месть скорпиона - Энтони Фруин

Там ли сегодня цыпочка Кэнди Грин?

Винс еще раз прокрутил в голове все, что случилось в массажном салоне. Он начинал смиряться с мыслью, что это – ложный след, ничего общего с убийством Лайонела не имеющий. Пустая трата времени. Тупик.

Эка невидаль – старый холостяк заворачивает в третьеразрядный шлюходром на еженедельную вздрочку. Ну и что? Он за это исправно платил. Приходил-уходил. Он не планировал захватить это заведение или изничтожить его, так ведь? Он что – требовал отстегивать ему бабки за «крышу», вхождение в долю? Нет.

Получается, что вся эта версия с массажным салоном – дохлый номер.

Вероятно, так.

Похоже на то.

И тем не менее поговорить с Кэнди Грин и мадам Вики все-таки стоит. Они видели ту сторону Лайонела, о которой знали немногие. Возможно, они приметили нечто такое, что может куда-нибудь привести.

Возможно.

Но это лишь в том случае, если сам Лайонел был в курсе происходящего.

Винс так не думал.

Тогда что все это значит?

Заколдованный круг?

Должно быть, «казнь» Лайонела стала для него самого не меньшей неожиданностью, чем для нас.

Это означает, что малышка Кэнди и хозяйка борделя Вики тут ни при чем.

Да черт с ним со всем, подумал Винс, загляну-ка я все-таки в «Тиволи», пропущу рюмку-другую.

Он пересек улицу и поднялся по ступенькам в бар. Входные билеты продавались в отдельной будке под вывеской – почему-то по-французски – «Дворец танца», а вестибюль напоминал фойе кинотеатра тридцатых годов. Винс заплатил пять фунтов за вход и прошел по ворсистому ковру, через створчатые двери на пружинах, в танцевальный зал.

Дверной проем был узкий и низкий, а помещение оказалось – или показалось? – огромным. На полированном, местами потрескавшемся полу отражались огни электрических люстр и блики вращающихся зеркальных шаров, разбрасывающих мириады «зайчиков» во всех мыслимых и немыслимых направлениях.

Вдоль стен танцзала стояли столики, за которыми – парами и группками – сидели посетители. Они выпивали, смеялись и наблюдали за танцующими.

Слева располагался бар, справа – еще один, а в конце зала – эстрада для оркестра, но музыкантов там не было, вместо них крутил диски парень в наушниках и строгом вечернем костюме – ди-джей.

Винс сразу же узнал разносившийся по залу мотив. Это были «Безумные ритмы» («Запись мистера Ишема Джонса, сделана в апреле 1935 года», – как объявил за несколько секунд до его прихода ди-джей). Музыка лилась из больших динамиков, вмонтированных в стоявшие по периметру танцплощадки колонны, и акустика была немножко гулкая, но чистая.

Потолок был украшен лепниной и искусно скрытыми светильниками. Хороший бар. И хорошо сохранился со времен постройки. Должно быть, начало тридцатых.

Главным местом действия была, по всей видимости, барная стойка слева, поэтому Винс прямиком, не обходя танцплощадки, направился к ней.

– Что желаете, сэр? – спросил бармен. Это был молодой парень, лет двадцати с небольшим, кожа у него была смуглая, оливкового оттенка, черные волосы собраны в конский хвост.

– Двойную водку со льдом, если можно.

– Конечно.

Пока бармен наливал ему выпить, Винс огляделся. Между барной стойкой и эстрадой сидела целая стайка молодых девиц. Они явно пришли без кавалеров, сидели и ждали. Любая из них могла быть Кэнди. С другой стороны, любая из них могла ею не быть.

Бармен подал ему стакан и что-то сказал, возможно назвал цену, но Винс не обратил на это внимания и просто дал ему десятку.

Бармен протянул ему сдачу, и тут Винс сказал:

– Мне нужна помощь.

– Слушаю вас.

Винс чувствовал, что парнишка этот – не промах и может облегчить ему поиски.

– Мой друг попросил меня кое-что для него выяснить. Я хочу поговорить с девушкой, которая часто здесь бывает.

Бармен подмигнул ему и сказал:

– Вы имеете в виду девушку или девочку?

– Я имею в виду девочку, – ответил Винс.

– Но тут много. Выбирайте любую.

– Эту зовут Кэнди Грин. Знаешь такую?

– Нет. Да они тут то и дело меняют имена. Всех не упомнишь.

– Так ты о такой не слышал?

– Нет. Но вы обратились не по адресу. Поговорите с кем-нибудь из ее сестер по оружию. Они могут что-то знать.

– Так что мне делать? – спросил Винс. – Подойти к ним и заговорить?

– Нет, зачем вам этот геморрой. Сядьте за столик и сидите. Они сами подойдут.

– Так и сделаю, – сказал Винс, подмигнув бармену.

Он поднялся и выбрал себе столик поблизости от танцпола. Сидя там, он не торопясь пил водку, курил, слушал музыку и любовался танцующими, плавно скользившими в такт мелодичному «Твоя любовь – обман».

Музыка кончилась, и ди-джей объявил: «Не забудьте, что ровно в 21:00 стартует рок- и мод-дискотека. Джерри Девольд расколбасит вас прямо на ваших стульях, в проходах и, самое главное, на танцплощадке. Но для тех из вас, кто верен традиционным мотивам, вновь звучит мистер Ишем Джонс и его оригинальная трактовка хита „Дорогуша“. В твою честь, Ишем!»

Вновь зазвучала музыка, и тут Винс почувствовал, что позади него, совсем рядом, кто-то стоит. Он повернулся и увидел миниатюрную блондинку в обтягивающем серебристом платье с вырезом, являвшим миру не столько ее природные достоинства, сколько преимущества лифчика «Вандербра». У нее были пухлые губы, накрашенные алой помадой, и она сказала:

– Не хотите ли потанцевать… и вообще?

– Присядь-ка лучше, – предложил Винс.

– Хорошо, – согласилась она, – я Мэрилин. А ты?

– Винс.

– Приятно познакомиться, Винс. У меня был приятель по имени Винс… давно, правда.

Она уселась, и Винс оглядел ее. Довольно привлекательна. Приятные, лишенные фальши и притворства манеры. Возраст точно не определишь – двадцать с небольшим? Ближе к тридцати? Непонятно.

Она закурила сигарету и спросила:

– Давно здесь?

– Да нет, только что.

– А что тут делаешь?

– Тут? В баре или в Маргейте?

– В баре, глупыш.

– Ищу кое-что.

– Значит, как все мы? А в чем дело?

– Мне нужна информация. Я заплачу.

– Заплатишь?

– Верняк.

– А что ты хочешь узнать?

– Ты когда-нибудь слыхала здесь, в баре, о девушке по имени Кэнди Грин?

– Кэнди? Да, я слышала здесь это имя. Я ее не знаю, но имя слышала.

– А кто-нибудь из твоих подруг ее знает?

– А зачем тебе это нужно?

– Ей ничто не угрожает, можешь не волноваться. Просто она была знакома с одним человеком, которого убили. Я всего лишь провожу расследование по просьбе родственников, вот и все. Мне нужно только с ней переговорить, больше ничего.

– Так ты не из полиции?

– Нет.

– Тогда посиди минутку. Я сейчас попробую.

И с этими словами Мэрилин встала и зацокала каблучками к другому концу барной стойки, где еще несколько девиц дожидались появления особей мужского пола.

Винс допил свою порцию, подошел к бару, заказал другую и вернулся к столику под звуки «Дарданеллы».

Еще через несколько минут вернулась Мэрилин. В руках у нее был клочок бумаги.

– Я достала для тебя адрес у Синди. Это та чернокожая девушка справа.

Винс посмотрел на Синди. Высокая элегантная негритянка, хорошо одетая, в мелких завитушках, как они там у них называются.

– А эта Синди ее знает?

– Знала. Она ее в последнее время не видела.

– Согласится она со мной поговорить?

– Она говорит, что ничего о ней не знает. Просто видела ее здесь несколько раз, и все.

– Откуда же у нее тогда этот адрес?

– Кэнди как-то приглашала ее зайти. Но Синди так и не зашла. Адрес у нее был в записной книжке.

Винс дал Мэрилин пятьдесят фунтов и взял у нее бумажку с адресом.

– Ты очень щедрый, Винс, – сказала она.

– А то, – ответил Винс и раскрыл сложенный листочек.

Это был адрес.

Он прочел его.

Это был адрес квартиры в Арлингтон-Хаусе, тот самый, где он только что побывал.

Он рассмеялся.

Мэрилин захотела знать, что его так рассмешило, и Винс ей рассказал.

Ее это тоже позабавило.

Затем Винс спросил:

– А ты умеешь делать массаж? Хоть немножко?

– У меня сильные пальцы.

– Хочешь, поедем со мной в гостиницу.

– Конечно. А где ты остановился?

– Пансион «Пассат». Это рядом с гаванью.

– Ну пошли. Ты больше ничего не хочешь?

– Нет, правда. Только массаж.

– Это запросто.

Помолчав, она добавила:

– Я бы хотела, правда.

«Я бы хотела, правда», – мысленно повторил Винс эти слова.

Было что-то в том, как она это сказала, что взволновало его. Не в плане секса, а как-то по-другому. Глаза у нее при этих словах широко раскрылись, и Винс почуял в ней какую-то уязвимость, и это очень ему понравилось. «Я бы хотела, правда». Как будто она говорила с возлюбленным, а не с клиентом. Винс, правда, себя клиентом и не ощущал.