Сумеречный Взгляд - Дин Кунц

— Ждешь беды? — спросил я.

— Келско берет подношения и никогда не требует дать больше, — ответил Студень, — но время от времени он позволяет себе сделать нам предупреждение.

— Что это еще за предупреждение? — поинтересовался я.

— Дает команду некоторым из своих парней «настучать» нам.

— Ты... имеешь в виду поколотить: — неловко уточнил я.

— Ты абсолютно угадал, малыш.

— И как часто это происходит?

— Мы приезжали сюда девять раз с тех пор, как Келско ехал шефом полиции, и это происходило шесть раз из девяти.

Люк Бендинго снял руку с крупными костяшками с рулевого колеса и коснулся светлой извилистой полоски длиной в дюйм — шрама, тянущегося от угла правого глаза.

Я спросил его:

— Это у тебя после драки с людьми Келско?

— Угу, — ответил Люк. — Ч-ч-чертовы уб-блюдки.

— Ты сказал, что они нас предупреждают, — продолжал я. — О чем предупреждают? Что это еще за чушь?

Студень объяснил:

— Келско дает нам понять, что хоть он и берет от нас взятки, но не позволит вертеть собой.

— А что ж он просто нам этого не скажет?

Студень нахмурился и покачал головой.

— Малыш, эти места — страна шахтеров, пусть даже тут уже почти ничего не таскают из земли. Она так и останется страной шахтеров, потому что люди, которые работали в шахтах, никуда отсюда не делись, и эти люди никогда не изменятся. Никогда. Разрази меня гром, если такое случится. У шахтеров тяжелая и опасная жизнь, она растит тяжелых и опасных людей, мрачных и упрямых. Для того чтобы спуститься в шахты, ты должен быть либо отчаявшимся, либо глупцом, либо до такой степени крутым, что во что бы то ни стало решил доказать, что ты круче, чем сами шахты. Даже те, кто в жизни ногой не ступал в ствол шахты, все равно они переняли манеры крутых парней у своих стариков. Здесь, среди холмов, люди просто обожают драку как абсолютное развлечение. Если бы Келско просто «наехал» на нас, ограничившись словесным предупреждением, он бы лишился значительной части своего развлечения.

Возможно, это было плодом моего воображения, которое подстегнул страх перед полицейскими дубинками — тяжелыми палками и обрезками резинового шланга, — но когда мы поехали по более гористому району, день как будто стал не таким ярким, не таким теплым, не таким многообещающим, каким он был в начале поездки. Деревья показались далеко не такими красивыми, как сосны и ели, которые я помнил еще с Орегона, а крепостные валы восточных гор, геологически более старых, чем Сискию, наводили на мысли о темной и безжалостной эпохе, об упадке, о злобе, рожденной усталостью, Я понимал, что мои чувства окрашивают то, что я вижу, в свои цвета. Конечно, и в этой части мира тоже была своя неповторимая красота, как и в Орегоне. Я понимал, что неразумно приписывать ландшафту человеческие ощущения и намерения, но не мог избавиться от чувства, что нависшие горы следят за нами и намереваются навеки поглотить нас.

— Но если люди Келско налетят на нас, — сказал я, — мы не сможем сопротивляться. Ради бога, что ж нам, драться с копами прямо в полицейском участке? Да мы же загремим за решетку по обвинению в нападении и оскорблении действием.

Студень отозвался с заднего сиденья:

— Ну, разумеется, это произойдет не в полицейском участке. И уж, конечно, не возле здания суда, где мы должны будем наполнить карманы чиновников округа. Даже не в самом городе. Это абсолютно точно. Я это абсолютно гарантирую. Более того, хотя это и будут люди Келско — так называемые служители закона, — на них не будет формы. Он посылает тех, кто не на дежурстве и в гражданской одежде. Они поджидают нас на выезде из города и перегораживают нам дорогу где-нибудь в спокойном месте на шоссе. Три раза они даже сталкивали наш автомобиль с дороги, чтобы мы остановились.

— И начинают драку? — спросил я.

— Ага.

— А вы даете сдачи.

— Верно, черт возьми, — подтвердил Студень.

Люк подал голос:

— К-к-как-то раз С-с-студень с-с-сломал од-дному парню руку.

— Вообще-то не стоило мне этого делать, — заметил Студень. — Это уж слишком далеко зашло. Можно было нарваться на неприятности.

Развернувшись на сиденье, я взглянул на толстяка по-новому, с большим уважением, и заметил:

— Но раз вам разрешено давать сдачи, раз это не просто полицейские колотушки, почему бы не взять пару действиельно здоровых парней с ярмарки и не стереть этих ублюдков порошок? Почему ты взял нас с Люком?

— А-а, — ответил Студень, — им это будет не по душе. Они хотят и нам малость врезать, и сами пару раз получить, чтобы было видно, что это взаправдашняя драка, ясно? Они хотят доказать сами себе, что они — ребята с крепкими лбами и железными задницами, прямо как их папочки, но они совсем не хотят, чтобы из них выбили все дерьмо. Если я возьму с собой кого-нибудь вроде Барни Куадлоу или Дика Финн, силача из аттракциона Тома Кэтшэнка, тогда мальчики Келско мигом смоются и не полезут в драку.

— Ну и что в том плохого? Вам же не нравятся эти драки?

— Вот еще! — отозвался Студень, и Люк откликнулся утвердительным эхом. — Но, видишь ли, — добавил Студень, — если они не получат своей драки, если они будут лишены возможности доставить нам предупреждение Келско, они принесут нам большие неприятности, лишь только мы распакуемся.

— А если вы смиритесь с дракой, — продолжил я, — то они не помешают нам заниматься своим делом.

— Теперь ты все понял.

— Это как бы... драка — дань, которую вы платите за въезд.

— Да, что-то вроде.

— Это же глупость, — сказал я.

— Абсолютная.

— По-ребячески.

— Как я уже сказал тебе, это шахтерский край.

Минуту-другую мы ехали молча.

Я гадал, не было ли это той опасностью, что угрожала Студню. Может статься, драка в этом году выйдет из-под контроля. Может статься, кто-то из людей Келско окажется скрытым психопатом и не сможет контролировать себя, обрушившись с кулаками на Студня. Может статься, он будет таким сильным, что никто из нас не сумеет оттащить его до того, как будет слишком поздно.

Мне стало страшно.

Я глубоко вдохнул и попытался нырнуть в поток психической энергии, постоянно текущий вокруг меня и сквозь меня. Я хотел найти в нем подтверждение моим худшим опасениям, найти указание, пусть самое незначительное, на то, что рандеву Студня Джордана со Смертью произойдет в Йонтсдауне.

Но я не ощущал ничего подобного; может, это было и к лучшему. Если беда со Студнем должна была случиться именно там, наверняка я бы уловил какой-нибудь намек. Наверняка.

Я вздохнул и сказал:

— Полагаю, что я именно тот телохранитель, какой тебе нужен. Достаточно сильный, чтобы не получить серьезных увечий... но недостаточно сильный, чтобы мне не сумели пустить кровь.