Институт экстремальных проблем - Саша Камских

— О! Это наш человек! — одобрительно кивнул Максим.

Наталья Платоновна слушала Светлану, поражаясь, насколько подходит девушке ее имя.

— У тебя день рожденья, должно быть, весной, в апреле или в мае – столько солнца в тебе, — она обняла и поцеловала сидевшую рядом с ней Свету.

— Наоборот, в конце ноября, — улыбнулась та, — я – Скорпион, мрачный и ядовитый.

— А вот и нет! — поправила ее Ирина. — Ты – Змееносец!

— Кто? — удивилась Света.

— Такого созвездия, мне кажется, нет в Зодиаке, — засомневалась Маша.

— Ирка, ты, как всегда, что-то выдумываешь, — поддержал жену Максим.

— Нет, созвездие такое точно есть, — Сергей вспомнил рассказы о звездах Ивана Леонидовича Кочергина на даче под Выборгом, — но о нем, по-моему, астрологи в своих прогнозах никогда не упоминают.

— Все правильно, — кивнула Ирина, улыбнувшись мужу, — в Зодиакальный круг его не включили, хотя в эклиптику оно входит. Гораздо проще ведь было разделить ее на двенадцать частей, это число, если я не ошибаюсь, было священным практически во всех древних цивилизациях.

— Почему исключили это созвездие? — Вадиму стало обидно, что исключили именно то, под которым родилась Света. — Чем оно хуже других? Того же Скорпиона, например!

— Честно скажу, не знаю, — пожала плечами Ира, — может быть, потому, что Асклепий, древнегреческий бог медицины и врачевания, или по-другому – Эскулап, бросил вызов богам. По легенде, отцом Асклепия, в честь которого названо созвездие Змееносца, был бог Солнца Аполлон, который отдал оставшегося без матери ребенка на воспитание кентавру Хирону, научившего его пользоваться целебными травами, лечить разные болезни не только ими, но и змеиным ядом. Кстати, с тех самых пор змея, обвивающая чашу, стала символом медицины. Однажды Асклепия позвали воскресить охотника Ориона, которого ужалил в пятку скорпион. Но повелитель подземного царства Аид пожаловался Зевсу на то, что Асклепий отнимает у него тени умерших. Разгневанный Зевс молнией убил Асклепия, однако Хирон не мог допустить гибели своего воспитанника и отказался от собственного бессмертия в его пользу. Тогда Зевс превратил их всех: Ориона, Скорпиона, Асклепия и кентавра Хирона в созвездия. Асклепий держит в руках чашу и змею, созвездие, уникальное тем, что оно состоит из двух частей, разделенных Змееносцем.

— Ходячий Интернет! — иронично, но не без восхищения усмехнулся Максим. — Главное – не захлебнуться в мутном потоке обрушивающейся на тебя информации и суметь извлечь из него что-нибудь ценное.

Ирина чуть обиженно покосилась на брата, но, увидев любящий взгляд Сергея, продолжила:

— Считается, что человеку, родившемуся под созвездием Змееносца, предназначена особая миссия. Его цель – служение людям, порой доходящее до самопожертвования. Змееносца собственные проблемы беспокоят гораздо меньше, чем дела и заботы окружающих. И чем более сложную ситуацию предстоит ему разрешить, тем самоотверженнее он берется за дело, черпая в самом себе те колоссальные силы, без которых груз ответственности за чужие судьбы может просто раздавить. А вот окружающие редко понимают и принимают Змееносцев, прекрасно чувствуя, что это люди совсем другого типа; толпа не любит того, кто выделяется из нее.

Света смутилась:

— Ой, Ириша, это совсем ко мне не подходит! У Вадима группе есть Саша, так вот он, действительно, настоящий Змееносец. Более жертвенной натуры я не встречала даже среди женщин, не говорю уже о представителях сильного пола, — девушка чуть кокетливо обвела глазами находившихся рядом мужчин, стараясь обратить все в шутку.

Вадим слушал Иру вполуха, считая астрологию и ее прогнозы уместными только для женских журналов, но обрадовался, что его любимая не имеет ничего общего с ядовитым членистоногим.

Маша улыбнулась:

— Наконец-то наше рогатое стадо будет разбавлено другими знаками. Максим и Ириша – Овны, мы с Павлом – Козероги, Сергей с Лешей – Тельцы. Специально так не подберешь! Вадим, ты кто по знаку?

Максим перебил жену:

— Что ты к мужику пристаешь с этой дребеденью! Вадим наверняка не грузил себя такими вопросами. Я тоже жил себе спокойно и не знал, кто я такой, пока ты меня не просветила. Оказывается, я – баран!

— А жена у тебя – коза! — рассмеялась Маша.

— Ужас! — захохотал Максим. — Зоопарк какой-то! Ферма!

— Я, кажется, Весы, — неуверенно сказал Вадим и в поисках поддержки оглянулся на Свету. Девушка кивнула. — Лучше, что ли? — Медведев пожал плечами. — Вообще неодушевленный предмет!

— Весы – самый гармоничный знак Зодиака, — утешила его Ирина, — самый уравновешенный, — добавила она не без легкой насмешки.

— Нет, это не про меня, — самокритично признался Вадим. — Или ваши звезды все врут, или меня родители обманули с датой рождения.

— Да хватит тебе заморачиваться этой чепухой! — Максиму явно надоела звездная тема. — Предлагаю оставить ее нашим дамам.

— Лешки нет, а то он составил бы им компанию, — усмехнулся Сергей. — Парень у нас в последнее время заинтересовался астрономией, только о звездах и говорит, да еще о пришельцах. Зачитывается Дэникеном, как раньше Хейердалом, и все ищет у них совпадения, про Аркаим нам все уши прожужжал, хочет летом туда поехать. Какую специализацию в лицее он собирается выбрать, ума не приложу. То ему гуманитарные предметы были не нужны, а теперь накинулся на историю и английский да еще собрался немецкий учить, на курсы записался.

— У Алеши светлая голова! — одобрительно улыбнулась бабушка. — Никто из вас еще не оценил способностей этого мальчика!

У Натальи Платоновны и Лешки была взаимная любовь с первого взгляда. Ирина бабушка щедро делилась с ним и знаниями, и жизненным опытом и делала это без малейшей назидательности, а Лешка слушал ее рассказы как увлекательнейшее повествование о том времени, которое ему было знакомо только по книгам и фильмам. Сам возраст – девяносто лет! — вызывал у него почтительное восхищение, а Наталье Платоновне нравились горевшие неподдельным интересом глаза подростка. В этот раз Лешки не было на даче, потому что он с классом уехал на каникулы по «Золотому кольцу», но его отсутствие компенсировалось другими гостями – Вадимом и Светланой. Свету Ирина бабушка уже знала, она познакомилась с ней на свадьбе внучки, а вот встречи с Вадимом Наталья Платоновна ждала почти полгода. Они много разговаривали наедине в эти дни, а на прощанье Медведев пообещал так же регулярно звонить бабушке, как это делали все ее внуки.

Поездка на выходные в Белый Лог окончательно подтолкнула Вадима к тому, чтобы выйти из той раковины, в которой он так долго скрывался от окружающего мира. В клинике его теперь было не удержать: сразу после процедур и обеда Медведев отправлялся в корпус оперативно-спасательной службы, где или занимался служебными делами, помогая Сергею разобраться в бумагах, гора которых досталась ему от Генки, ушедшего после больничного в отпуск, или гонял в спортзале своих ребят, готовя их к соревнованиям по волейболу. Если его группа выезжала на вызов, то Вадим, насколько это было возможно на расстоянии, следил за их действиями и иногда даже давал советы, как лучше поступить. Когда у ребят был выходной, Вадим полностью проводил всю вторую половину дня в отделе по связям с общественностью и обсуждал материалы для публикаций уже не по телефону, а непосредственно с сотрудниками. Часто видели его и в учебно-методическом центре, и в лабораторном корпусе, и в производственно-ремонтных мастерских, где они с Павлом Устюговым проектировали возможные усовершенствования для оборудования. В палату Медведев возвращался только поздно вечером, проглатывал оставленный ему ужин и засыпал крепким сном уставшего за день человека.

Вадим больше не стеснялся того, что ему приходится передвигаться на коляске, не косился настороженно по сторонам в ожидании участливых или любопытных взглядов, для него настало время вернуться к жизни.

Игорь Егоров больше часа просидел у следователя транспортной прокуратуры, занимавшегося делом о катастрофе с разбившимся военно-транспортным самолетом. Как старшему смены ему пришлось давать отчет о действиях всех диспетчеров, работавших в ту ночь, и совместно с техническими службами предоставлять записи, сделанные контрольной аппаратурой. Следователь по несколько раз переспрашивал одно и то же, а Игорь никак не мог понять: то ли он делает это для того, чтобы досконально разобраться во всех деталях, то ли банально хочет уличить его в несоответствии ответов на одинаковые вопросы. В коридор Егоров вышел с пачкой листов бумаги – следователь попросил его еще раз подробно описать произошедшие события. Похоже, что не одному ему приходилось страдать, вспоминая в деталях то, что случилось почти три недели назад; за одним из столов, стоявших в коридоре, сидел с тоскливым видом его коллега, другой был занят двумя спасателями, разложившими на нем еще чистые и уже исписанные листы. Один – постарше, темноволосый плотный мужчина в форме изучал какую-то бумагу и что-то вполголоса говорил второму. Другой – невзрачный коротко стриженый парень, в потертой кожаной куртке молча то кивал в ответ, то дергал плечом и, не отрываясь, писал свои объяснения. Еще один спасатель, на вид лет пятидесяти, с сильной проседью на висках, стоя рядом, недовольно перечитывал написанное.