Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел

Хо, это же настоящий подарок судьбы!

– Сатоши‑кун, а хочешь напугать всю Японию? – Широко улыбнулся я пацану.

– Хочу! А как, братик с мангой? – Оживился он.

– Вы что, знакомы? – Спросила меня Курихара‑сенсей.

– Мы виделись в сквере! Братик с мангой позаботился о найденном нами котенке! А еще – он брат Чико‑тян, мы вместе играем! – Ответил Сатоши вместо меня. Увы, я его совсем не помнил, но разве можно запомнить каждого ребенка в Уцуномии?

– Вот как! – Покивала Курихара‑сенсей, – Так что там с «напугать всю Японию»?

– Я планирую снять фильм. Ужастик. Сатоши‑кун идеально подойдет на роль мальчика‑призрака, – Пояснил я, – Само собой, пусть и небольшой, но гонорар ему я заплачу.

– Мама, я давно хочу велосипед! – Подал голос пацан.

– Это надолго? – Спросила Курихара‑сенсей.

– Не дольше нескольких дней, – Покачал я головой, прикинув количество и продолжительность сцен.

Топ‑топ‑топ, и вот уже Сатоши обнимает маму, глядя на нее глазами котика из Шрека:

– Мама, пожалуйста!!!

– Ему ведь не придется рисковать? – Посмотрела Курихара‑сенсей на меня.

– Никаких трюков! – Заверил я, – Полностью безопасная роль.

– Что ж, тогда мы согласны, – Улыбнулась она, – За велосипед, – После того, как Сатоши‑кун подергал ее за руку, добавила она.

– Договорились! Контракт подпишем, или вы поверите мне на слово?

– Поверю, – Улыбнулась она. Приятно!

* * *

Когда я вернулся домой, нашел на кухне Есикаву‑сан, батю и Рику‑сана – они читали предусмотрительно оставленный мной на столе сценарий. Половинку сценария, точнее – целиком написать не успел. Сегодня «добью».

– А ведь прямо неплохо! – Заметив меня, похвалил батя.

– Еще бы! – Гордо выпятил я подбородок, – Нашли дом и все остальное?

– За этим Рику‑сан и приехал, – Кивнул батя на управляющего. Тот достал из портфеля каталог и протянул мне. Усевшись, открыл – это оказался каталог сдающихся домов. С фотографиями. Пролистав, нашел подходящий – увитый плющом и с запущенным задним двором.

– Этот! – Ткнул я пальцем.

Рику‑сан кивнул и вложил закладку. Достав блокнот, спросил, что еще потребуется. Я перечислил, добавив к списку персонала осветителя – в фильме много моментов, когда нужно играть тенями. Я, конечно, примерно представляю, как это все сделать, но, раз уж батя раскошеливается, грех не воспользоваться возможностью. Обнаглев, вписал еще звукооператора и звукорежиссера – последний потребуется на этапе пост‑продакшена, чтобы интегрировать в фильм «написанный» мной эмбиент. Кроме того, рассказал, что идеально подходящий пацан уже найден, и согласен сниматься за велосипед. Рику‑сан покивал, а я спросил батю:

– А в «Хонде» есть камеры наблюдения? Можно снять пару сцен в офисе?

– Думаю, можно, – Пожал плечами батя, – Камеры у нас стоят.

– А охранника сыграешь ты! – Улыбнулся я ему.

– Почему бы и нет, – Улыбнулся он, – Мне ведь даже не придется покидать родной офис.

– Рику‑сан, а вы сыграете вот этого персонажа? – Спросил я, указав на нужный листочек.

– Хорошо, – Кивнул он. Какой безотказный.

Так, теперь…

– Есикава‑сан, а ваша мама не согласится сняться?

– Это в этой роли? – Указала она на один из первых листочков.

– Да.

– Я поговорю с ней, но, думаю, она не откажется, – Улыбнулась Есикава‑сан, – Она не раз жаловалась, что на пенсии сидеть скучно, так что… – Развела она руками.

– Само собой, хоть и небольшой, но гонорар мы заплатим, – Добавил батя.

– Что вы, это вовсе не обязательно, – Попыталась отказаться Есикава‑сан.

– Любой труд должен быть оплачен, – Категорично заявил отец.

– Братик, я тоже хочу сняться в фильме! – Появилась в кухне Чико, успевшая переодеться в любимую Гандам‑футболку.

– Прости, в этом фильме подходящей для тебя большой роли нет, но в эпизоде обязательно тебя снимем, – Потрепал я сестренку по голове и снова обратился к няне: – А еще, Есикава‑сан, я бы хотел предложить вам главную роль. Будете кошмаром всех японских детей!

Няня долго и вкусно хохотала, и, само собой, согласилась.

Попрощавшись с Рику‑саном и няней – он вызвался ее подвезти, немного пообсуждал с отцом всякое разное и пошел в гостиную, где в коробочке дремал Сакамото‑сан.

– Сакамото‑сан, снимешься в фильме? – Спросил я, потрепав питомца за ушком.

Умная животинка утвердительно мявкнула.

– Придется закрасить твои белые пятнышки черной краской, – Предупредил я. Кот почесал за ухом, что я принял за «мне все равно».

– А еще Рику‑сан грубо схватит тебя за шкирку, – Поморщившись, добавил я, – Вот так! – Аккуратно продемонстрировал. Котик муркнул и ткнулся в ладонь носом. Что ж, согласие питомца получено!

Далее обзвонил остальных потенциальных «актеров». Кеиджи и Минами звать не стал – уж больно нехорошо пялились на меня их родители‑якудзоиды. Будто я в чем‑то виноват! Блин, а ведь виноват…

– Кохэку, привет! – Набрал я последний в списке, но не последний по важности, номер.

– Привет! Какая жуть, да?! – Спросила она, явно имея ввиду вчерашний день, – Хорошо, что с нами была Хэруки! Ты видел, как…

– Стоп! – Рявкнул я, – Мы же подписывали бумаги, помнишь? В лесу совершенно ничего не случилось !

– Точно, извини, просто приснился дурной сон! – Быстренько сориентировалась умненькая Кохэку.

– Твой отец завтра днем дома?

– Он почти всегда дома, – Фыркнула она.

– Тогда мы с Хэруки зайдем? Я принесу сценарий, попробуем нарисовать нужные раскадровки.

– Хорошо, что с Хэруки, а то подумают, что я променяла Кейташи на кого‑то еще! – Хихикнула она.

– Тогда до завтра?

– До завтра!

Как только я повесил трубку, телефон зазвонил. Это из Европы вернулась Сакура‑семпай. Отличный тайминг!

– Иоши, я тут подумала…

– Думаешь обо мне, Сакура‑семпай? Я тронут! – Ехидно перебил ее я.

– Конечно думаю! Вернулась домой, и сразу решила узнать, как там «Биочервь»?

– «Биочервь», увы, заморожен, – Обломал ее я.

– Как так? Да это же… Это же…

– Прости, времени не было ну вот совсем. Кстати, пора отдать долг!

– Что? Какой долг?

– Помнишь, ты обещала отработать своим телом за главы «Биочервя»?

– Помню, но…

– И я ни разу не воспользовался этой возможностью, так?

– Так, но…

– Поэтому ты снимешься в моем фильме!

– Что?.. Фильм?..

– Наберу в ближайшие дни, пока! – И положил трубку. Сакура‑семпай такая потешная!

Сценарий закончил где‑то в районе полуночи, отправил на печать и через балкон проник в комнату весьма довольной таким положением дел Чико, которая решила меня дождаться, чтобы уснуть вместе. Милаха!

* * *

Когда мы подошли к школе, ремонт уже завершился, и здание сияло, как новенькое. Пройдя внутрь, двинулись к учительской. Такеши‑сенсея там не оказалось, но нашелся Араки‑сенсей, который уже был в курсе «движа» с математической олимпиадой. После десятиминутного диалога пришлось согласиться ходить в клуб математики. К счастью, получилось отстоять свое право «догулять» остаток каникул. Он поведал, что Такеши‑сенсей все лето просидел в комнате литературного клуба, принимая заявки. Какой молодец.

– Принес? – Сразу спросил наш куратор, как только мы вошли в кабинет.

– Принес, – Достав из кармана кассету, я помахал ей в воздухе.

– Пойдемте, – Кинув трубку на стол (режим «занято»), он повел нас в направлении кабинета директора, по пути рассказывая: – Заявок уже больше семи тысяч, поэтому во время фестиваля к школе подгонят грузовик. Поставим для вас навес, будете сидеть и продавать альманах снаружи.

Мы хохотнули, Такеши‑сенсей сверкнул глазами, но говорить ничего не стал. Без стука войдя в какой‑то кабинет, он вышел оттуда с магнитофоном, который всучил мне. Ладно, потаскаю, я не гордый. Постучав в дверь директора, услышали приглашение и вошли, найдя там одинокого, копающегося в бумагах Оку‑сенсея. Поздоровались‑поклонились, и Такеши‑сенсей воткнул кассету.