Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский

я, без лишней скромности, превратился в идеальную машину для уничтожения. Оставшись без силы глаз, я был вынужден учиться действовать малыми силами. Компенсируя свою слабость мастерством и точностью движений. На демонах я отрабатывал раз за разом одно и то же умение убийства одним ударом. Способность ощутить демона и его слабые стороны в этом помогала.

Всё это было классно, мне есть чем гордиться, но к решению ключевой задачи по возвращению мы так и не приблизились. Преодолев тысячи километров расстояния, Колодца мы так и не нашли. Как и чего-то другого, способного улучшить моё положение.

Дошло до смешного. У меня в кольцах набралась тысяча легендарных камней. Не из каждого демона они падали, но это лишь говорит о том, сколько тварей я перебил. Десятки тысяч. Справедливости ради, в какой-то момент они массово устроили на меня охоту, и в этом мире появилась своя долина смерти, заполненная мёртвыми телами демонов.

Но что мне с той добычи?

К побегу из этого мира меня это не приблизило. Браться осваивать новый камень я пока не был готов. Да и не было там ничего такого, что мне поможет. Разве что влияние на растения, чтобы попытаться вырастить пищу, но где взять семена?

Оставался один сомнительный план спасения. Это помимо того, что я вдруг найду здесь учителя по магии пространства.

Собственно, в магах пространства я выход из ситуации и видел. Точнее, в архимагах. Которых я знал ровно двух. Клауса и Элрика.

После битвы с Адамом, уже после похорон, когда я пришёл в более-менее нормальное состояние, Тим сообщил, что ему поведал Малго. Что к ним приходил Клаус Знающий. Словам Мало не было веры. В теории, они могли узнать о моей связи со Знающим. При той же битве с гильдиями и наёмниками, когда сам Клаус с другими архимагами схлестнулся. После чего решить слить эту информацию, чтобы насолить. Звучит слишком притянуто. Какая-то излишне мудрёная схема для тех, кто всерьёз намеревался уничтожить нас. Куда охотнее я поверю в то, что мои смутные догадки подтвердились и что Клаус действительно мутит интриги за нашими спинами. Это многое объяснило бы. Я его просил разобраться с Адамом, но он категорически отказался. Получается, на словах отказал, а сам наведался к Адаму и запретил ему нападать на нас. Это объясняет промедление. Тогда получается, что Клаус дал отмашку на нападение, когда мы были готовы. Зачем? Да тоже понятно, легко объяснить. Сражение на грани — это то, что лучше всего закаляет воина. Ну, или ломает его, делает немного безумным, а значит, и более управляемым, когда надо натравить на кого-то. Возможно, Клаус даже рассчитывал, что кого-то из моих ближних убьют, что и послужит причиной «психологической травмы».

Тоже шито белыми нитками. Потому что натравливать меня тогда надо было сразу после той битвы. Время в этом смысле играло против Клауса.

Как оно там было на самом деле, я точно не знал. Слишком много допущений и догадок, ничем не подкреплённых. Точно ли конечной целью является устранение Элрика? Точно ли Клаус стоит за тем, что кузнец выдал мне меч души, и точно ли кузнец не ведёт свою игру? Что, если целью было отвести меня к истоку, чтобы я принял дар и обрёл силу, чтобы грохнуть кого угодно, в том числе Элрика? Как вариант, почему нет? Я вынужденно соглашаюсь, кто-то из моих близких опять умирает, а там и до полной демонизации недалеко. А теперь вопрос, входило ли в планы то, что вышло, или для Клауса это стало сюрпризом? Что, если он счёл, что я умер? Что, если и вовсе целью было, чтобы я разрушил исток? Что, если моё возвращение не входит в его планы, и, узнав, что я жив, он банально меня прикончит?

Я теперь тоже его могу прикончить. В теории. Он же на практике сделает это куда быстрее и сотней разных способов.

Так и что же выбрать? Подозрительного Клауса или такого же подозрительного Элрика?

Был ещё вариант выбрать кузнеца, но, подумав, я отложил его как запасной. Кузнец бессмертен благодаря Колодцу, и есть подозрение, что он не захочет связываться с тем, кто проклят.

В итоге я выбрал Элрика. Артефакта ордена у меня с собой не было. Браслет я оставил дома, чтобы меня не отслеживали и не дёргали. Тогда это показалось разумной идеей. Теперь же мне требовалось дозваться Связующего как-то иначе. Я честно попытался сделать это вслух, чувствуя себя очень глупо.

«Вспомни, как ты кричал на Адама», — сказал Гэцу.

Я понял, о чём он. Тогда, после смерти Калии, когда меня затопил гнев и я кричал, что достану его где угодно, сама ткань реальности дрожала. Это было что-то вроде воли короля или нечто столь же поэтичное. Одно было ясно точно. Просто так я Элрика не дозовусь, а значит, придётся подключать тяжёлую артиллерию.

В первый день ничего не получилось. Во второй тоже. Как и в последующие.

Я старался не унывать, продолжил тренироваться. Ходил, гасил демонов своим голосом, заставляя их подчиняться. То ещё зрелище. Получалось попеременно, но в итоге я освоил это мастерство.

А по истечении третьего месяца напротив меня открылся портал. Сам Элрик не явился, и было неясно, он это или нет, но приглашением я воспользовался.

Перейдя на ту сторону, расхохотался. Если это Элрик, то в чувстве юмора ему не откажешь. Кажется, я достал его настолько, что он перекинул меня прямо к дракону хаоса. Намёк был ясен. Ну, почему бы и нет, собственно.

* * *

— Вот же крикун приставучий, — поморщился Элрик, устало потирая виски.

Наглеца ему хотелось просто-напросто прибить. Вот уже месяц то и дело сквозь пространство доносился требовательный крик с призывом. И всё бы ничего, но доносился он неизвестно откуда, и засечь его просто так не получалось. Вместо того чтобы покричать продолжительное время, этот мерзавец кричал коротко, в самое неподходящее время, и днём, и ночью.

— Гребаные таланты, — продолжал ругаться Элрик, надеясь, что это наконец-то закончится.

Глава 26

Демоны, или Как Спар путь домой искал

На аудиенцию к королю Шупа шёл без всякого энтузиазма, справедливо полагая, что разговор вряд ли выйдет приятным для обеих сторон. Но и не идти было нельзя. Спар перед уходом знатную свинью подложил, назначив его герцогом вместо себя.

Нет, так-то титул грел самолюбие. Он, выходец из самых низов, стал герцогом, с которым на равных общаются другие герцоги,