История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер

Вены, желавшее окончания войны, получало таким образом страстно желаемый мир, и уже невозможно было отнять его отказом от ратификации. Наполеон решил добавить к этому еще более глубокую хитрость, расстроить которую оказалось бы еще труднее, а именно тотчас уехать в Париж, предоставив Бертье позаботиться обо всем, что влекло за собой оставление завоеванных территорий. С присущей ему энергией он незамедлительно отправил приказы, которых требовал только что подписанный мир. Маршалу Мармону он предписал отправляться в Лайбах, принцу Евгению с Итальянской армией – возвращаться во Фриуль, маршалу Массена – передвинуться из Цнайма в Кремс, маршалу Удино – уйти из Вены в Санкт-Пёльтен, наконец, маршалу Даву – перейти из Брюнна в Вену. Даву с его великолепным корпусом, кирасирами и артиллерией назначалось формировать арьергард армии, тогда как авангард ее формировала Императорская гвардия. Артиллерийские лошади частью отправлялись в Карниолу, частью – в северные провинции Германии к Даву, частью – в Испанию. Вывод войск надлежало начать в день ратификации и продолжать по мере выплаты военных контрибуций.

Наполеон, исполненный решимости немедленно покончить с делами в Испании, послав туда значительные силы и ничего не вычтя при этом из корпусов, участвовавших в Австрийской кампании, перенаправил к Пиренеям все войска, которые двигались до той минуты к Дунаю. Корпус генерала Жюно составлял около 30 тысяч пехотинцев, а при добавлении временных драгун, маршевых гусарских и егерских полков и артиллерии – около 40 тысяч солдат всех родов войск. Северная армия, не считая национальных гвардейцев, насчитывала 15 тысяч линейных солдат. Центральные сборные пункты, от Бретани до Пиренеев, содержали около 30 тысяч полностью обученных новобранцев. Восемь новых гвардейских полков представляли около 10 тысяч молодых солдат, исполненных желания отличиться. Наконец, дивизия Руйе, состоявшая из контингентов мелких германских государей, которую Наполеон намеревался отправить в Испанию, насчитывала 5 тысяч солдат. Все вместе эти корпуса составляли не менее 100 тысяч человек, во главе которых Наполеон, покончив в Париже с самыми неотложными делами, намеревался вступить в Испанию сразу по окончании зимних холодов. Мысль положить конец непрерывным континентальным войнам в Европе занимала его до такой степени, что он тотчас предписал направить в Испанию перечисленные силы, дабы ко времени его прибытия в Париж приказы уже начали исполняться. Он живо поторопил Бессьера поскорее покончить с взятием Валхерена силами 15–20 тысяч линейных солдат и 30 тысяч гвардейцев, которыми тот располагал.

Всего национальных гвардейцев было набрано 65 тысяч, что вызвало глубокое волнение в северных провинциях и повлекло значительные расходы. Под предлогом охраны берегов Средиземноморья Фуше провел набор даже в департаментах Юга. Одновременно он вернул из отставки многих офицеров Революции, уволенных когда-то из-за некомпетентности или враждебного настроя. Наполеон сурово осудил Фуше за то, что он спровоцировал волнения во Франции из-за опасности, которая уже миновала и к тому же ничуть не грозила провинциям, взбудораженным несвоевременным призывом. Он сказал, что понял бы набор 30–40 тысяч человек на Севере, близ пункта высадки англичан и на следующий день после этой высадки, но набор двухсот тысяч человек в Провансе и Пьемонте через три месяца после окончания экспедиции был безумием. Наполеон даже намекнул, что видит в этом нечто большее, нежели неосторожность и недомыслие. Он приказал распустить Парижскую национальную гвардию, состоявшую из молодых людей, желавших не служить, а охранять особу Императора Французов. Он велел передать им, что для получения такой чести нужно быть дворянином в четвертом поколении, то есть иметь четыре ранения, полученных в четырех великих битвах, и что он не нуждается в людях, которые мечтают не об опасностях, а о красивых мундирах. Он предписал также отправить по домам большинство офицеров, отозванных из отставки, рекомендовав поискать людей среди полковых майоров, поголовно бывших заслуженными ветеранами. Наконец, Наполеон предписал, чтобы к его возвращению всё вернулось в обычное русло и со всех сторон осуществлялся приток свободных сил в сторону Испании.

Отдав все эти распоряжения в течение суток, он приготовился к отъезду, не дожидаясь ответа из Тотиса, дабы сделать отказ от ратификации невозможным. Никто не осмелился бы послать за ним вдогонку ради того, чтобы сообщить об отказе от мира. Наполеон отбыл в ночь с 15 октября, приказав известить его в Пассау с помощью сигналов о решении, принятом в Тотисе. Сигналы должны были передаваться от Вены до Страсбурга посредством флажков. Белый флаг означал ратификацию мирного договора, красный – отказ от нее;

в последнем случае предполагалось незамедлительное возвращение для возобновления военных действий. В случае ратификации, напротив, надлежало безотлагательно приступать к выводу войск, взорвав предварительно укрепления Вены, Брюнна, Рааба, Граца и Клагенфурта, что было печальным прощальным приветом австрийцам, сообразным, однако, военному праву.

В то время как Наполеон быстро двигался по долине Дуная среди колонн своей гвардии, двор в Тотисе предавался отчаянию, получив заключенный в Вене договор. Напрасно Лихтенштейн и Бубна уверяли, что невозможно было добиться лучшего и если бы они не уступили, немедленно возобновились бы военные действия; их осыпали жестокими и бурными упреками. Несмотря на славу, которой покрыл себя Лихтенштейн в последней кампании, и, несмотря на расположение, которым пользовался Бубна, они попали в опалу и были отосланы в армию.

Тем не менее договор, о котором говорилось столько дурного, был принят, чтобы обойтись без войны и, главное, чтобы не лишать добрых австрийцев мира, который вручил им Наполеон преждевременным обнародованием договора. Выбрали нового переговорщика для доставки ратификаций, поручив ему потребовать изменения суммы и срока выплаты контрибуции. Требования были вежливо выслушаны, но отвергнуты, вслед за чем последовал обмен ратификациями, состоявшийся утром 20 октября. Бертье, только и ждавший этого сигнала для начала вывода войск, тотчас приказал Удино выступать и следовать за Императорской гвардией в Страсбург, Даву – передвинуться из Брюнна в Вену, Массена – из Цнайма в Кремс, Мармону – через Санкт-Пёльтен в Лайбах, а Евгению – через Эденбург в Италию. В то же время Бертье отдал приказ взорвать заминированные укрепления столицы, и пока венцы смотрели, уже без гнева, как уходят французские войска, послышались несколько мощных взрывов, возвестивших об уничтожении крепостных стен города. Жители были этим весьма опечалены, и, возможно, следовало отказаться от столь сомнительной меры предосторожности и избавить их от этого последнего огорчения.

Наполеон сначала отправился в Пассау, где приказал возвести укрепления, с помощью которых намеревался превратить этот город в главную крепость Рейнского союза. Когда его известили, что ничего нового не случилось, он отправился в Мюнхен, где в семье принца Евгения стал дожидаться депеш, которые должны были направить его в Париж или обратно в Вену. Наконец, когда курьер доставил известие о ратификации,