Вирус зла (СИ) - Илья Твиров

Несколько минут они стояли друг напротив друга, замерев, не двигаясь и как будто бы даже не дыша. Нобул чувствовал, что его буквально пригвоздили к полу. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, пальцы не подчинялись его воле, дыхание было прерывистое, а мысли… мыслей не было вовсе, лишь образ прекрасной, несравненной девушки перед ним и больше ничего. Она вдруг стронулась с места, грациозной походкой настоящей королевы приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки. Он ощутил ее дыхание, подобное ласковому теплому бризу. Ее глаза вдруг стали для него всем. Он смотрел в них, утопал в этой бесконечной глубине, растворялся в лазури заоблачных небес и вдруг услышал мелодичный, журчащий подобно горным ручьям голос.

— Ты должен сделать кое-что для меня, — молвила красавица.

Во рту у Нобула все пересохло. Он попытался ответить ей, но воздух как будто кто-то запер внутри его легких и не выпускал наружу. Он лишь закашлялся и промычал в ответ что-то нечленораздельное, дико покраснев при этом. Семюэль был довольно-таки красивым мужчиной, и женщин в его жизни было предостаточно. Да он уже был два года как женат, скоро должна была родиться дочь, однако никогда он не чувствовал при общении с противоположным полом такой неловкости, своей ничтожности и жалости.

— Ты ведь сделаешь все, о чем я тебя попрошу? — вновь елейным голосочком пропела незнакомка.

Ей нельзя было не подчиниться. Это было противоестественно, все равно, что обидеть младенца или сказать, что новорожденный — греховен.

Нобул судорожно кивнул, по-прежнему пытаясь что-то сказать, но все с тем же успехом.

— Возьми свое судно и направь его туда, куда я тебе покажу.

— Хорошо…,- наконец выдавил из себя Нобул что-то, отдалено похожее на нормальную человеческую речь.

Роковая красавица тут же исчезла, будто ее и не было вовсе, будто она являлась миражом, непредставимо сладким и недостижимо далеким. Но в место нее в голове у Семюэля возникли картины неизвестного пространства. Это был обыкновенным космос, в меру пустой, в смысле очищенный, без всякой пыли, мелких объектов и планет. Нобулу показалась знакома эта область пространства, и чем дольше он наблюдал видение, тем отчетливее ему становилось понятным, что он видит некую область за орбитой Урана, приблизительно в двух-трех астрономических единицах под плоскостью эклиптики Системы.

Ни секунды не сомневаясь в трезвости своего рассудка, а также в том, что он собирается сделать, Нобул приказал инкому направиться именно в эту область Солнечной системы. Для него сейчас существовал лишь один приказ, и ничто на всем белом свете не могло заставить капитана «Горизонта» повернуть обратно.

Экипаж не выссказал возражений по поводу смены маршрута патруля, поскольку в задачи «Горизонта» входили именно патрульные миссии в ближайших окрестностях системы, только пролегали они несколько в отдалении от той точки, куда сейчас направлялся корабль.

«Горизонт» прыгнул, разом преодолев в пространстве порядка двадцати астрономических единиц, и очутился в безбрежном океане темноты и пустоты. Нобул понятия не имел, что ему требуется здесь найти, а посему приказал инкому искать все, что по его мнению будет являться отклонением от существующих норм.

И аномалии тут же нашлись. Правда при другом случае на них можно было бы и не обратить внимание, но Семюэлю ясно указали именно на это место, поэтому пропустить их мимо ушей не представлялось возможным. Однако на деле все оказалось с точностью до наоборот. Едва «Горизонт» осмотрелся в пространстве, как на борту начали твориться вещи из ряда вон выходящие. Сначала, ни с того ни с сего, отключилась вся электроника. Не спасли ни резервные генераторы, ни дублирующие сети, ничего. Несколько человек, находившихся в этот момент в кокон-креслах, получили сильнейшие психические удары вследствие того, что была резко отключена защита, и разум человека напрямую соприкоснулся с оперативным полем инкома. В девяноста процентов случаев такой контакт мог грозить очень печальными последствиями для человеческого разума, но в данной ситуации отключение энергии ударило и по инкому, погасив все его системы и его самого до того, как экипажу был причинен еще больший веред.

Правда, в итоге экипаж это не спасло. Вслед за полным отключением энергии, начали разрушаться конструкции. Все внутреннее убранство корабля словно стало сначала зыбучим, словно сделанным из песка, а потом и вовсе текучим. На глазах Нобула сквозь пол провалился борт-инженер и два кокон кресла, причем одно из них на половину рассыпалось незадолго до этого.

Семюэль в отчаянии завертел головой. Никогда он не был еще настолько близок к смерти, хотя все члены экипажа еще в академии проходили соответствующие психологические тесты. Наваждение, которое по сею пору руководило сознанием капитана Нобула, исчезло, пропало без следа, оставив человека один на один перед лицом неотвратимого, неизбежного конца.

Семюэль упал на колени, зарыдал в голос от безысходности, ежесекундно ожидая собственного конца.

Он так и не понял, что произошло в итоге, и когда изменилась ситуация. Он помнил, что плакал, плакал как ребенок, дрожа от страха, и ничего не видел по сторонам. А когда все закончилось, услужливый организм зашвырнул сознание капитана «Горизонта» в далекие дали.

— А она наглеет, — сказал Гагарин, вытаскивая «Горизонт» из пространственной аномалии. Он укутал крейсер несколькими слоями силового поля (аналогом поля структурной целостности) и отшвырнул его подальше от квантовой ямы, как назвал ее Громов при первом беглом осмотре.

На самом деле эта аномалия очень не нравилась ни Виктору, ни Максиму. То, что сразу две монады были задействованы в спасении останков экипажа и корабля «Горизонт», означало лишь одно — аномалия была в высшей степени интересна с точки зрения познания ее сути, если бы у Виктора и Громова было на это время. А вот его как раз и не было. Подобные структурные образования дырявили, точнее, плавили, размягчали квантованное пространство-время по всему Домену, и причина этого была Монадам неизвестна. Вывод, конечно, напрашивался сам собой: что-то произошло во время их отсутствия, но поспешные выводы могли стоить в таком деле очень дорого, поэтому в причинах такого поведения физического вакуума надлежало разобраться со всей тщательностью, взвешивая все за и против, анализируя любую, даже самую нелепую, фантастическую версию.

— Она не наглеет, — возразил другу Громов. — Она защищает себя, свои мыслящие оболочки, и делает это исходя из своих этических соображений. Не забывай, Сверхразум мыслит иными категориями.