Ореховый посох - Роберт Скотт

Молчание первым нарушил Гарек, почти неразличимый в слабом свете.

— Ну, вот и приехали, — тихо промолвил он. — Я уже до дна не достаю.

— Я тоже. — Стивен лег на палубу и свесился за борт, но дна своим шестом нащупать так и не смог. — Ладно, будем использовать шесты для того, чтобы отталкиваться от стен и держаться на середине потока. Течение, правда, быстрое, но здесь очень глубоко, так что вряд ли нам перекаты встретятся.

— А куда мы, собственно, плывем? — задумчиво промолвил Марк. И тут же предположил: — Если нас этим потоком не вынесет прямо в какую-нибудь таверну Ориндейла, то завтра придется снова каким-то образом возвращаться к реке. Сколько мы еще будем так плыть?

— Еще немного проплывем, — попытался успокоить его Стивен, — и если не обнаружим никакого подходящего местечка, чтобы можно было привязать плот и немного обсушиться, то повернем назад.

Туннель, лениво изгибаясь, вел их все дальше во мрак. Судя по легкой ряби на поверхности воды, сильное течение могло до бесконечности тащить их — и, возможно, они выйдут из этого коридора только на противоположной стороне горы. Впрочем, Марк опасался, что еще до этого потолок пещеры попросту рухнет им на голову, а река преспокойно потечет себе дальше. Но представлял он себе даже не то, как на них сверху падают каменные своды или смыкаются стены и без того уже предельно узкого туннеля, а совсем иную, не менее страшную картину.

Ему казалось, что их медленно заглатывает некий великий каменный бог, настолько уставший от своей бесконечной жизни, что даже и не замечает, как пожирает каких-то жалких людишек вместе с их плотом и всеми пожитками. Марк заметил, что Гарек давно уже положил шест на плот и взял в руки лук. Вряд ли можно было сказать, кого именно собирается он подстрелить в этом темном туннеле, однако Марк честно признался себе, что ему гораздо приятнее сознавать, что Гарек вооружен и в любой момент готов выпустить стрелу.

Марк никогда не испытывал ностальгии, и порой его даже тревожило то, как некоторые важные события прошлого, даже целые годы, сублимируются в его памяти до нескольких ярких, но мимолетных мгновений. Месяцы подготовки, например, потребовались ему, чтобы принять участие в соревнованиях по плаванию на звание чемпиона штата, и тогда это было, наверное, самым ярким событием в его жизни, ожидаемым с огромным нетерпением. Плавал он блестяще и три раза выигрывал на различных межшкольных соревнованиях, причем два раза ему удалось побить все юношеские рекорды. Но теперь, всего через десять лет, память об этом съежилась до нескольких не слишком интересных воспоминаний.

Марк, например, вспоминал, как орал на него тренер, возвышаясь над бассейном; помнил, каким пронзительным было прикосновение холодного зимнего ветерка к его еще влажным волосам, пока он ждал, что его отвезут домой. Но чаще всего он способен был вспомнить лишь те несколько секунд полного душевного смятения, которое испытал под водой, достигнув финишной стенки раньше всех, и той бурной радости, которая его сразу же охватила. В итоге по крайней мере четыре месяца работы и ожиданий, а также величайшая в его юной жизни победа оказались сведены к десяти-двенадцати довольно ярким мгновениям, полным звуков и ощущений.

Но когда он вспоминал то время, которое они со Стивеном провели в Элдарне, ему казалось, что здесь все иначе. Здесь он почти каждое мгновение своей жизни мог вспомнить в ярких, живых подробностях: неровные каменные плиты, о которые он обдирал костяшки пальцев в Речном дворце; запах сосновых дров в костре, рядом с которым он часто засыпал; прильнувшее к нему тело Бринн, когда они лежали рядышком в лесной хижине через несколько часов после той радостной встречи, когда они уже и не надеялись увидеть друг друга живыми.

Эти и сотни других эпизодов Марк по-прежнему отчетливо помнил, бережно сохранив в памяти все звуки, краски и ощущения. И теперь он с ужасом думал о том, какие воспоминания оставит ему эта пещера. Он почти не сомневался, что ему придется прыгнуть в воду и плыть назад, против течения, чтобы выбраться из этого туннеля, и отчетливо понимал, что сил на это у него уже не осталось.

А вскоре им все же пришлось опуститься на колени, такими низкими стали своды туннеля.

— Разворачивай плот, Стивен, — потребовал Марк. — Тут становится слишком тесно.

Проход и впрямь все больше сужался, и плот то и дело стукался о каменные стены.

— Хорошо, — согласился Стивен. — Я очень надеялся отыскать тут что-нибудь подходящее для стоянки, но ты прав: надо поворачивать. — Он уже потянулся за посохом и вдруг краем глаза заметил над головой слабое мерцание. — Что это?

— Где? — спросил Гарек, стоя на четвереньках и пытаясь избежать ударов о гранитный потолок пещеры.

Рядом с ним в той же позе устроились и Марк с Бринн.

— Вон там, чуть выше светящегося конца посоха. Там, по-моему, тоже какой-то огонь горит.

— Стивен, — прервал его Марк, — ложись, пока не поздно, не то тебя в воду сбросит.

Стивен уже приготовился растянуться на животе, когда Гарек вдруг громко воскликнул:

— Черт побери!

— Что с тобой?

— Да этот потолок проклятый... Я головой стукнулся! Гарек умолк, потому что волшебный огонек вдруг погас, и они погрузились в беспросветную грозную темноту, черную, как чернила, и абсолютно непроницаемую. Видимо, своды в туннеле стали настолько низкими, что там не хватило места даже для зажженного Стивеном огня.

Марк распластался на спине, прикрываясь сверху руками. Но порой потолок опускался так низко, что царапал ему лоб, и тогда по виску медленно сползала теплая струйка крови. Марк попытался, отталкиваясь от потолка руками, совершить невозможное и заставить плот немного погрузиться в воду, чтобы тело более свободно проходило под гранитным сводом, проплывавшим в каком-то дюйме от его лица. От ужаса он почти не дышал и с нетерпением ждал, когда Стивен призовет на помощь магию посоха и плот поплывет назад, против этого бешеного течения.

В мозгу его вдруг всплыли слова Стивена, которые тот часто повторял: «Возможно, у нас еще ничего и не получится».

Ведь однажды уже не получилось — когда посох впервые подвел Стивена на дне реки. Что, если это случится снова? И почему Стивен медлит? Может, он уже пробовал, но магия ему не подчинилась? Он, правда, согласился развернуть плот, но с тех пор не сказал ни единого слова, и они по-прежнему куда-то летят по этому невыносимо узкому коридору. Да где же они теперь? Марк слышал, как вода с шелестом несется под плотом; интересно, подумал он, а почему это течение вдруг настолько ускорилось?