Эртан (дилогия) - Светлана Середа

– И кроме того, до поры до времени, – торопливо продолжил Лэйо, – слова Советника не расходились с делом. Он действительно поддерживал Милославского советом и магией, помогал ему освоиться в мире. А потом я заметил, что Эль-Стаури вербует себе сторонников из молодых эльфов. Тогда я не знал его целей, но то, что он скрывал это от Милославского, заставило меня насторожиться. Я решил наконец-то уничтожить свое заклинание… и не смог. Тот способ, на который я рассчитывал, не сработал. Как раз в этот момент вернулся Энриль, и мне пришлось все ему рассказать. Риль объяснил, что для контрзаклинания существует список ограничивающих параметров, который занимает целый отдельный том, и если я не учел их при создании, он не в силах помочь… Мы стали вместе думать, как исправить положение. К тому времени уже стало понятно, зачем Советник все это затеял: он начал убеждать Милославского собрать Звезду. А потом в Эртан перенеслась Юля – дочь дочери Энриля. Тогда – наверное, впервые – мне стало по-настоящему страшно. Ведь с участием носителя нашей Силы можно было воссоздать Звезду даже без кристалла-посредника. Я уже был готов звать отца. Но Риль сказал: «Подожди. Давай посмотрим, это может быть к лучшему.» И мы стали смотреть.

Когда свет снова вспыхнул, Дан обнаружил, что они стоят на лесной тропинке. Солнечные лучи пробивались сквозь вершины сосен, мягко отражались от янтарных стволов. Пахло нагретой смолой, хвоей и вереском. Ветер звенел в кронах, но внизу было спокойно.

Девушка огляделась с восторженным изумлением.

– Это ты сделал?

– Что?

– Только что дорога шла среди полей. И вдруг раз! – неопределенный взмах рукой, – и сосны! Я так не умею.

– Там жарко, – невпопад пояснил Дан. – У тебя щеки обгорели.

Он и сам не знал, как это у него получилось. И у него ли?

– Ой. – Юля приложила тыльную сторону ладони к лицу. – И правда. Я не заметила.

Шли молча. Первое время Дан настороженно прислушивался к ощущениям, ожидая подвоха со стороны Дороги, но опасности не чувствовал. Ему впервые пришло в голову, что, возможно, Дорога предстает такой, какой ты ожидаешь ее видеть: гостеприимным домом или полной опасностей тернистой тропой. В прошлый раз он боялся. Даже не помня своей цели, боялся: не найти, не успеть, не добраться. Сейчас его цель шагала рядом – легко и бесстрашно, словно каждый кустик и каждый изгиб тропинки был ей знаком.

Дан не жалел о своем выборе, но не отпускала какая-то смутная тревога, словно позади он оставил что-то важное.

Постепенно стемнело. Интересно, холодно ли здесь ночью, с некоторым беспокойством подумал Дан. И словно в ответ на его мысли между стволами – чуть в стороне от тропы – показался огонек.

Девчонка лет двенадцати деловито помешивала ложкой в котелке. Отблески пламени играли на ее волосах – светлых и невесомых, как тополиный пух. Дан шагнул в круг света.

– Здравствуй… Эль.

– Здравствуй, – девочка кивнула приветливо и обыденно, будто близкому знакомому, с которым вчера расстались. Бросила взгляд на его спутницу. – Я вижу, ты нашел то, что искал.

– Нашел. Твой амулет здорово помог мне. Спасибо. Только я не могу его вернуть. Он… потерялся.

– Не страшно, – Эль лукаво улыбнулась. – Это был не амулет.

– А что?

Девчонка пожала плечами:

– Просто монетка на шнурке. Ты сам всего добился. Я же говорила: верь себе.

Дан ошеломленно уставился на нее, не зная, злиться ему или смеяться. С одной стороны, было досадно, что его провели, как мальчишку. С другой – эта ложь, как ни крути, спасла ему жизнь и помогла дойти до цели.

– Есть хотите? – как ни в чем не бывало спросила Эль. – В сумке – там, за бревном, – хлеб и сыр. Возьмите сами, я не могу отойти.

– Спасибо, – Юля села на бревно, наклонилась за котомкой и вдруг умиленно заулыбалась: – Ой, славный какой. Брат?

– Дочь подруги, – пояснила Эль, одной рукой высыпая в котелок щепотку ароматной травы, другой продолжая помешивать. – Сильвары. Она скоро вернется.

Дочь Сильвары? Дан очнулся от раздумий и с любопытством заглянул за бревно. На кожаной куртке, завернутый в пестрое одеяльце с разлохмаченными краями, посапывал младенец месяцев четырех-пяти от роду.

– Ничего себе! – не удержавшись, присвистнул Дан.

Для него с момента встречи с девушкой в бежевом платье прошло немногим больше трех месяцев. Ну ладно, может быть, четыре – он плохо запомнил свое путешествие по Дороге. А ее дочка успела уже не только родиться, но и подрасти!

– Тише, – укоризненно сказала Юля. – Разбудишь.

И как будто услышав ее слова, девочка завозилась в одеяле, закрутила головой, сморщила личико и вдруг, не открывая глаз, оглушительно заревела. Дан вздрогнул от неожиданности. Где-то справа раздалось переполошенное хлопанье нескольких пар крыльев – похоже, резкий звук вспугнул целый выводок.

Эль, продолжая помешивать в котелке, обернулась к Юле:

– Возьми Данку на руки, пожалуйста. Она быстро успокоится, – и чуть виновато добавила. – Есть, наверное, хочет. Что-то Силь задерживается.

Юля вручила Дану котомку с продуктами, подняла малышку на руки и отошла с ней подальше от костра, тихонько бормоча что-то ласково-бессмысленное про ушки и носик. Девочка еще покричала немного – уже без прежнего энтузиазма – и затихла.

Нарезая хлеб, Дан невольно прислушивался к Юлиному воркованию и вдруг поймал себя на том, что улыбается. Все это было каким-то противоестественно нормальным – словно бы и не сидели они у чужого костра в незнакомом лесу по дороге из ниоткуда в никуда. И совсем не вязалось с образом отчаянной девчонки, бесстрашно шагающей навстречу опасностям и приключениям.

Сзади воцарилось молчание – только ветки изредка похрустывали под Юлиными ногами. Дан обернулся.

На мгновение ему показалось, что ребенок как-то неуловимо изменился: волосы потемнели и лицо вроде стало немного другое… впрочем, кто их разберет, этих младенцев, они все похожи. Но волосы точно были светлее! Дан чуть наклонился, позволяя свету костра упасть на ребенка. Нет, все в порядке. Просто игра освещения.

Юля бережно уложила девочку обратно на куртку, подоткнула одеяло под спину. По расслабленному личику скользнула сонная улыбка и Юля улыбнулась в ответ – неосознанно, почти рефлекторно, как мать улыбается своему ребенку.

Дан замер, пораженный внезапной догадкой. До него неожиданно дошло, о каких планах говорил Советник и почему перепугался, когда Юля едва не воткнула в себя кинжал. Почему Алана согласилась помочь, взглянув на Юлино бездыханное тело. Не только согласилась, но и уговорила надменного, презирающего смертных архимагистра Аль-Канаро. Его, Дана, красноречие, тут совсем ни при чем.