ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Николаевич Свинаренко

у евреек». Сонька вообще выписана персонажем «мыльной оперы», она поставлена в ситуацию сериала: «Пришел постоянный гость, любовник, который приходил почти ежедневно и целыми часами сидел около своей возлюбленной, глядел на нее томными восточными глазами, вздыхал, млел и делал ей сцены за то, что она… грешит против субботы, что ест трефное мясо и что отбилась от семьи и великой еврейской церкви».

Да, кроме того, «он знал, что Сонька была продана одному из скупщиков живого товара ее же матерью… его набожная душа содрогалась… но тем не менее любовь была выше всего».

Забавно, что когда гостя отводят к даме в комнату, ему желают приятного аппетита… Потом еще клиенты за каким-то хреном целуются с продажными девицами взасос.

Ну и много разговоров с проститутками о причинах их падения. Некоторые клиенты зачем-то любят про такое расспрашивать и слушают в ответ всякое вранье. Один мой знакомый непременно такими своими вопросами типа «Как же ты дошла до жизни такой?» доводит даму до слез, она начинает рыдать, и тут у него поднимается желание, вот ведь извращенец!

Что же касается автора повести, то он уверяет, что сам дамами не пользовался и всего только дружил с ними и болтал за жизнь. Конечно, такая позиция не очень комфортна, и если он не врет, что именно так и было, то, конечно, логично очернить действительность, чтоб не чувствовать себя дураком.

По ходу сюжета компания интеллигентов после пьянки с приличными девушками, которые в те времена как-то очень неохотно давали (не дали и на этот раз), поехала к девкам. Приехав, они долго и нудно ведут скучную беседу «о торговле женским мясом, о белых рабынях, о разъедающей язве больших городов… старая, всем надоевшая шарманка!» Хороши наблюдения автора. Он пишет о «глубокой, хотя и уродливой душевной деликатности, которая свойственна… каторжникам и проституткам». Я, кстати, давно уже пустил в оборот фразу: «Она ведет себя, как проститутка», то есть у дамы манеры, она думает, что сказать, не болтает лишнего ну и вообще.

Секс-работницы же между собой беседуют на особой своей фене, к примеру: «Не звони, метличка, метлик фартовы». Феня эта – надо же – представляла собой «дикую смесь из еврейского, цыганского и румынского языков и из воровских и конокрадских словечек».

А интеллигенты всё о своем: о пути русского человека и что он слишком широк… И еще: «…душой отдыхаешь среди молодежи (да старух-то и не с руки держать в таком заведении! – И. С.) от всех этих житейских дрязг… Эта вера в святой идеал, эти честные порывы!..» И дальше как по писаному: «Кельнер, шампанскава-а!»

Один студент из компании наслушался этих речей, выпил еще и забрал одну проститутку домой. Но не на ночь, а на перевоспитание. По-братски, платонически. Забрал, потом, разумеется, она к нему залезла в койку – дело молодое.

Тонкое наблюдение, тут можно прослезиться. Студент говорит своей проститутке: «Водки вы, верно, по утрам не пьете, а я, с вашего позволения, выпью… Это сразу подымает нервы».

Ладно, братские отношения не удались, ну и что? Студент все равно учит свою подружку наукам и ремеслам. Он ее вынуждает к изучению марксизма, вот ведь красота! Эту дисциплину ей преподает другой студент, Симановский, который на самом деле хочет с девкой не марксизма, а простого секса, правда, не на уровне товар – деньги – товар, а потому что он такой красавец, ну вы знаете эти разводки.

Потом воспитанница студенту надоела: «Она заедает мою жизнь, я пошлею, глупею, я растворился в дурацкой добродетели; кончится тем, что женюсь на ней…» И он, придравшись к какой-то ерунде (его дружок Симановский ее, как известно, домогался под прикрытием марксизма), выгнал девицу, хотя она и не дала марксисту, – то есть вернул в конечном счете обратно в бардак. Как говорил другой автор, «души прекрасные порывы!». Иногда-таки их надо душить, а то они ими вымостят дорогу известно куда.

Потом действие перекидывается в поезд, в котором едет Семен Горизонт с кучей шлюх и женой. Эту жену он – что твой Петя Листерман, он же Очкарик, который за деньги знакомит современных олигархов с девушками, – после продал за хорошие деньги. Петя ее, может, и не продавал, но так рассказывает, и это красиво. Не из книжки ли, которую мы сейчас разбираем, он взял этот заход? «Он (в данном случае Горизонт. – И. С.) в совершенстве знал вкусы всех своих высокопоставленных потребителей: одни из них любили необыкновенно причудливый разврат (ну вот интересно, что же считалось таковым сто лет назад? – И. С.), другие платили бешеные деньги за невинных девушек, третьим надо было выискивать малолетних». Не знаю насчет клиентов Горизонта, но в случае с Очкариком можно было б и фамилии тут назвать…

Горизонт «к женщинам был совершенно равнодушен». Не оттого ли, не отсюда ли сводник в фильме «Глянец» изображен голубым?..

Хорош и висящий на стене бардака в рамке «Свод правил и постановлений, касающихся обихода публичных домов». Там говорилось о «еженедельных медосмотрах», о том, что «заведение не должно располагаться ближе чем на сто шагов от церквей, учебных заведений и судебных зданий».

Под занавес главная шлюха, конечно, спрашивает репортера, который и есть автор повести: «Есть Бог или нет?» Не могла она не спросить по закону жанра. Особенно идя вешаться. А интеллигент тоже, как вы понимаете, не мог ответить прямо, не такой он простой парень! Ни то ни се, короче. С той же четкостью ответил он и на вопрос о наличии ада и рая.

Шлюха и не удивилась, она уж немало повидала интеллигентов в своем бардаке и многого от них не ждала.

Она повесилась.

Потом еще несколько ее подружек плохо кончили. А дальше «двух драгунов обсчитали в рублевом заведении (то, про которое речь, двухрублевое, кстати. – И. С.), избили и выкинули ночью на улицу». Неважный в России сервис, что и говорить, наверное, с этим ничего нельзя сделать ни при каком режиме. Обиженные солдаты добрались до казармы, подняли товарищей, которые как раз гуляли на полковом празднике, те решили отомстить за однополчан, ну и так, слово за слово, три дня подряд громили бардаки по всему околотку, вспарывая перины, кроша рояли, убивая швейцаров и выгоняя девок голяком на улицу. Это все довольно глупо. Ну что сказать, русский бунт, бессмысленный и беспощадный… Революция! Видите, солдаты сами разгромили публичные дома, и с тех пор им приходится насиловать друг друга и предаваться прочим ужасам дедовщины… Проститутки, конечно, никуда не делись, они просто перешли на другой режим работы – стали неорганизованно работать на улицах.

Толстой прочитал эту