Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

и надеется… указ получить вскоре» и обещал послать за просительными и полномочными грамотами к королю нарочного дворянина. В этот момент разговора с Бозе великим послам были поданы с почты письма из Москвы от 22 и 29 октября с известиями о Таванской победе.

«Того ж числа и часа, как великие и полномочные послы с тем полским послом разговаривали, поданы великим и полномочным послом московские писма, писанные с Москвы октября 22 и 29 числа, в которых писмах писано о счастливой победе над турки и татары под Тованским городом и о прогнании их от того города». Великие послы поделились известиями с польским послом: «И полскому послу о том объявлено, и полской посол великим и полномочным послом за то объявление благодарствовал и от них отпущен»[1232]. Из донесения Бозе королю Августу II об этом свидании с московскими послами узнаем, что во время разговора в комнату, где он происходил, вошел сам Петр и принял в нем участие. По пунктам перечислив указанные ему дефекты грамоты и свои возражения на них, Бозе, однако, признается, что посольство его объяснениями не удовлетворилось «и особенно часто возвращалось к недостающей королевской подписи, пока, наконец, не пришел его царское величество сам, и в то же время подоспело радостное известие о блистательной победе, одержанной над турками и татарами при Таванске 12 октября; тогда от прежнего предмета отклонились и перешли к последним… Между прочим, я должен доложить, что я знаю от одного любимца, что его царское величество был сильно раздосадован особенно недостающею подписью и сначала предположил, будто я от себя написал или подделал польское письмо, а потом перешел к той мысли, что ваше королевское величество не дорожит больше его дружбой с тех пор, как принц Конти уехал из королевства, и мне стоило великого труда убедить его в противном»[1233].

Дело под Таванью, о котором получено было известие на конференции с польским послом, заключалось в следующем. Опасаясь удара на Очаков со стороны русских, владевших уже на низовьях Днепра городками Таванью и Казикерменем, турки двинули большие силы под начальством крымского хана, сераскира и белгородского паши против этих городков. Получив известие о движении неприятеля, белгородский воевода князь Я. Ф. Долгорукий и гетман Мазепа спустились вниз по Днепру за пороги, но ввиду значительного превосходства неприятеля не решились сразиться с ним, ограничились высылкой двух полков — стрелецкого Ельчанинова и казацкого Лубенского — на помощь таванскому гарнизону и отступили, дав знать о неприятельском вторжении в Москву, а также в Валуйки боярину А. С. Шеину, возвращавшемуся из Азовского похода. Усиленный двумя полками гарнизон Тавани под начальством думного дворянина В. Б. Бухвостова мужественно выдержал осаду и в решительной стычке с осаждавшими 10 сентября разбил их и принудил уйти к Очакову, причем убит был турецкий сераскир[1234]. Какое впечатление вызвало известие об этом деле у Петра, видно из его писем к Виниусу от 26 и к Ромодановскому от 27 ноября. «Min Her Vinius, — пишет он первому. — Писмо твое, октября 29 дня писанное, мне отдано ноября в 26 день, за которое благодарствую. Здесь, слава Богу, все добро, а вестей никаких нет; толко вчерашнего дня пришедшая почта принесла нам зело радостные вести о храбром отпоре тованских сиделцов (и сим вам взаимно поздравляем), понеже той победы причиною оне одне сиделцы. Piter. Из Амстрадама, ноября в 26 день»[1235]. В письме ко второму, уведомив о получении его письма, Петр делает собственноручную приписку: «Поздравъляю вамъ, государю, мужественнымъ отпоромъ таванскихъ сиделцоѳъ»[1236]. 28 ноября по случаю этой победы посольством в доме Лефорта дан был роскошный праздник, на который приглашено было высшее амстердамское общество. «Ноября в 28 день, — повествует „Статейный список“, — был в Амстрадаме у великих и полномочных послов для одержания побед над турецкими войски триумф, на котором были многие началные люди и амстрадамские бурмистры, и по обеде пусканы многие художественные огнестрельные гранаты и верховые и водяные ракеты, и была музыка». О внушительных размерах устроенного фейерверка можно судить по соответствующей записи в «Расходной книге»: «По приказу великих и полномочных послов заплачено огнестрелного дела мастеру Моисею Карибесу за строение фирверка или огнестрелной потехи, которую он делал своими денгами в Амстрадаме по приказу их, великих и полномочных послов, пред их посолским двором на славу превысокому имяни великого государя, его царского величества, для полученной того году от войск его царского величества над турки и татары под Таванью победы — 440 ефимков». Царь, по свидетельству Петра Лефорта, открыто присутствовал на этом торжестве[1237].

XXXI. Наем людей и покупка снаряжения для флота

Не достигнув цели своей миссии официальным путем, не добившись от Генеральных штатов субсидии, необходимой для снабжения черноморского флота и ведения с турками войны на море, посольство обратилось к приобретению тех же средств частным путем: начало нанимать от себя персонал для флота и покупать необходимые предметы для его оборудования и вооружения. Наем людей для службы и приобретение надобных для морского ведомства вещей — так можно обозначить эту деятельность. С конца октября 1697 и до начала 1698 г. включительно уже обозначились некоторые ее результаты. С 26 октября наняты были на русскую службу лекарь Яган Колкан и пять матросов, судя по именам — славянского происхождения: Марк Дубровников, Антон Степанов, Лука Николаев, Петр Николаев, Юрий Францев. С 27 октября — боцман, также славянин, Осип Паганет. 5 ноября нанято четверо иноземцев плотников: Яков Клоппер, Рулоф Семесен, Вялим Петерс, Грот Мартин Бетер. С 8 ноября стала получать жалованье новая группа иноземцев-славян, в которую вошли три штурмана:

Дамиан Дубровников, Петр Иеронимов, Франциск Совик и четверо матросов: Павел Матолин, Николай Родовеник, Марк Ковач, Петр Приверов. Вся эта партия нанятых иноземцев, состоявшая, таким образом, из боцмана, трех штурманов, девяти матросов (людей славянского происхождения), четырех плотников и одного лекаря, была вскоре посажена на зафрахтованный для перевозки ее в Россию корабль «Гувернер фон Нарва» под присмотром солдата Афанасия Бурлеева, одного из того отряда солдат, который оставлен был в Пилау для обучения морскому делу, а теперь присоединился опять к посольству. Шкипер корабля Рейнгольд Пандер обязался доставить нанятых людей от Амстердама до Ругодива (Нарвы) или Колывани (Ревеля) за 84 ефимка. На покупку съестных припасов в дорогу было израсходовано 142 ефимка. Посаженных на корабль матросов приходилось, пока корабль стоял в гавани, стеречь, чтобы они не расходились, для чего командировались особые посыльщики. 15 ноября «Гувернер фон Нарва» вышел в море[1238].

В начале же ноября