Мифология греков и римлян - Лосев Алексей Федорович

b) Procl. in Tim. 35 b (II 208, 30 D.)

Эти обрезания отца и оковы должны быть рассматриваемы с точки зрения первообраза, ибо он [Зевс] сначала обрезывает его [Кроноса], а потом сковывает неразрывными узами, — это и по образам у богословов, когда они говорят об обрезании и узах Кроноса, которым подвергает себя творец мира, как упоминает об этом Сократ в «Кратиле» (404 а).

Ср. Hymn. Orph. XIII 2—5 (символическое толкование оков Кроноса) — § 38 f.

ЗЕВС — ДЕМИУРГ

c) Procl. in Crat. 391 а (27, 21 Pasqu.) (Универсальная демиургия, — Зевс осуществляет заложенную в единораздель–ности Кроноса универсальную демиургию)

Ведь величайший Кронос свыше вручает демиургу начала мышления и ставит его во главе всей демиургии, почему Зевс у Орфея и зовет его демоном:

Наше исправь поколение, демон весьма знаменитый!

И по–видимому, Кронос содержит в самом себе главнейшие причины соединений и разделений, через небесные обрезания проводящий в отдельные части универсальность умозрительную, являющийся виновником умозрительных эманаций и размножений, и вообще вождь титанического поколения (от которого происходит разделение сущего), собирающий при помощи поглощения снова свои порождения, объединяющий их с самим собою и разрешающий в свою собственную единовидную и неделимую причину. В самом деле, демиург Зевс непосредственно от него приемлет истину сущего и сначала мыслит его в себе. Ибо и Ночь прорицает ему [§ 9 g, h], но отец непосредственно вручает ему все меры универсальной демиургии.

d) Procl. in Tim. prooem. (I 207, 11 D.)

К Кроносу снова после уз обращается [Зевс], только уже без молитвы, со словами: «Наше… знаменитый» — и взывает к благосклонности отца в течение всего последующего.

Ср. Procl. in Alcib. I 103 a (p. 384, 3 Cous.).

e) Olymp. in Alcib. I 3, p. 15 Creuz.

И Орфей представляет Зевса говорящим собственному отцу: «Наше… знаменитый».

f) Damasc. 270 (II 136, 27 Rue.)

Разве Орфей не связывает с Кроносом причал универсальной демиургии, а демиург {Зевс] разве не молится ему: «Наше… знаменитый»? Значит, он выравнивает и исправляет все миротворение. Но еще яснее полагают это о нем финикийцы, делая его первым демоном, привлекшим к участию демиурга.

g) Procl. in Tim. 22 d, e (I 118, 21 D.) (Крит как символ)

Очищение происходит то водою, то огнем, и везде чистота у вторичных от первичных. Вследствие этого и у Орфея Зевс советует перенести очистительные обряды с Крита. Ведь богословы обычно вместо умопостигаемого ставят Крит.

h) Procl. in Crat. 396 b (52, 26 Pasqu.) (Скипетр Зевса) Ведь Зевс выставляет два распорядка: небесный и сверхнебесный, почему и скипетр его, как говорит богослов, имеет в длину «двадцать четыре меры», как владыка двух диодекад.

i) Procl. in Tim. 20 a (I 69, 29 D.)

Его царство и владычество над Всем управляет величайшими началами, почему и скипетр равен двадцати четырем мерам, согласно мнению богословов.

j) Procl. in Tim. 31 a (I 451, 2D.)

Но Фанет выставляет две триады, а Зевс — две диодекады, и потому его скипетр называется двадцати четырех мер.

46. a) Aristocrit. Manich. in Theos. Tubing. 50, p. 109, 23 Bur. (Универсальность Зевса)

Сириан в своих трудах приводит следующее изречение оракула:

Сила единая, демон один родитель, всех вождь превеликий, Царственный образ единый, в котором все это вертится: Огнь, и вода, и земля, и эфир, и день вместе с ночью, Первый родитель — Совет и Эрот, доставляющий радость, — Все это там пребывает в великом теле у Зевса. Все это мыслит один он, божественно все промышляет. Все живет на глазах у отца и Зевса–владыки: Боги бессмертные все и смертные все человеки, Звери и птицы, и гады, и все, что воздухом дышит. Не утаятся его поколенья людей, однодневки, С их неправдой, ни звери, что в чащах лесных обитают, Дикие, четвероногие, с шерстью густой, мощно–душные.

b) Procl. in Parm. IV 959, 21 Cous.

He удивимся, слыша орфические песнопения, в которых богослов говорит:

«Все живут… поколения», — И поколенья людей, живущих уже и грядущих.

[Ср. § 44 b}.

Ибо он полон всего умопостигаемого и содержит все раздельные начала, так что он рождает людей и все прочее согласно их особенностям, поскольку не каждое божественно, как бывший прежде него умопостигаемый отец.

c) Procl. in Tim. 29 a, b (I 336, 6 D.) (Зевс как тождество первообраза и демиургии)

Ведь в древности богослов воспел в Фанете творческое начало, ибо он там был и предсуществовал, как сказал и он сам:

Бромий великий и всевидящий Зевс, —

потому что он имеет как бы источники двойственного творения; в Зевсе — первообразное, ибо он есть Совет (Metis), как говорит:

Первый родитель — Совет и Эрот, доставляющий радость, — а Дионис совместно называется Фанетом и Эрикепаем.

d) Procl. in Alcib. I 109 e (p. 509, 9 Cous.) (Зевс есть космогонический Эрот)

Лучше связать два выражения, ибо в Зевсе есть Эрот. Ведь Метис есть первый родитель и Эрот, доставляющий радость, и Эрот проистекает из Зевса и сосуществует с Зевсом первично в умопостигаемом. Ведь здесь есть всевидящий Зевс и нежный Эрот, как говорит Орфей. Они взаимно родственны, вернее же, объединяются взаимно, и каждый из них любит другого.

Ср. «Афродита», § 12 (очень важный текст о превращении Зевса в Эрота при демиургии).

e) Gregor. Nasians. Or. XXXI 16 (36, 149 Migne) (Духовная ограниченность Зевса)

Почитаемые эллинами боги и демоны, как сами они говорят, не нуждаются в наших обвинениях, но уличаются своими собственными богословами, как подверженные страстям, мятежные, отягченные преступлениями и изменами. Они противятся не только друг другу, но и первичным началам. Их называют Океанами, Тефиями, Фанетами и еще не знаю какими именами и говорят, что некий последний бог, ненавидящий детей из–за властолюбия, пожрал всех других из ненасытности, чтобы стать отцом всех людей и богов, жалким образом поедаемых и извергаемых.

3. БОРbБА ЗЕВСА ЗА САМОУТВЕРЖДЕНИЕ

Демиургический принцип не сразу начинает функционировать по прямому назначению. Надо сначала завоевать все то, что выше демиургии, равно как и все то, что ниже ее.

Выше демиургии гордые, ни с кем не желающие делиться своей властью и своим знанием Титаны. Отсюда — титаномахии (§ 47 и Hes. Theog. 629—735 — «История», § 15). Они не могут властвовать как таковые, так, чтобы ничего, кроме них, не было. Но они, будучи основой всего бытия, не могут и уничтожиться. И вот Зевс низвергает Титанов в Тартар, где мрак и покой, где все начала и концы сущего, но где все бездейственно и как бы мертво. (Ср. § 51 b.) Сделать он это может не иначе как при помощи все того же титанического принципа (так как и сам он в отношении этого последнего вторичен), — однако при условии использования его фактической, можно сказать вещественной, физической, мощи. Эта мощь есть Киклопы и Сторукие. Они и решают титаномахию в пользу Зевса.

Традиция о титаномахии не очень обширная: у Гомера— только намек (И. XV 224 сл. — в § 25 е). Первое подробное изложение — у Гесиода («История», § 15), причем с путаницей в этом изложении мы уже встречались (ср. комм. 8 к «Истории»). В конце концов тут неизвестно, когда и кем были низвержены и освобождены Титаны, Киклопы и Сторукие. Гесиод ничего не говорит, кто именно был заточен и кто освобожден. Аполлодор же говорит о заточении только Киклопов и Сторуких и об освобождении их Титанами, родившимися уже после их заточения (Аполлодор, очевидно, под «отцом» в Theog. 502 — «История», § 12, — понимает не Урана, но Кроноса). Непонятно, далее, зачем было Кроносу низвергать своих братьев обратно в Тартар. Неизвестно также у Гесиода, что за причина борьбы с Титанами. Только позже, в Theog. 882, говорится, что тут была борьба за «честь». Продолжительность войны, по Hes. Theog. 635 сл., — десять лет (вероятно, не без подражания троянскому образцу). Особенно выдвинута у Гесиода роль Сторуких. У Гомера назван из них только Бриарей (и он уже помощник Зевса — § 51 е). Однако в циклической теогонии («История», § 51 d, е), так же как и у Вергилия (§ 51 d), и у Овидия (Fast. Ill 805), и у др. (между прочим, у Данте, «Чистилище» XII 28 слл.), он — противник олимпийцев. Неизвестны у Гесиода имена и число Титанов, сражающихся против богов.