Остановка на Медленном Году (сборник) - Фредерик Пол

Сет добросовестно старался присоединиться к любимым старым евангелическим гимнам Преподобного. Но это было не так-то просто. Он то и дело зевал. Даже здоровый человек на третьем десятке не может постоянно спать меньше шести часов в сутки. Задолго до того, как они выехали из туннеля на шоссе, ведущее к аэропорту (незачем тратить деньги Преподобного на штрафы, что пойдут в карман порочного штата Нью-Джерси), Сет уронил голову на грудь и закрыл глаза.

Он проснулся от толчка, когда автобус въехал на свободное место на подземной стоянке аэропорта. Они были у зала ожидания номер два. Эванджелины не было -все миссионеры, кроме Тада и его самого ушли.

- Ох, Сет, - сказал он, - ты ведь проспал сегодняшнюю проповедь Преподобного, так?

Полуощарашенный Сет открыл было рот, но Тад прервал его и тем избавил от соблазна солгать.

- Конечно, проспал, - сказал он, вынимая кассету из автомагнитолы. - Проповедь была о Марсе, Сет. Преподобный желает, чтобы мы распространили благую весть о том, что спастись могут все. Вообще все! Даже любая тварь, Сет, ибо бесконечно милосердие Господне. Оно простирается на Луну, на Марс, на все дальние галактики. Вот почему Преподобный лично отправился встретить этих марсиан, дабы поведать им о любви и всепрощении Господнем. Ты понял это, Сет? Ты понимаешь, что ты должен проповедовать?

- Думаю, да, брат Тад - пробормотал Сет.

- Тогда иди и говори! Возьмешь на себя кафе и один из выходов на посадку от зоны проверки билетов вплоть до контрольного пункта службы безопасности. Я пойду к пункту выдачи багажа.

- Хвала Преподобному, - машинально ответил Сет и, выскользнув из автобуса, отправился работать.

Было время, когда Сет Маренгет не служил проповедником добродетелей Преподобного.

На самом деле в свои юные годы Сета вообще очень мало волновала добродетель. Он был мирянином. Еще в начальной школе он пил пиво. В старших классах он курил марихуану. Он думал, что в колледже ему будет интереснее, поскольку специализировался по астрономии и физике, которые для него были полны романтики, но все получилось совсем не так. Вылетев с первого курса, он попытался глотать транквилизаторы, чтобы не думать о том, что скажет его отец по поводу его оценок, и амфетамин, чтобы аврально подготовиться к экзаменам, которые он так и так бы не сдал. Тогда он и понял, что ему больше нравится курить марихуану, чем ходить в колледж. Его отец постарался смириться с тем, что его сын никогда не окончит колледж. Это было нелегко, да и недостаточно - реальный мир был куда более взыскателен. В нем не было хорошей работы для юноши без высшего образования и без опыта работы в бизнесе.

Кроме того Сету казалось, что отцу и Грейс - его мачехе -не слишком нравится, что он слоняется по дому и ждет, пока что-нибудь не произойдет.

Он все же работал, но недолго. Он пытался работать в «Макдональдсе» и «7-11», но это было не особо лучше, чем вовсе не иметь работы. Затем он подался в кришнаиты.

Некоторое время это внушало надежды. Ему многое нравилось у кришнаитов, но он не мог полностью отказаться от мяса. Еще ему не нравилось брить голову. Уйдя из кришнаитов он оказался на перелутье. Он мог бы ступить на куда более опасный путь, если бы в один благословенный день не обрел благословенного Преподобного.

Чудесный, благословенный день! (Сету время от времени приходилось напоминать себе об этом.) Преподобный дал ему цель в жизни и причину жить. Более того. Преподобный дал ему кров.

Для Сета это было даже лучше, чем для прибывавших с каждым днем новообращенных - с влажно блестящими глазами, полных надежды и восхищения, поскольку Сет стал в Обители своего рода знаменитостью.

Собственно, сам Сет был тут ни при чем - прославиться ему помогло поведение его отца. Когда после первой недели пребывания в Обители Сет послушно позвонил домой - по прослушиваемому телефону - чтобы его родители не заявили о нем как о без вести пропавшем, он был уверен, что его отец будет вне себя от ярости. Но отец удивил его. После первого минутного изумления и испуга на другом конце провода замолчали. Такое молчание бывает, когда человек прикрывает трубку, чтобы обсудить вопрос с кем-нибудь еще. Затем отец Сета заговорил снова и поздравил его. Отцу и Грейс не понадобилось даже минуты, чтобы решить, что с учетом всего Сет, может быть, сделал как раз то, к чему всегда стремился.

Потому с самой первой недели пребывания в Обители Сета выделили как нечто особенное. Он был почти единственным среди молодых мужчин и женщин, чьи родители не противились его решению. Когда же родители действительно были против, то временами доходило до судебных разбирательств или нанимали этих сатанинских депрограммеров, о которых шептались в минуты перед вечерней молитвой. Из-за этого Сет рано получил признание у вестников, и они часто давали ему поручения в мир. Когда мамаши средних лет со слезами, а папаши с угрозами приходили требовать права на разговор по душам со своими отпрысками, Сет, вежливо отказывая им в свидании, мог, по крайней мере, предложить им позвонить своему собственному отцу, чтобы те успокоились.

Конечно, Сет никогда в точности не знал, что может сказать его отец, если кто-нибудь из них когда-нибудь позвонит. Но это помогало отделаться от родителей.

Что сказала бы его настоящая мать, не знал никто, тем более Сет. Он не видел ее с тех пор, как она сбежала вместе с мужем соседки. Сету тогда было три. Он считал, что именно это событие изменило его жизнь. В отношении религии точно, потому что отец вышел из католичества, когда женился на Грейс - та не желала ходить к мессе. Вопрос о католическом воспитании больше в доме Маренгетов не поднимался никогда. Однако в Святой Обители он то и дело возникал в разговорах. Среди последователей Преподобного были бывшие приверженцы чего угодно - от унитариев до баптистов и, конечно, весьма много бывших католиков. Сет знал, по меньшей мере, двоих, которые раньше даже собирались пойти в священники, пока не познакомились со столь же упорядоченным, но несколько менее суровым образом жизни Преподобного. Если не считать девушек вроде Эванджелины, которая твердо была намерена вернуться к своему старому пресвитерианскому священнику и, рыдая и всхлипывая, провести три часа в собрании, прежде чем окончательно решилась переступить порог Обители. В первую очередь именно это свело Сета и Эванжделину вместе - до некоторой степени «вместе», пока Преподобный не прикажет (если только прикажет) им как-либо сблизиться. Отец Эванджелины был из тех папаш, которых Сет вежливо и ласково посылал - это было нелегко, поскольку тот был разъярен до белого каления.