За пределами разума - Alex Rostovski
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мама — произнесла я почти шепотом.
Она ничего не ответила, а ее взгляд оставался таким же грустным как и изначально.
— Мама — я обняла ее, — в чем дело?
Фиолетовая аликорн немного помолчала а после ответила с тоской, которой было пропитано каждое слово.
— Я беспокоюсь за тебя — ответила она, — я едва не потеряла тебя… дважды. И я очень боюсь потерять свою дочь.
Я ещё крепче обняла ее.
— Мам, ты не потеряешь меня. Даю слово.
Это нисколько не воодушевило ее.
— Мам. Коль я дала слово, то оно имеет очень большой вес — произнесла я. — Ежели я не сдержу его, то есть не успею выполнить данное мной обещание, то я не умру.
Тот же грустный взгляд.
Я отпустила маму и начала складировать в свою сумку аптечки. А моя мама все ещё продолжала сопровождать меня все тем же грустным взглядом.
*****
Как и ожидалось, моя мама не зря приготовила восемь аптечек. Когда мы собирались выходить к нам подключились Ванесса и Зи. Если первую я могла понять, ей было очень тесно в стенах Стойла. То вот вторую я не понимала совсем, так много странствовать и видеть то, как много крови проливается и все равно лезть в неприятности, худший вариант из возможных.
Ванесса была вооружена все тем же странно выглядящим оружием, которое мой Пипбак определил как Арбалет ''Охотник''. Зипп же вооружилась лёгкой дубинкой, которая складываясь занимало места не больше чем фонарик. К тому же она имела крайне не приятную особенность, вырубать противника при пополнении.
Перед тем как выйти на тропу войны, мы приняли решение посидеть в атриуме. Просидели мы так несколько часов, за это время никто из нас не проронил ни слова, все были заняты тем что обдумывали каждый наш шаг, и следующий за ним шаг, и следующий… и так до бесконечности. Нужно было осознавать то что мы всего на всего несколько пони, которые и близко не осознают в какую опасную игру они начали играть. В моей голове даже пронеслась фраза сказанная одним мудрецом.
Этому миру всегда нужны были легенды. Которые смогли бы вдохновить новые поколения на великие свершения. Говорят что историю пишут победители. Но что если однажды победителей не будет, не будет ни легенд, ни храбрых героев? А будет лишь…. Истребление.
От последнего слова по моей спине пробежала капелька пота, которая была подобна муравью. Или нет…, не муравью а чему-то по хуже, ужасному насекомому которое способно лишь один раз ужалив убить тебя. Это было ужасно и неправильно, я чувствовала что то что делает Шарк и другие подобные ему пони ужасно. Однако ничего не могла с этим поделать. Почему… почему пони даже превратив мир в радиоактивную яму продолжают воевать? Я была готова упасть прямо здесь и просто дожидаться неизбежного конца, однако мой характер говорил мне сражаться. Я не спорю, но у всех наступает в жизни такой период когда хочется забить на все, и с зажатой между задних ног подушкой плакать от бессилия. Однако рано или поздно нужно подняться с матраса и вытерев слезы превозмочь все трудности и невзгоды.
Окинув взглядом остальных, я увидела что все мои друзья поглощены всем тем чем и я. Размышлениями о смысле бытия. Ежели мы не сможем остановить Шарка, то все то что сделали Дарительница Света, Охранница, Министерская Кобыла и многие другие герои имена которых я не знаю, их деяния потеряют вес. Все то что они сделали для возрождения мира просто станет бессмысленным, если не остановить Шарка. Он был тем ещё расчистили, который топил за расовое превосходство земных пони над остальными, даже зебры которые были самыми ближайшими родственниками посылались им на хер, без права на искупление. Его нужно было остановить, во чтобы то не стало.
Мои размышления были прерваны прикосновением к моей спине, обернувшись я увидела Данса который поглаживая мои плечи.
— Данс, это не поможет — проскулила я.
Жеребец перестал делать то что делал и уселся на стул что стоял на против. Так мы просидели молча некоторое время. А лишь потом Данс решился нарушить затянувшееся молчание.
— Селя — молвил Данс, — как ты?
Как я? — я скривилась. — А как я могу себя чувствовать в тот момент когда все то что мы долгое время выстраивали и пытались возродить, катиться в пизду понячью? — последнее слово я едва не прокричала.
Данс наклонился и погладил меня по щеке.
— Мы выстоим, мы справимся, мы победим — ответил Данс.
— Мне бы твою решимость — проскулила я уткнувшись в свои копыта.
— Селя — он лег на против меня, — ты сможешь.
— А что если я допущу ошибку? Что если по моей вине погибнут те, кто этого не заслужил? Что если… — мои депрессивные высказывания были прерваны прикосновением к моим губам. Я долго пыталась сопротивляться, однако Данс был сильнее меня и я уступив ему отдалась в его власть. Так он держал меня до того как я начала вырываться, однако он схватил мою голову своими ногами и не позволил мне убежать.
Когда я начала попискивать в его захвате он опустил меня. Я отстранилась и уставилась на него часто моргая. Данс же придвинулся ещё ближе, практически ложась на стол.
— Селя ты справишься — молвил Данс. — Ты многое пережила и многое повидала. Так что лишь тому что все мы держались вместе, мы побеждали.
В моей голове вновь зародилась песня, однако я не успела перенести ее на бумагу и она вновь улетела прочь.
— Как толь все закончиться сыграем свадебку? — спросил Данс.
Я была поражена его спокойствию, ежели мне хотелось кричать и дёргаться в агонии, то Данс был оплотом спокойствия. Я удивлялась и поражалась его хладнокровию.
— Обещаешь не впутываться в неприятности — спросила я.
— Я люблю тебя, и только тебя Селя. Ты та кобылка, в которую я влюбился с первого взгляда.
Часы в моем Пипбаке запищали, давая понять что пора выдвигаться, если мы хотим остановить Шарка раз и навсегда.
Я встала со своего места и направилась к транспортеру. А за мной пошел и весь наш пусть и скромный, но все же отряд. Подойдя к транспортеру мы вошли внутрь. Я собиралась уже ввести координаты для переноса, однако была
