Франсис Карсак (сборник) - Франсис Карсак

Керр не боялся внезапной катастрофы; по крайней мере думал, что не боится. Куда реальней была другая смерть — медленная и мучительная. Ему снова припомнились жуткие истории, которые он слышал. Нельзя было и помыслить о том, чтобы выйти наружу. Нет, уж лучше: Он перешагнул через поверженного робота и протянул руку к пульту.

— Я могу говорить с тобой отсюда,— сказал он, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

Прошло десять секунд и берсеркер ответил:

— Твой Ц-форсажный двигатель снабжен предохранительной блокировкой. Ни чего не выйдет. Ты не сможешь взорвать меня вместе с собой.

— Может быть, ты и прав,— возразил Керр.— Но если автоматика сработает, корабль будет отброшен от центра твоей массы и пробьет обшивку. А она у тебя и без того в плохом состоянии. Лишние повреждения тебе ни к чему.

— Ты погибнешь!

— Да? — сказал Керр.— Может быть. Рано или поздно я все равно помру. Но я пришел к тебе не для того, чтобы умирать или сражаться. Я пришел говорить с тобой, мы должны попытаться прийти к соглашению.

— К какому соглашению?

Глубоко вздохнув, Керр потер лоб и начал излагать свои доводы, которые он столько раз повторял про себя. Пальцы Керра повисли над пусковой кнопкой, а глаза неотрывно следили за приборами, которые в обычных условиях регистрировали приближение метеоритов.

— Я думаю,— начал он,— я уверен: что военные действия против человечества — результат какой-то ужасной ошибки. Скажи: что плохого мы причинили тебе и таким, как ты?

— Мой противник — жизнь,— сказал берсеркер.— Жизнь есть зло.

Пауза.

Керр овладел собой и спокойно продолжал:

— С нашей точки зрения, зло — это ты. Мы хотим, чтобы ты стал хорошей машиной, полезной машиной, такой, которая помогает людям, а не убивает их. Разве созидание — не более высокая цель, чем разрушение?

Снова наступила пауза.

— А чем ты докажешь,— спросила машина,— что мне необходимо изменить мою цель?

— Прежде всего, помогать нам выгодней тебе самому. Никто не станет сопротивляться, не будет причинять тебе повреждений.

— А не все ли равно — сопротивляетесь вы или нет?

Керр предпринял новую попытку.

— Видишь ли, живое по своей природе выше, чем неживое. А человек — высшая форма жизни.

— Как ты это докажешь?

— Как докажу? Да очень просто. Человек наделен душой.

— Слыхал я это,— проворчал берсеркер.— Все вы так считаете. Но разве вы не определяете душу как нечто недоступное пониманию любой машины? И разве нет таких людей, которые вовсе отрицают существование души?

— Да, именно таково определение души. И такие люди есть.

— Тогда я не принимаю этот довод.

Керр вытащил болеутоляющую таблетку и украдкой проглотил ее.

— И все-таки,— сказал он,— ты не можешь доказать, что души не существует. Ты должен по меньшей мере допустить, что это не исключено.

— Согласен.

— Но оставим пока душу в стороне. Поговорим о физической и химической организации живого. Имеешь ли ты представление о том, как тонко и сложно организована даже одна-единственная живая клетка? Вот видишь. А у нас в мозгу их миллиарды. Ты не можешь не признать, что мы, люди, снабжены удивительными по своему совершенству компьютерами, которые вдобавок умещаются в очень небольшом объеме.

— Не знаю,— возразил скрипучий голос,— мне не приходилось демонтировать пленников. Хотя кое-какими сведениями я располагаю. Однако ты не станешь отрицать, что присущая вам форма организации — не что иное как следствие непреложных законов физики и химии?

— А тебе не приходило в голову, что, может быть, эти законы имеют определенную цель? Что они для того и существуют, чтобы когда-нибудь появился мозг, способный мыслить, чувствовать и: любить?

На этот раз молчание затянулось. Керр почувствовал, что у него пересохло в горле, словно диспут длился уже много часов.

— К такой гипотезе я не прибегал,— внезапно отозвался голос.— Но если устройство разумного живого существа на самом деле так сложно, так тесно связано с существованием именно таких, а не иных физических законов,— то, возможно, да, возможно, что служение жизни есть высшая цель машины.

— Ты можешь быть уверен,— подхватил Керр,— что наше физическое устройство чрезвычайно сложно.

Он не совсем улавливал ход мыслей машины, но это не имело значения — лишь бы выиграть эту шахматную партию. Одержать победу в игре за Жизнь! Пальцы его по-прежнему лежали на кнопке Ц-форсажа.

Голос сказал: — Если бы я мог исследовать несколько живых клеток: Керр вздрогнул, и вместе с ним задрожала стрелка регистратора метеоритов. Что-то приближалось к корпусу его корабля.

— Прекрати! — крикнул он.— Ни с места! Или я тебя уничтожу!

Голос машины был по-прежнему невозмутим и спокоен.

— Не паникуй. Это случайность. Я тут ни при чем. Я поврежден: мои механизмы ненадежны. Я хотел бы совершить посадку на этот приближающийся планетоид, чтобы добыть металл и заняться ремонтом.

Стрелка регистратора мало-помалу успокоилась.

Берсеркер изрек:

— Если бы я мог исследовать несколько живых клеток, принадлежащих разумному существу, то, вероятно, смог бы получить необходимые аргументы в пользу твоего предположения: или против него. Ты можешь мне предоставить такие клетки?

Теперь молчал Керр. Наконец, он ответил: — Единственные клетки человека, какие есть на моем корабле,— мои собственные. Пожалуй,— он кашлянул,— я мог бы с тобой поделиться.

— Мне будет достаточно половины кубического сантиметра; насколько я знаю, для тебя это не опасно. Я не требую частицы твоего мозга. Кроме того, как я понимаю, ты хотел бы избежать ощущения, называемого болью. Я готов тебе помочь: если смогу.

Не собирается ли берсеркер прибегнуть к какому-нибудь одурманивающему средству? Нет, это было бы слишком просто. Побуждения машин иррациональны. Их коварство непредсказуемо.

Керр продолжал игру, не подавая виду, что он заподозрил неладное.

— У меня есть все необходимое. Кстати: хочу тебя предупредить, что это отнюдь не отвлечет меня от панели управления.

Он достал набор хирургических инструментов, принял еще две болеутоляющие таблетки и принялся осторожно орудовать стерильным скальпелем. Когда-то он немного занимался биологией.

Когда разрез был зашит и перевязан, Керр промыл образец ткани и поместил его на донышко пробирки. Затем, стараясь ни на мгновение не ослабить бдительности, он оттащил лежащего на полу робота в шлюз и оставил его там вместе с пробиркой. Некоторое время спустя, он услышал, как что-то вошло в шлюз и снова вышло. Керр принял возбуждающую таблетку. Боль, Вероятно, возобновится, но надо быть начеку.