И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

‑  Ну, если совсем маленькую и в смеси с мелом, то, наверное, не взорвётся, ‑ наморщился второй Иоганн.

‑  Вы опыт проведите, температура человека 36,6 градуса, поместите эту капельку смешанную с разными наполнителями в воду с такой температурой. Если не взорвётся, то дайте при приступе вашему товарищу, ‑ посоветовал Пожарский и вдруг его торкнуло, ‑ А из каких камней ты в детстве пытался серебро получить и где жил?

‑ В Саксонии, а руду ту горняки наши называли ложным серебром или кобольдом, по имени, вселившегося в неё горного духа, ‑ охотно пояснил немец.

‑ Стоп. Много ли этого ложного серебра в ваших местах и что с ним делают, когда находят? ‑ кто же не слышал в двадцатом веке название металла кобальта и что из него делают темно‑синею краску.

‑  Да хватает. Раньше‑то отец рассказывал, что пытались, как и я расплавить кобольд этот, но кузнецы при этом травились, теперь уже научились различать и просто руду эту обманчивую выбрасывают. Ещё ведь одна обманка есть в горах наших. "Купферникель" называется, что значит медный дьявол, руда эта красноватого цвета, почти как медная руда, но выплавить из неё медь не получается, старики говорят, что это происки злого духа гор Ники, ‑ немец попался разговорчивый, он даже не представлял как его судьба изменится через минуту.

‑  Значит, кобальт и никель. Давай Иоганн мы так поступим. Ты человек больной и отправлять тебя в Саксонию я не стану. Тем более там война, наверное, идёт. Как называется город или посёлок, откуда ты?

‑  Аннаберг‑Буххольц, это шахтёрский городок в рудных горах, рядом с границей Богемии.

‑  Есть там люди, которым, ты можешь письмо написать? ‑ Пётр всё соображал, как эти камни сюда доставить.

‑  Брат старший в шахтах работает, отца нашего завалило в шахте, горный газ взорвался, а брат три года назад жив был, да два сына его тоже уже в шахте работают, ‑ не человек, а википедия, отвечает на вопросы, даже которые ещё не задали.

‑  В общем, так, Иоганн, пиши письмо брату, пусть берёт семью и едет сюда и пусть с собой обе эти руды прихватит. Чем больше, тем лучше. Если нужны деньги для переезда, то подойди завтра же к Бараку Бенциону и перескажи ему наш разговор.

‑  А если Клаус не захочет уезжать? ‑ охладил пыл Пожарского Иоганн Краузе.

‑  Дурак значит. Ты в письме ему всё про Вершилово напиши. Нужен он мне здесь, богатым купцом его сделаю.

‑ Неужели ты, Пётр Дмитриевич, знаешь, как из тех камней серебро получить? ‑ стал догадываться немец.

‑  Ты, Иоганн, брату ничего такого не вздумай написать, нет в тех камнях серебра, там другой металл, он для нас важнее серебра. Серебро купцы вон возами в Вершилово везут, а кобальт и никель ‑ это совсем другое дело.

Ещё немного пообщавшись с немцем, Пётр, наконец, дошёл и до основной цели визита. Ему показали пропитанный нитроглицерином мел и даже немного повзрывали на улице. Потом разговор перешёл на изготовление красок из угля. Что им мог сказать Пожарский. Он где‑то в книжках читал, что анилин из угля выделил Глаубер. Вот он Глаубер перед ним, правда, на двадцать с лишним лет моложе. Ещё раз стоп. Там в этих красках как‑то замешан бензол. Бензол жидкость. Кажется, его добывают из коксовых газов. А вот теперь вообще здорово. Нужно срочно изобретать кокс. Ну, а газы пусть охладят или в воде растворят. Они ведь химики. Хотя. Глаубер все свои открытия сделал с применением азотной кислоты. Вот пусть и обрабатывают все отходы коксового производства кислотами разными. И опять стоп. Сосед по даче, который металлург, как‑то принёс, целую бочку жидкого стекла, немного и Афанасию Ивановичу перепало. Зашёл разговор из чего клей делают. Оказалось, что делают эту штуку прямо у них в цехе, сплавляя песок с содой.  Сода это натрий два СО три. Это любой знает, формула на пачке с содой написана, а страдавший в последнее время изжогой генерал её ложками пил.  И делают её из глауберовой соли. Глауберову соль с Кара‑Богаз‑Гола Бицоев привёз вагон и маленькую тележку. Пусть экспериментируют.   Вроде бы её просто нужно нагреть с углём. Это и надо будет в первую очередь исследовать, ведь сода нужна и для варки хрусталя. Ну и напоследок пусть в мазуте покопаются, там ведь тоже при коксовании газы выделяются. А ещё в мазуте есть парафины. Вот технологию их выделения из нефти бывший генерал точно не знал, пусть сами ищут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Всё это Пётр Дмитриевич до самого вечера втолковывал химикам. Очень удачно он сегодня время провёл.

Событие двадцать девятое

Этьен Женю покидал Вершилово в полном смятении чувств. С одной стороны повеление короля выполнено. Теперь они умеют делать фарфоровые изделия и смогут выдуть вазу из цветного стекла. В теории. На самом деле всё сложнее. У них нет белой глины, а оказывается без неё фарфор не получить. Ладно, король отдаст приказ и всю Францию перероют, может, и отыщут эту глину. Гораздо хуже с другим компонентом, со слов князя Пожарского, да и всех в Вершилово, а Этьен не поленился проверить, этот камень привозят с Урала, это надо три месяца почти плыть по рекам на восход. Там, опять, по словам князя Пожарского, они покупают этот камень у китайского купца по цене в треть стоимости серебра. Попросту меняют три унции камней на одну унцию серебра. Китайцы называют этот камень "Лунным". И что теперь докладывать королю, что мы теперь знаем, как делать фарфор, но сделать не сможем, нет ни лунного камня, ни белой глины, один только компонент и есть ‑ песок. С печами тоже не просто. Кирпичи, чтобы выдержать такие огромные температуры, тоже должны быть сделаны в основном из этой белой глины, из обычной, потекут. Так ведь ту температуру ещё поймать нужно, русские самый главный обжиг производят при температуре, при которой волоски на бородах печников начинают закручиваться в пяти шагах от печи. Как это повторить? Ну, положим, бороду можно вырастить, где взять опять эту белую глину и научиться делать из неё эти самые "огнеупорные" кирпичи. Пожарский сказал, что эту глину они добывают только в одном месте, недалеко от Москвы и все земли вокруг он скупил давно. Женю проверил и это. Оказалось, правда. Этот князь вообще не врал. Ему и не надо было. Этьен ещё до конца учёбы понял, что повторить, то, что делают русские, они не смогут. А когда француз потребовал открыть секрет прозрачного фарфора, то этот византиец просто рассмеялся:

‑  В договоре прописан фарфор, а это изделие называется бисквит, что обозначает испечённый дважды. Про бисквит наши правители не договаривались. Скажу только, что там тоже нужен лунный камень.

‑  А сможете ли вы продавать нам этот лунный камень, ‑ закинул удочку Этьен, заранее предвидя отказ.

‑  Пусть договариваются послы, но цена будет больше той, которую мы платим китайцу, нам ведь ещё везти всё это по рекам три месяца, ну и он будет уже молотый, а то вы неправильно его измельчите и нас во всём обвините.

Этьен Женю покивал головой. А что он мог сказать? Причина, скорее всего, в другом. Пожарский боялся, что французы могут найти этот камень у себя, и тогда их фарфор станет дешевле русского. Хитро.

Со стеклом картина ещё хуже. Как делать листовое стекло им не показали, научили только выдувать кривобокие вазы, сами же русские делали гораздо ровнее и красивее. Опыт? Если дело в нём, то со временем научимся. А если нет? К тому же, опять есть не простой компонент, его нужно везти с Каспийского моря. Нигде в другом месте его нет. Пожарский даже показал Этьену карту этого моря и залив со странным названием Кара‑Богаз‑Гол. Самое плохое, что из Средиземного моря попасть в Каспийское нельзя. Его только называют морем, а на самом деле это большое солёное озеро. И до этого залива добираться тоже больше трёх месяцев. Князь и заболел, потому что простыл, разгружая корабли, что привезли эти кристаллы. Корабли не успели сплавать туда и обратно, река замёрзла. Как же эти кристаллы добудут французы и где их берут муранцы? Опять надо будет покупать у Москвы? Муранцы точно не продадут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})