Все страхи мира - Том Клэнси

Советские танки теперь стояли, по-видимому, ожидая подхода своих пехотных подразделений или чего-то еще. В них то и дело попадали противотанковые ракеты TOW-2 из американских «Брэдли», и они вели ответный огонь в глубь леса.

— Господи, они перебьют всех наших парней в их «Брэдли», — произнес командир группы — капитан, чей танк единственный уцелел от роты. — За дело, парни. Занимайте позиции.

На это потребовалась еще минута. Теперь танки скрывали земляные валы, и лишь верхушки башен с пушками выступали над ними.

— Открыть огонь, каждый танк стреляет самостоятельно!

Все девять танков дали первый залп одновременно. Расстояние до русских танков было чуть больше двух тысяч метров, и фактор неожиданности был теперь за американцами. После первого залпа было подбито пять русских танков, после второго — еще шесть, а дальше американцы открыли беглый огонь.

В лесу вместе с бронемашинами «Брэдли» находился начальник штаба бригады. Глядя на север, он видел, как разваливается оборонительная линия русских. Да, только так можно определить происходящее — разваливалась. Американские танковые экипажи были укомплектованы ветеранами, и преимущество оказалось теперь на их стороне. Русский батальон, расположенный на северном фланге, попытался развернуться, но чуть раньше один из «Брэдли» подбил, очевидно, танк их командира и там воцарилось замешательство. Почему русские остановились и не продолжают наступать? — этот вопрос беспокоил подполковника, но ответ на него он поищет уже после боя, составляя отчет. Теперь он видел лишь одно: среди русских царила паника, а это давало ему и его людям дополнительное преимущество.

— Сэр, вас вызывает Седьмая армия.

Сержант передал микрофон, начальнику штаба.

— Что там у вас происходит?

— Генерал, докладывает подполковник Эд Лонг. Нас только что атаковал русский танковый полк, расположенный по другую сторону разделительной полосы. Без всякого предупреждения они открыли огонь и бросились на наши казармы подобно Джебу Стюарту. Нам удалось остановить их, но я потерял почти все свои танки. Нам требуются подкрепления.

— Потери?

— Сэр, я потерял больше сорока танков, восемь бронемашин «Брэдли» и по крайней мере двести человек личного состава.

— Кто вам противостоит?

— Один танковый полк. Пока больше никого, но у них много друзей, сэр. Мне друзья тоже не помешали бы.

— Сделаю все что смогу.

Генерал Куропаткин взглянул на дисплей, где отражалась вся ситуация. Все радиолокационные системы, не отключенные для ремонта, приведены в действие. Информация, полученная с разведывательных спутников, показывала, что две базы американской стратегической авиации опустели. Это значило, что их самолеты поднялись в воздух и летят сейчас в сторону Советского Союза в сопровождении танкеров КС-135. Американские ракетные базы тоже приведены в боевую готовность. Его спутники «Орел» дадут предупреждение о запуске баллистических ракет, после чего жить стране останется тридцать минут. Тридцать минут, подумал генерал. Между жизнью и смертью для его страны только тридцать минут — и благоразумие американского президента.

— Над Германией отмечено повышение воздушной активности, — заметил полковник. — С баз ВВС в Рамштейне и Битбурге взлетели американские истребители, направляющиеся на восток. Всего — восемь самолетов.

— У нас есть информация об американских истребителях «Стелс»?

— В Рамштейне базируется эскадрилья — восемнадцать истребителей. Было объявлено, что американцы проводят демонстрационные полеты для возможной продажи этих самолетов своим союзникам по НАТО.

— Сейчас эти самолеты могут быть в воздухе, — произнес Куропаткин, — с ядерными бомбами на борту, между прочим.

— Совершенно верно, каждый из них может нести без особого труда две бомбы типа В-61. Поднявшись на большую высоту, при крейсерской скорости они могут оказаться над Москвой раньше, чем мы их заметим…

— А со своими бомбовыми прицелами… они положат свои бомбы точно в ту цель, которую выберут… через два с половиной часа после вылета из Германии… Боже мой!

Если бомбы будут установлены на глубокое проникновение в грунт, они упадут достаточно близко, чтобы взорвать подземный бункер президента.

— Мне нужно поговорить с президентом. — И генерал Куропаткин поднял трубку телефона.

— Слушаю вас, генерал, — сказал Нармонов.

— В воздушном пространстве над Германией отмечена повышенная активность.

— Не только в воздушном пространстве, генерал. Гвардейский танковый полк в Берлине сообщил, что подвергся нападению американских войск.

— Это безумие.

А ведь не прошло и пяти минут после того, как мой друг Фаулер дал обещание воздержаться от провокационных действий, подумал Нармонов.

— Говорите побыстрее, генерал, у меня здесь очень напряженная ситуация.

— Дело вот в чем. Две недели назад на американскую базу ВВС в Рамштейне прибыла эскадрилья американских истребителей 117А «Стелс» — якобы для демонстрационных полетов перед своими союзниками по НАТО. Американцы заявили, что собираются продавать их. Каждый из этих самолетов может нести две ядерные бомбы мощностью в половину мегатонны.

— Ну и что?

— Мы не сможем обнаружить их. Эти истребители практически невидимы для всех наших средств обнаружения.

— Что вы этим хотите сказать?

— С того момента, как они взлетят со своих аэродромов и заправятся в воздухе, и до прибытия к Москве пройдет меньше трех часов. Для нас их появление над Москвой будет такой же неожиданностью, как их нападение на Ирак.

— Они действительно настолько совершенны?

— Одна из причин, почему мы оставили так много специалистов в Ираке, заключалась в том, чтобы убедиться, на что способны американцы. Наши люди не смогли заметить эти самолеты ни на экранах наших радиолокаторов, ни на экранах французских систем, которые были в распоряжении Саддама. Да, эти самолеты весьма совершенны.

— Но зачем им понадобится делать это? — удивленно спросил Нармонов.

— Зачем им понадобилось нападать на наш полк в Берлине? — в свою очередь задал вопрос министр обороны.

— Мне казалось, что это убежище выдержит удар любого оружия, находящегося в распоряжении американцев.

— Только не от попадания воздушной авиабомбы с ядерной боеголовкой, сброшенной с большой точностью. Мы находимся на глубине всего сто метров от поверхности, — объяснил министр. В вечной битве между снарядом и броней снаряд всегда побеждает, подумал он.

— Вернемся к Берлину, — сказал Нармонов. — Нам известно, что там происходит?

— Нет, полученные сообщения исходят только от полевых офицеров.

— Пошлите кого-нибудь туда, чтобы выяснить на месте. Отдайте приказ, чтобы наши войска отступили, — если это возможно, без потерь. Им разрешается только защищаться. У вас есть возражения?

— Нет, это разумное решение.

Национальный центр фоторазведки, НЦФ, находится в военно-морской гавани Вашингтона, внутри одного из нескольких зданий без окон, в которых размещаются самые секретные правительственные агентства. В данный момент у них на орбите находилось три фотоспутника КН-11 и два КН-12 «Лакросс», работающих в режиме радиолокации. В 00.26.46 по Гринвичу один из спутников КН-11 пролетал в прямой видимости Денвера. Все его камеры были направлены на город, особенно на его южные пригороды, с максимальным усилением. Полученные изображения передавались в реальном времени в Форт-Белвуар, штат Вирджиния, и оттуда по световодам в НЦФ. В центре фоторазведки их записывали на двухдюймовую видеоленту. К анализу снимков приступили немедленно.

На этот раз самолет оказался DC-10. Куати и Госн снова воспользовались креслами в первом классе, довольные и удивленные, что им так повезло. Сообщение поступило всего за несколько минут до того, как было объявлено о начале посадки. Как только агентство Рейтер передало информацию о ядерном взрыве в Денвере, остальное стало неизбежным. «Ассошиэйтед пресс» и «Юнайтед пресс интернэшнл» мгновенно упомянули об этом в своих новостях, и все телевизионные станции присоединились к ним. Местные филиалы, удивленные, что главные телевизионные компании медлят с выпуском собственных бюллетеней, выпустили свои. Единственное, что изумило Куати в этой связи, была тишина. Когда новость о ядерном взрыве в Денвере, подобно волне, пробежала по зданию аэропорта, она не вызвала криков и паники. Ее результатом стала жуткая тишина, позволяющая отчетливо слышать, как объявляют о начале посадки на очередные рейсы, и другие звуки, которые обычно заглушает шум голосов в подобных общественных местах. Итак, американцы столкнулись с трагедией и смертью, подумал командир. Отсутствие эмоций удивило его.