Еще один шанс - Ерофей Трофимов

пока давай чай пить. И, кстати, ты обещал мне свои фигурки показать, – напомнил парень.

– Так я принёс, – засуетился Илкен, вскакивая и бросаясь к мешку, с которым пришёл. – Лучшие отобрал, в подарок тебе, – добавил паренёк, роясь в своём мешке, оставленном у порога. – Вот. Смотри, – смущённо выдохнул он, выставляя на стол целую батарею фигурок.

«Мать твою, да у парня настоящий талант!» – ахнул про себя Мишка, рассматривая его творения.

Тут и вправду было на что посмотреть. Животные, вырезанные из моржовой или мамонтовой кости, были словно живые. Больше всего это было похоже на японские нэцкэ, только более реалистично. Вот олень, готовый сорваться с места и бежать от опасности. Вот притаившаяся рысь на ветке дерева. А вот вставший на дыбы медведь. Взяв в руки фигурку своего тёзки, Мишка принялся вертеть её во все стороны и неожиданно понял, что это тот самый гигант, шкура которого висит у него в доме. Малость охренев от такого открытия, парень удивлённо посмотрел на юного художника и, покачав головой, спросил:

– Как у тебя это получается? Это же тот самый медведь, который через перевал пришёл.

– Признал, – радостно улыбнулся Илкен.

– Да как тут не признаешь, ежели его морда мне до сих пор иногда снится, – фыркнул Мишка. – Ты и вправду мастер. А соседушку моего вырезать сможешь?

– Конечно.

– Сделай. Я этого тут оставлю. На память. А того домой заберу, – пообещал Мишка лучащемуся от удовольствия пареньку.

* * *

Сумерки медленно сгущались, и таёжные тени начали превращаться в мифических чудовищ. Глядя на этот театр теней, Мишка вдруг понял, откуда в русском фольклоре столько описаний всякой нечисти и нежити. Человеку с богатой фантазией в подобные часы может и не такое привидеться. Особенно если он на нервах. В очередной раз вздохнув, парень плавно приложил к глазам бинокль и всмотрелся в подлесок.

Вот уже пятый час они сидели по засидкам, выжидая, когда к приманке подойдёт зверь. Основная ставка была, конечно, на волков. В этом плане с ними было гораздо проще. Стая, осознавая свою силу, вполне могла рискнуть атаковать даже более грозного противника. Что говорить, если оголодавшие звери запросто могут задрать взрослого медведя, окажись он между ними и добычей.

Умение охотиться стаей у волков в крови. Другое дело – росомаха. Это зверь-одиночка, но при этом свирепый и очень упрямый. Даже серьёзно раненная, она не отступит и будет драться до последнего, стараясь добраться до глотки противника. И именно этим они были самыми опасными. Выносливые и сильные, они могут сутками гнать жертву, выжидая, когда она свалится без сил. Оглядев самые дальние кусты, Мишка перевёл бинокль поближе и, чуть вздрогнув, замер.

А спустя пару секунд над тайгой раздался посвист сойки. Это был сигнал от парней, что они видят зверя. Спустя минуту с другой стороны раздался треск сороки. Ещё один. Похоже, сидели они тут не зря. Оставив бинокль висеть на ремешке, переброшенном на шею, Мишка откинул колпачки с прицела и плавно поднял винтовку. Наведя её на то место, где заметил какое-то шевеление, парень невольно вздрогнул. Светящиеся глаза росомахи, казалось, смотрели прямо ему в лицо.

«Твою мать! Так и заикой стать недолго, – мысленно сплюнул парень, отслеживая каждое движение животного. – Ну, давай, косолапая. Вылезай. Там же так вкусно кровью пахнет. И людей нет. Даже запаха железа не прослеживается. Тихо всё. И жрать сильно хочется. Ну, вылезай».

Словно услышав его мысли, росомаха выбралась из кустов и, проваливаясь в снег по грудь, медленно направилась к приманке. Похоже, голод оказался сильнее осторожности. Неожиданно прямо под деревом, на котором сидел Мишка, раздалось полное злобы и ненависти рычание. Едва не свалившись с настила, на котором сидел, парень осторожно опустил голову, пытаясь разглядеть зверя. Ещё одна росомаха, гораздо крупнее первой, высунувшись из-за его дерева, скалилась на вышедшую на поляну.

«Я не понял, это второй зверь или уже третий? – прошипел про себя Мишка. – Сигнал вроде с другой стороны подали».

В ту же секунду краем глаза заметив какое-то движение в другой части распадка, он замер и, осторожно скосив глаза, увидел третьего зверя.

«А вот это уже серьёзно. Нас шестеро, а зверей трое. Одной пули любой из них будет мало. Главное, чтобы драться не начали. А то весь мех попортят», – усмехнулся про себя Мишка, плавно, по сантиметру, смещая винтовку на третьего зверя.

Стрелять вертикально вниз слишком неудобно. С учётом калибра и оптики, ему лучше всего было брать самого дальнего зверя. Подведя перекрестье прицела росомахе в грудь, Мишка задержал дыхание и плавно прижал спусковой крючок. Винтовочный выстрел оказался неожиданно громким. Росомахи разом смолкли, и тут же раздались новые выстрелы. Зверь, в которого стрелял Мишка, подпрыгнув, медленно завалился набок, слегка подёргивая лапами.

«Этот есть. Что с остальными?» – мелькнула мысль, и парень плавно, словно танковая башня, развернувшись, навёл прицел на вторую росомаху.

Подранок, тяжело переваливаясь и проваливаясь в снег, пытался скрыться в подлеске.

– Э, нет, подруга. Мы так не договаривались, – прошипел парень, наведя перекрестье ей на затылок.

Ещё один выстрел, и росомаха посунулась мордой в снег. А дальше события понеслись вскачь. Дерево, на котором он сидел, вдруг затряслось, а под настилом раздался яростный рёв.

«Вот только этого не хватало», – взвыл про себя Мишка, вскакивая и подвешивая винтовку ремнём на ближайшем суку.

Следующим движением выхватив пистолет, он упал животом на настил, опустив руку с оружием вниз. Метрах в трёх ниже засидки по стволу рывками поднимался здоровенный самец росомахи. Увидев охотника, зверь оскалил клыки и издал ещё один леденящий душу рёв.

– Да ты задолбал орать, – рявкнул Мишка в ответ и, чуть сместив ствол, спустил курок.

Тяжёлая свинцовая пуля ударила зверя прямо в открытую пасть, моментально оборвав его рык. Поперхнувшись, росомаха издала какой-то странный полустон-полувой и рухнула в снег. Оглядевшись, Мишка закинул винтовку за спину и начал спускаться. Нужно было ободрать шкуру до того, как туша замёрзнет. Оказавшись на снегу, парень быстро осмотрелся и, убедившись, что парни занялись делом, достал нож. Четверть часа привычной работы, и тяжёлая шкура отправилась в мешок.

Выбив клыки, Мишка хозяйственно прибрал их в карман и, ухватив тушу за задние лапы, поволок её к куче требухи, игравшей роль приманки. Подошедший к нему Илкен, одобрительно кивнув, глядя на размеры зверя, негромко поддел парня:

– А говорил, что стрелять надо, когда уходить станут.

– Говорил. Но не думал, что они тут сразу кучей соберутся. Не хотелось, чтобы они друг другу шкуру попортили, – усмехнулся в ответ Мишка. – Ты лучше скажи, откуда этих мазил взял? Почему подранков много?

– Волнуются парни, – смутившись, вздохнул Илкен. – Росомаха зверь серьёзный. Сам знаешь.

– Знаю. Все видели, как она на меня кинулась? – спросил он, обращаясь уже ко всем.

Парни дружно закивали, смущённо