Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вернул мне список с таким видом, что у меня не нашлось ни единого контраргумента.
Мне ли было не знать, что для хранителя — любого уровня — интересы подопечных превыше всего.
Понятно, отцам-архангелам ситуация показалась недостаточно сложной, и они решили довести ее до моего экспертного уровня.
Мне, что, до конца вечности над собой расти?!
А вот и нет — здесь решение поближе есть.
Выйдя из кабинета моего бывшего руководителя, я пошел по коридору, приоткрывая все двери подряд.
Да где ее носит?!
Как не нужна, так постоянно перед носом мельтешит, а как — в редчайшем случае — понадобилась …
А, вот она!
— Слушай, — скороговоркой обратился я к Анабель, — я тут немного у главы задержался, а мне еще в архиве пару документов нужно найти. Сможешь помочь? Только если у тебя время, конечно, есть — я не настаиваю.
Понятное дело, у нее полно свободного времени — пока Франсуа обучение не закончит!
— Только ты там сама, ладно? — поблагодарив Анабель, добавил я. — А то я в прошлый раз заметил, что у них у всех работы — выше крыши. Не хотелось бы кого-то под разнос подвести.
Ну вот, отцы-архангелы, сколько раз уже повторять можно, что нет для меня безвыходных ситуаций!
Еле дожил до следующего визита в административное здание.
Вот как, спрашивается, работать, если по пять раз в день экран замирает и в голове, как заигранная пластинка, один и тот же вопрос звучит?
У меня от постоянных повторов: «Я работаю над этим» мозоль на языке образовалась!
И не надо мне здесь, что я эту фразу не вслух произносил — мозоль в мозгах лучше, что ли?
Анабель ждала меня прямо у двери кабинета моего бывшего руководителя.
С пачкой документов в руках.
И поджатыми губами.
А нельзя было потерпеть, пока я с руководством переговорю?
Мне теперь к нему с этой пачкой в руках вваливаться?
После того, как он категорически запретил мне даже прикасаться к ним?
— Ты не сказал мне, — медленно проговорила Анабель, не сводя с меня пристального взгляда, — что все это — материалы по одному и тому же человеку. Зачем они тебе?
— Так я же монографию пишу, — широко раскрыл глаза я, — по сравнительной характеристике стилей работы, принятых в нашем отделе. Ты не знала?
— Ты также забыл упомянуть, — продолжила она так, словно я и звука не издал, — что в силу нынешнего положения этого человека, никакие материалы по нему не могут находиться в открытом доступе.
— Никаких проблем! — пожал я плечами. — Я не буду их цитировать, я не буду на них ссылаться, я даже упоминать их не буду. Они лично мне нужны — для полной картины.
Некоторое время Анабель смотрела на меня, словно взвешивая каждое мое слово.
— Ну что же, тебе полная картина, пожалуй, не помешает, — приняла она, наконец, решение. — Я дам тебе их просмотреть — только здесь, только при мне и никаких заметок.
Я согласно кивнул и отошел за ней к окну, вызвав на ходу темного гения.
— Нашел, — коротко бросил я ему. — Пока только часть.
— Давай чуть позже, — отозвался он с досадой и как будто издалека.
— Нет, — резко оборвал я его — то каждый час пристает, а то попозже! — Мне их не дают, только ознакомиться разрешили. Так что — или сейчас, или никогда. Принимай.
Я действительно лишь пробегал глазами каждый отчет — но так, чтобы в нем каждая запятая оттранслировалась.
Вчитываться мне было некогда.
— Узнал? — снова уставилась на меня Анабель, когда я вернул ей последний лист.
Я вопросительно вскинул бровь.
Общего во всех этих отчетах было только то, что человек в каждом из них был крайне проблемный, и хранителю, в конечном счете, приходилось от него отказываться.
Иногда до, а иногда и после срока пребывания человека на земле.
И окончание этого срока во многих случаях было неестественным.
— Марина, — снова подала голос Анабель.
Отцы-архангелы, это не я произнес! — чуть не расхохотался я.
Ну вот, все стало на свои места — чья еще земная летопись могла интересовать темного рыцаря?
Глава 15.16
— А теперь объясни мне, — все не унималась Анабель, и голос ее приобрел давно знакомую мне отрывистость, — зачем ты это делаешь? Я знаю, на земле вы не ладили, но зачем здесь все ваши мелкие дрязги на белый свет вытаскивать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})О, можно — для разнообразия — рубануть правду-матушку прямо с плеча.
— Я даю тебе честное слово, — торжественно и совершенно искренне прижал я руку к груди, — что это имя не будет здесь упоминаться ни в устной, ни в письменной форме. Я же сказал — эти материалы нужны были лично мне.
— И я надеюсь, ты понял, — сделала Анабель выжидательную паузу, — о чем они свидетельствуют?
— О постоянных конфликтах с хранителями и финальном бунте против каждого из них, — не задумываясь, ответил я.
Покачав головой, Анабель окинула меня сочувствующим взглядом и — не издав больше ни звука — развернулась и ушла.
Крепко, двумя руками, прижимая к себе летопись своей единомышленницы по моим кошмарам.
В кабинете своего бывшего руководителя я только забрал новую порцию отчетов по ангельским детям — неудобно было задерживаться, и так прилично позже назначенного срока явившись.
— Сегодня дополнительных пожеланий не будет? — спросил он меня напоследок с вежливым удивлением.
Отлично — похоже, Анабель действительно решила не привлекать абсолютно ничье внимание к неупоминаемому имени.
— Нет, спасибо, спешу вернуться к своей трилогии, — торопливо ответил я, пятясь к двери. — Даже не предполагал, что ее написание таким увлекательным делом окажется — оторваться не могу!
На самом деле мне не терпелось вернуться к темному маньяку.
С вопросом, поставленным ребром.
Нет — в присущем ему стиле — с несколькими вопросами, поставленными ребром.
Я открыл ему наглухо заколоченный — существенную часть вечности назад — доступ в центральный офис нашего течения?
Я провел его — почти партизанскими тропами — в наши скрытые под семью печатями святая святых?
Я добыл для него — чуть ли не кровью — почти все, если не опускаться до педантичного пересчитывания, интересующие его материалы?
Я рисковал при этом если не жизнью своей, то положением и уж точно здравым рассудком — что в лабиринте центрального архива, что при контакте с Анабель?
Все.
На этом мы ставим точку.
Окончательную.
И если он думает, что найдет способ и дальше …
— Спасибо тебе большое! — зазвенело у меня в голове чистейшее торжество. — В дополнительных документах больше нет надобности. Последняя деталь загадки вопрос явила и ответ. — Он помолчал, и добавил совершенно другим, деловым тоном: — Я вас тут оставлю ненадолго — постарайтесь дожить до моего возвращения. В полном составе.
Свобода! — отдалось ответным звоном в воцарившейся в моей голове тишине.
Пусть не навсегда.
Пусть на самое неопределенное время.
Но разве много мне его нужно, чтобы снести ко всем темным разделяющую нас с Татьяной преграду?
Опять не успел.
Татьяна сама из-за нее вышла.
А вот обязательно прокурорским тоном у меня спрашивать, что я от нее скрываю?
Можно подумать, что это я все последнее время в батискафе отсиживался!
Я решил уничтожить его — раз и навсегда — одним ударом.
Без обиняков поставив Татьяну в известность, что наш темный приятель увлекся ее лучшей подругой.
Батискаф устоял — иначе она бы сразу ринулась звонить потенциальной жертве очередного темного интереса.
Одно из двух: либо впечатление от недавней встречи на земле уже смазалось, либо она все еще свято верит в неприступность подруги.
Хотелось бы первое.
Я зашел с другой стороны: рассказал ей о своем новом проекте на земле, величие которого уже начало слегка давить мне на плечи.
Очень хотелось разделить его с кем-то — а с кем же мне еще делиться своими самыми фантастическими планами, как не с ней?