Охотники на мамонтов - Джин Мари Ауэл

Эйла задала ему несколько вопросов и прикинула в уме, что следует изменить при изготовлении следующей порции настойки. Потом он вышел из палатки и сел на землю рядом с Волком, как обычно собираясь наблюдать за окружающими. Неззи согласилась с ней, признав, что Ридаг стал значительно веселее. Радуясь за своего сына, эта женщина на все лады расхваливала Фребека, который в последнее время слышал – а бывало, и случайно подслушивал – столько похвальных слов, относившихся к его персоне, что испытывал легкое смущение. Эйла никогда не видела его таким улыбчивым и знала, что его хорошее настроение отчасти связано с одобрением и признанием его достоинств. Она понимала, как это важно.

Наконец, последний раз оглядевшись вокруг, Эйла привязала к поясу мешочек из сыромятной кожи и, вздохнув, вышла из палатки. Возле кухонного очага никого не было – видно, все разошлись по своим делам, кроме Мамута, сидевшего рядом с Ридагом. Почувствовав ее приближение, Волк поднял голову, что заставило оглянуться Мамута и Ридага.

– Все куда-то разошлись… Может, мне остаться здесь и побыть с Ридагом, пока кто-нибудь не вернется? – быстро предложила она.

– Со мной побудет Волк, – усмехнувшись, ответил Ридаг. – Никто из чужих не задержится здесь надолго, увидев его. Я сказал Неззи, что она может спокойно уйти. И ты тоже уходи, Эйла.

– Он прав. Волк, похоже, согласен остаться с Ридагом. По-моему, лучшего защитника и придумать нельзя, – сказал Мамут.

– А что, если у него что-то заболит? – не отступала Эйла.

– Если заболит, я скажу: «Волк, приведи Эйлу». – Ридаг сделал жест, к которому Волка приучили как для дела, так и для игры. Волчонок вскочил и, положив лапы на грудь Эйлы, дотянулся и лизнул ее в щеку, требуя внимания.

Улыбнувшись, она взъерошила шерсть на его загривке и велела ему ложиться обратно.

– Я хочу остаться здесь, Эйла. Мне нравится смотреть на реку, лошадей на лугу, проходящих мимо людей… – Ридаг усмехнулся. – Мало кто замечает меня. Все разглядывают палатку, лошадиный навес. Потом они вдруг замечают Волка… Смешные люди…

Мамут и Эйла улыбнулись, оценив его незатейливое развлечение. В моменты удивления или потрясения люди действительно выглядят довольно смешно.

– Ладно, надеюсь, все будет в порядке. Неззи не оставила бы его одного, если бы не сочла, что он в безопасности, – сказала Эйла, теряя последний серьезный повод, который мог бы помешать ей покинуть пределы стоянки. – Я готова идти, Мамут.

Они двигались вместе к постоянным зимним жилищам Волчьей стоянки, и Эйла отметила, как скученно располагаются жилые площадки стоянок и палатки и какое множество людей крутится вокруг них. Она была рада, что Мамут вел ее по краю долины, откуда открывался вид на поросший деревьями травянистый склон, реку и луга. По дороге им пришлось не раз останавливаться: люди приветствовали Мамута, а Эйла внимательно следила за тем, как Мамут отвечает на их приветствия, и старалась вести себя так же.

Ряд холмообразных домов оказался не слишком ровным, и вокруг последнего, шестого дома кипела самая бурная жизнь. Эйла заметила обширное пустое пространство рядом с этим жильем и поняла, что это, должно быть, место общего сбора. Стоянки, окружавшие эту поляну, похоже, не относились к числу обычных жилых стоянок. Одна из них была огорожена редким забором из костей мамонта, переплетенных ветвями и прутьями. Проходя мимо нее, Эйла услышала, что кто-то произнес ее имя. Остановившись, она с удивлением посмотрела в сторону изгороди.

– Лэти! – воскликнула она, тут же вспомнив о том, что ей рассказывала Диги.

Находясь в окружении близких на Львиной стоянке, Лэти соблюдала определенные правила, предписанные девушкам, еще не ставшим женщинами, однако тогда ограничение на общение с мужчинами было не слишком строгим. Но по прибытии на место Схода она должна была перейти в особую палатку. Рядом с ней у забора стояли несколько молодых девушек, все они улыбались и смущенно хихикали. Лэти представила Эйлу своим ровесницам, которые взирали на нее с легким благоговением.

– Куда вы идете, Эйла?

– К очагу Мамонта, – ответил за нее Мамут.

Лэти понимающе кивнула, словно ждала именно такого ответа. На территории этого огороженного двора Эйла заметила Тули, которая стояла возле палатки, украшенной орнаментом, нанесенным красной охрой, и разговаривала с группой женщин. Она махнула им рукой и улыбнулась.

– Лэти, смотри-ка, красноножка! – взволнованно воскликнула вдруг одна из девушек.

Все они немедленно повернули головы в указанном направлении и смущенно захихикали. Эйла, сама того не сознавая, с удивлением разглядывала медленно проходившую мимо босую женщину, ступни которой были густо намазаны красной охрой. Ей уже рассказывали о таких женщинах, но она впервые видела это воочию. «Она выглядит как совершенно обычная женщина, – подумала Эйла, – но все же ей присуще какое-то странное качество, которое заставляет людей оборачиваться».

Женщина направилась к компании юношей, прохаживающихся по краю поляны, окаймленной редкими деревцами. Эйла заметила, что по мере приближения к ним ее походка стала более оживленной, а лицо было томным, и вдруг невольно вновь бросила взгляд на ее красные ступни. Женщина остановилась, чтобы поговорить с юношами, и поляна сразу же наполнилась мелодичными звуками ее смеха. Когда Мамут повел Эйлу дальше, она вспомнила, о чем разговаривали с ним женщины за день до Праздника Весны.

Все девушки, достигшие зрелости, но еще не ставшие женщинами, находились под постоянным наблюдением, причем следили за ними не только взрослые женщины. Только что Эйла видела, что вокруг изгороди, за которой стояли Лэти и ее ровесницы, вьются стайки молодых мужчин в надежде перехватить взгляд этих пока недоступных и потому еще более желанных девушек. Именно в этом возрасте женщина представляла наибольший интерес для мужского пола. Девушки наслаждались этим повышенным вниманием, вызванным их особым положением, и, конечно, они испытывали неменьший интерес к противоположному полу, однако, помня о своем особом статусе, не показывали этого открыто. Большую часть времени они проводили в палатке или у изгороди, украдкой разглядывая и оценивая многочисленных мужчин, которые прохаживались за изгородью с нарочито небрежным видом, стараясь показать, что забрели сюда по чистой случайности.

Такой взаимный интерес был вполне естествен, и впоследствии молодые мужчины могли основать очаг с любой из этих девушек, однако они не могли быть избраны для проведения важного ритуала Посвящения в женщины. Девушки вместе со своими взрослыми наставницами, которые жили с ними на Девичьей стоянке, выбирали возможных участников ритуала среди более взрослых и опытных мужчин. И обычно, прежде чем принять окончательное решение, вопрос выбора в частном порядке согласовывался с предполагаемыми избранниками.

За день до ритуала группа девушек, живущих на изолированной стоянке, – бывали годы, когда девушек оказывалось слишком