Ветер и искры (сборник) - Алексей Пехов

Из-за слабого ветра казалось, что снежинки падают обманчиво медленно и неохотно. Земля с благосклонностью принимала их, не спеша превращать в воду.

Не прошло и нара, как все вокруг стало белым. Вернулись йе-арре и, стряхнув с крыльев снежок, уселись позади всадников. Мне достался молчаливый хмурый парень, дрожащий от холода, словно лист на ветру. Он молча стучал зубами, и я, не выдержав, отдал ему свой плащ, решив, что мне хватит теплой куртки. Летун благодарно кивнул, так ни слова и не сказав.

Из-за начавшейся непогоды мы нарушили все сроки и не успевали к перешейку засветло. Темнота застигла нас на середине пути. Пришлось остановиться в еловом лесу, укрыв лошадей попонами и разведя множество костров.

Гбабак вместе с тремя воинами валил деревья и рубил их на дрова. Наплевав на безопасность, мы всю ночь жгли огромные костры и сидели, сгрудившись, вокруг них. Только Тиф было тепло, но она не спешила поделиться «искрой» со всеми остальными.

А вот Рона попыталась сделать нечто подобное — но ее не хватило надолго. Похоже, сил это плетение жрало более чем достаточно.

Утро встретило нас наступившей зимой. Деревья сковал легкий морозец, и все вокруг было белым-бело. Снег вновь сыпался из туч, скрывших вершины и готовых вот-вот поглотить долину. Полагаться на лошадей не имело смысла — укрывшуюся тропу приходилось нащупывать в сугробах, ведя животных в поводу.

Впереди озорной белкой скакал Юми, за ним шествовал Га-нор, то и дело останавливаясь, чтобы найти торный путь. Мы спускались по извилистой и опасной тропинке, каждое мгновение рискуя сорваться со склона и покатиться в неизвестность — туда, где за туманом приглушенно гудел водопад.

Лук, идущий сразу за мной, тихо поминал жабу и огрызался Кальну, когда рыцарь просил не спать и поторапливаться. Тиф плелась где-то в хвосте нашей цепочки, под присмотром Гбабака, злая на весь мир. Вид у нее был такой, словно она вот-вот умрет от зубной боли. Изнеженная дамочка, внезапно попавшая в мужское тело и вынужденная терпеть лишения наравне со всеми остальными, едва сдерживалась от того, чтобы не убить нас.

Рона старалась держаться стойко, но Ходящая давно бы уже не справилась с трудностями, если бы ей не помогал Шен. Целитель всегда был рядом. Для всего нашего многочисленного отряда их чувства не были тайной. Впрочем, люди предпочитали не лезть в дела магов. И также не удивлялись некоторым странностям тех, в ком горит «искра», — поэтому дурной характер «Огонька» Порка, а также его чудаковатые замашки и жесты не вызывали ни недоумения, ни смеха.

Впереди меня шел невысокий жрец Мелота. У него была всклокоченная, неаккуратно подрезанная борода, хитрые карие глаза и неугасимая вера. Каждое утро он начинал с молитвы и каждый вечер заканчивал ею. В основном благодарил за еще один прожитый день и просил сил и удачи для себя и людей, что идут вместе с ним. Вокруг Отора собирались несколько человек, но те, кто не спешил присоединиться к его молитвам, не вызывали у полкового жреца неудовольствия. Он не высказывал никакого порицания, чем обычно грешили все знакомые мне служители бога.

Мне это нравилось.

Бог един, он справедлив и, даже несмотря на то что жутко занят, любит тебя. Пускай ты и молился последний раз сто лет назад, а даров ему и вовсе не приносил. По мне — это гораздо более правильно, чем «тебя испепелят молнии, проклятый грешник, так как ты забыл прочитать на ночь «Славься, Мелот».

Не уверен, что богу вообще нужны все эти молитвы. Скорее они важны для тебя самого, и в этом куда большая их ценность, чем думают некоторые не слишком умные служители храмов. Что же касается Мелота — то, по мне, он скорее положительно отнесется к тому, чтобы ему не докучали вечным нытьем, а сделали все сами и достигли чего-нибудь без помощи с небес. Не уверен, что он счастлив, столетиями выслушивая жалобщиков и попрошаек. Да и льстецов, наверное, слушать сложновато. Будь я на месте Мелота — точно бы не стал…

Стены ущелья постепенно сдвинулись, скалы становились выше и удалялись вместе со снежным небом. Мы все ближе и ближе подходили к перешейку, который должен был вывести из диких мест на Лестницу Висельника.

До меня добралась Тиф. Видно, совсем потеряла терпение.

— Надо было сидеть на юге, — начала выговаривать она. — Найти теплое место. С ванной, хорошей едой и удобной постелью. Переждать зиму. Я бы поднатаскала мальчишку. Возможно, он смог бы помочь мне. Или воссоздать плетение для Лепестков. А вместо этого мы, как неприкаянные души, бродим по обледенелым горам, стучим зубами, жрем мясо без всяких приправ и уже успели забыть о том, что такое мытье!

Я хмыкнул. Можно подумать, будто это я заставил ее присоединиться к отряду.

Порой Проклятая напоминала мне обиженного ребенка — маленькую девочку, которую против ее воли тащат неизвестно куда.

— Ты можешь вернуться в любой момент.

Она пробормотала в мой адрес что-то нелицеприятное и достала из седельной сумки книжку. Я сразу же узнал «Заметки на полях» Кавалара.

— Тебя мама не учила, что воровать нехорошо?

Она подняла на меня раздраженный взгляд:

— Давай отложим нотации! Ходящая сама мне ее дала.

— Не верю.

— Спроси у нее, если хочешь! — еще более раздраженно фыркнула Тиа.

Я не поленился, отступил с тропы и, дождавшись Рону, тихо спросил:

— Скажи, ты правда отдала Тиф заметки Скульптора?

— Она смогла быть убедительной. — Похоже, Ходящей было не очень приятно признавать это.

— Гбабак тебе не говорил, что язык Проклятой — язык лжи? Она хуже змеи.

— Достаточно, Нэсс! — гневно нахмурилась Рона. — Хватит меня обвинять. Я считаю, что поступила верно и вреда от этого не будет!

Но по ее глазам я видел, что она очень в этом сомневается и уже жалеет, что дала себя уговорить. Подняв руки вверх, я показал, что каждый волен поступать, как ему угодно, и вернулся к Убийце Сориты.

— Убедился? — ядовито поинтересовалась та, перелистывая страницы озябшими пальцами. — Мне ни к чему врать. Особенно в таких мелочах. Кавалар — забавный сумасшедший.

— Вот как?

— Ну да. Куча воды, непонятных оборотов и прочей дряни. Почти ничего ценного.

— Это ты так говоришь.

— Мне все равно, что ты думаешь, — последовал отклик, и она, захлопнув книгу, убрала ее обратно в сумку.

— Ответь мне на вопрос.

— Изволь, — с преувеличенной любезностью промурлыкала Тиф.

— Что такое Сердце Скульптора?

— Интересно знать, где ты слышал это название?

— Ты как-то проговорилась во сне.

— Дурная привычка, — опечалилась Проклятая. — Постараюсь больше не совершать таких ошибок. Впрочем, в Сердце нет ничего тайного. Это артефакт, сотворенный Каваларом в последние годы жизни. С помощью него можно было уничтожить любую созданную Скульптором постройку. Башня долго хранила реликвию, пытаясь понять, как она работает. Я и Ретар выкрали Сердце из Альсгары. С помощью него мы смогли без потерь войти на Лестницу и прорваться на север. Раньше, если ты не знаешь, вход туда защищала мощная цитадель, ничем не уступающая Вратам Шести Башен.

— Вот как?

— Разве ты не слышал «Песнь о Серебряной слезе»? Хм… Странно. Теперь от крепости не осталось даже развалин. С помощью Сердца мы превратили ее в песок.

— И где теперь эта замечательная «безделушка»?

— В Бездне. Мы переусердствовали. Волшебный ключик не выдержал влитой в него силы. А жаль. Думаю, будь Сердце у нас, и Война Некромантов пошла бы по-иному. Мы бы не застревали перед каждой твердыней.

— Ну на этот счет у меня иное мнение.

Тиф лишь презрительно фыркнула.

Глава 24

— Нэсс, твоя очередь, — Лук растолкал меня.

Я, сонный и раздраженный, высунул нос из-под одеяла и посмотрел на стражника красными от недосыпа глазами.

— Лартуна разбудил?

— Да. Рыцарь и Отор уже ушли. Они на тропе, выше.

— Хорошо, — сказал я, уступая ему свое место и видя, что Тиа не спит и сидит у огня. — Этот чего там делает?

— Порк? А Бездна его знает! Он, лопни твоя жаба, не слишком расположен к разговорам.

Я понимающе хмыкнул, нахлобучил меховую шапку пониже и, подхватив лук, неохотно начал обход лагеря. Снега было по середину голени, я тихо ругался под нос. И, когда круг был завершен, присоединился к Проклятой. Она, опасно наклонившись к огню, читала записи Скульптора.

— Проваливай, — недружелюбно буркнула Тиф, не отрывая взгляда от текста. — Ты мне мешаешь.

— Потерпишь, — столь же враждебно рявкнул я в ответ. — Глаза себе сломаешь.

— Мне хватает света. Отправляйся спать. Все равно никто мимо меня не прошмыгнет.

— Это ты так считаешь.

— Я не считаю. Я знаю. — Озябшими пальцами она перевернула страницу и увидела Рону. — А, Звезда Хары! Что же вам всем не лежится?!