Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Церис сделал паузу:

— Пропасть в глубине океана, — он махнул рукой, — я старался искать на как можно большей площади — но не поймал ни единого телепатического следа. Чем ближе мы подходим к крепости, тем сильнее затуманен варп.

— Остров Байла защищен от тиранидов. И не только преградами, которые можно потрогать руками, — мрачно молвил Туркио.

— Ты не сказал ничего нового, — произнес Нокс, в его словах сквозило раздражение, — мы ходим кругами.

Церис покачал головой:

— Вы должны прислушаться ко мне, сэр. Мы уже у цели. Нам нужно лишь связаться с "Тихо" и "Габриелем" и отдать приказ об атаке. Дайника-5 должна быть уничтожена. Теперь у нас нет другого пути. Мы не можем рисковать поражением.

Эйген ощутил прилив раздражения:

— Мы все еще можем сражаться! Даже Сов вступит в схватку, если мы его выведем из исцеляющего транса.

Гаст нахмурился, чувствуя себя неловко от такого предложения:

— Возможно…

— Брат Церис говорит не о численности воинов, — молвил Пулуо, — он говорит о том, что мы ставим всю миссию под угрозу.

— Объясни! — насупился Кейн. После того, как астартес отбились от кракена, "Неймос" рискнул войти в лабиринт каньонов вдоль морского дна; подводная лодка маскировала свое продвижение ценой скорости и времени. Такая тактика была необходима из-за курсирующих по поверхности судов.

— Есть шанс, что Рафена могли поймать. Слабый. Но все же такую возможность мы не можем игнорировать.

Кейн напрягся:

— Брат, ты говоришь о том, что сержанта так быстро мог сломать Байл и его прихвостни? Ты считаешь, что он перед ними растеряет все свое мужество?

Губы космодесантника скривились:

— Да он скорее умрет!

— Мы говорим о Фабие Байле, — рискнул высказаться Гаст, — он — один из величайших воинов Хаоса, он повелевает миллионами ужасов. Мы не знаем, какие страшные методы он может применить.

— Наша цель может знать о нашем приближении, — молвил Церис. Нокс скрестил руки на груди:

— Байл осквернил священную реликвию всех Сынов Сангвиния и, убив наших братьев, сбежал с Ваала. Конечно же, он знает, что мы придем! Такое преступление никогда не останется без ответа! Ну и что это меняет? Что если он выжал из Рафена все, что тот знает? Это неважно. Наша миссия от этого не меняется. Мы должны найти Байла и убить его, даже ценой всех наших жизней, если это потребуется. Сержант Рафен получил такой приказ. И я буду его придерживаться.

— Я не против, — ответил псайкер, — я только сомневаюсь в средствах достижения цели. Если на планету обрушить циклонные торпеды, ничто не выживет.

— Включая нас, — заметил Аджир, — так что мы погибнем в любом случае. Но если мы преуспеем в наземной операции, тогда экипажу этих двух кораблей не нужно будет последовать за нами в ад.

Эйген кивнул:

— Если "Габриель" и "Тихо" приблизятся, дабы запустить свой смертоносный груз, оба судна будут разорваны на части орбитальными черепами-стрелками и множеством орудий дальнего радиуса, расположенных по всей цепочке островов. А если нет, они все равно тогда будут бомбить планету.

Церис взглянул в его направлении:

— Но тогда уже может быть слишком поздно. Каждую секунду, что мы мешкаем, мы даем Фабию шанс подготовить побег. Спрятанный корабль, может быть, или варп-туннель, как тот, что он использовал, чтобы сбежать из цитадели Виталис. Мы все знаем, что враг сбежит, если мы дадим ему такой шанс. У него духу не хватит встретиться с нами лицом к лицу.

Нокс вышел в центр комнаты:

— Этот трусливый вор, который выкрал священную кровь, должен умереть, и он умрет.

Но возмездие не должно свалиться на него с высоты триста километров, от нажатия кнопки на пусковой установке! — он поднял руку в доспешной перчатке, и медленно сжал пальцы. — Наши корабли будут хорошим предупреждением для этого сукиного сына. Но подохнет он от рук одного из нас — и должен увидеть это. Мы вернем фиал, или уничтожим, чтобы не достался врагу. Мы должны это сделать. Наша честь требует не меньшего.

Он по очереди взглянул на них всех, его холодные глаза буравили воинов:

— Если мы этого не сделаем, значит всё, что нам пришлось перенести: поражения и неудачи, клятвы, которые мы давали, братья, которых мы потеряли, искалеченные воины и убитые… все это — ничего не будет стоить.

— А честь — гораздо важнее жизни, — спокойно произнес Церис.

— Это утверждение, брат? — спросил Туркио, — Или ты задаешь этот вопрос нам?

— Вы получили приказ, — Церис не взглянул на него, в его голосе слышалось смирение, — так какая теперь разница?

Нокс отвернулся, выражение его лица красноречиво говорило о том, что любым обсуждениям пришел конец. Он взглянул на Кейна:

— Сколько еще осталось?

— День, не больше, — ответил Кровавый Ангел, — наш курс через подводные рифы выведет нас прямо к вражеской крепости на острове. С благословением Императора и Сангвиния, мы сможем подвести к нему "Неймос" до того, как включится любая защита периметра.

Расчленитель едва заметно кивнул:

— Тогда, братья, я предлагаю с пользой провести оставшееся время. Проверить оружие и приготовиться. Пройти все ритуалы битвы.

Гаст прищурился:

— А Сов? Вы хотите, чтобы он сражался? Он все еще нуждается в лечении, командир.

— Я знаю, — молвил Нокс, — но мы близко к завершению всего этого, и если я позволю ему все проспать, он будет проклинать меня отсюда и до самого Глаза Ужаса. Нам нужен каждый воин, каждый меч и каждый болтер.

— Аве Император, — начал Пулуо.

Остальные из отделения повторили слова, Церис присоединился к молитве последним.

СЛОВА ТАРИКА были еще свежи в его памяти, Рафен позволил каталептическому узлу, имплантированному в его подкорку, погрузить себя в пограничное состояние между сном и явью, странный, но знакомый для него эффект. Время, казалось, проходит на ускоренной перемотке, часы сжались в мгновения. Лучик холодного, лунного света, отбрасываемый через отверстие в потолке, похожее на дыру от пули, упорно бежал по металлическому полу тесной комнаты. Кровавый Ангел наблюдал за ним. За луной, которая отражала свет солнца, прятались ударные крейсера его Ордена и союзников Расчленителей. Менее чем за двадцать стандартных земных минут они могли выйти из укрытия и атаковать это место с высокой орбиты. Он задумался: вот такой вот будет теперь его судьба? Услышать свистящий визг падающих боеголовок и сгореть в термоядерном пламени?

Рафен отбросил мрачную мысль, на мгновение проклиная Орла Обреченности, словно угрюмое настроение Тарика могло каким-то образом передаться ему. Обжигающая боль от паразита спала до монотонного недомогания где-то на фоне, пульсация сердцебиения твари-личинки скрежетала по ребрам. Он поклялся себе, что вырежет ее из собственной плоти ножом, лазером или пламенем, если это понадобится.

Лучик лунного света угас на металлической, холодной стене и появилось первое, слабое сияние рассвета. С осторожностью Рафен прошел серию ментальных упражнений и практик, которые погрузили каталептический узел в состояние покоя, и вернул мозговую активность к нормальной. Работая на полную, узел-имплант позволял Астартес полностью избегать обычного сна, орган разбивал мозг человека на участки, позволяя некоторым отдыхать, в то время как остальные оставались активными. Он ощутил, как его тело очнулось от состояния не-совсем-сна, ощущение было схоже с всплытием к поверхности воды, от такого сравнения на его лице непроизвольно появилась гримаса, когда он вспомнил свои приключения в океане.

Рафен встал на ноги и вышел на центр камеры. Там остановился, успокоил дыхание и прислушался.

После того, как его бросили в эту клетку и заперли в ней, Кровавый Ангел потратил несколько часов, чтобы обыскать каждый миллиметр поверхности, это хороший способ занять свой разум и отвлечься от боли, доставляемой паразитом. Рафен обследовал каждый темный угол, каждый сварной и клепанный шов, каждое пятнышко ржавчины и корродированные головки болтов, высчитал точные размеры помещения и опробовал его слабые места. Но внешний вид конструкции доказал первоначальную, горькую истину. Клетки в яме были построены из грузовых контейнеров для использования в космосе, емкости были спроектированы так, чтобы пережить любое разрушение любого транспортного судна, а так же любой жар или холод глубокого космоса. Окисленные, красные пятна коррозии были только на поверхности, их хватало, чтобы с первого раза одурачить, или даже подать спешную, ложную надежду. Рафен задумался о том, что это могло быть специально подстроено Фабием Байлом. Может быть, он решил сделать эти клетки на вид ветхими и плохо подходящими для заключения только для того, чтобы заключенные внутри братья тратили свои силы и энергию на бессмысленные попытки побега? Кровавый Ангел представлял себе арестантский комплекс как какую-то огромную настольную игру, а заключенных внутри — пешками для извращенного удовольствия Байла.