Записки практикующего адвоката - Luide

— Сначала скажи! — упрямо потребовал Вик.

Я вздохнула. Ну что тут можно объяснить? Мальчишка, желающий разобраться, что, как и почему, будто решающий задачку. Только в жизни нельзя подсмотреть правильный ответ в конце учебника.

И все же я попробовала растолковать, начав как можно мягче:

— Понимаешь, ты мне очень нравишься. Но у меня есть жених, и я не хочу ему изменять. И мы с тобой совсем друг другу не подходим.

Проклятая привычка четко формулировать свои мысли! Едва произнеся последнюю фразу, я поняла, что ляпнула лишнее, но было поздно.

Неслышно приблизившись, он обнял меня за плечи и негромко сказал на ухо:

— Чушь. Не зря же говорят, что любви все возрасты покорны.

От слов он перешел к делу, нежно целуя мою шею.

А вот это уже запрещенный прием. Да, я нормальная женщина, и мое тело реагировало на близость молодого и здорового самца совершенно определенным образом.

Но… Инстинкты — великая вещь, однако человек тем и отличается от животного, что не подчиняется слепо их повелениям.

— Отпусти меня, — настойчиво промолвила я, стараясь не двигаться.

На этот раз Вик подчинился — понуро опустил руки и шагнул в сторону.

Я знала, что просто не могла поступить иначе.

Принципы — это замечательно, но жизнь штука сложная и иногда заставляет поступаться своими убеждениями. Вот только, как показывает практика, отступление от внутренних этических позиций всегда стоит дороже, чем неуклонное следование им. Одно дело — теоретические, умозрительные убеждения, а совсем другое — те, за выработку которых пришлось платить собственными нервами, а иногда и кусочком души.

Выстраданные, они действительно становятся частью взгляда на мир, но жизнь по-прежнему продолжает подбрасывать занятные ситуации и головоломки. Она постоянно искушает, будто проверяет их на крепость, и чем сильнее ты твердишь о незыблемости своей морали, тем сильнее соблазны.

Мы выбираем постоянно, на каждом шагу, даже не замечая этого. Я уже сделала свой выбор — ответила «да» Виноградову, и не стану ему изменять, как бы сильно мне этого ни хотелось в данный момент.

В общем, в итоге я все же настояла, чтобы Вик отвез меня в гостиницу.

Он молча проводил меня до номера и остановился перед дверью.

Откровенно говоря, мне было неловко, я не знала толком, как себя вести, и потому старалась демонстрировать невозмутимость.

Я отперла замок (получилось у меня лишь с третьей попытки), потом попыталась улыбнуться парню:

— Пока, Вик.

Но он смотрел на меня мрачно и будто даже уязвленно.

Я едва заметно пожала плечами, распахнула дверь и шагнула вперед.

— Я больше никогда тебе не приснюсь! — остановил меня на пороге голос Вика.

— Я знаю, — чуть слышно ответила я и осторожно закрыла за собой дверь.

До вылета самолета оставались остаток дня, вечер и ночь, и я провела их практически безвылазно в номере. Нахлынула апатия, не было сил что-то делать. Я просто лежала в постели и слушала по радио бравурные песенки — приближались зимние каникулы, время праздников и развлечений, поэтому в эфире преобладали бесшабашно-веселые мелодии.

Мне весело не было, тем более что я прекрасно представляла, как задел Вика мой отказ.

Впрочем, его любовь — всего лишь выдумка романтически настроенного парня, слишком одинокого в своей долине, а оттого ищущего родственную душу.

Быть может, я была для него таковой, пока это были лишь сны. Но реальность разительно отличается от встреч в видениях, и с этим ничего нельзя поделать.

А остальное он просто себе придумал. Говорят, это переживают многие дети — ведь проще придумать себе воображаемого друга, чем подружиться с кем-то в реальности.

Потому я бездумно слушала музыку, глуша в себе желание поехать к Вику и попытаться хоть как-то утешить его. Я прекрасно знала, что от этого будет только хуже, а потому не рассматривала всерьез подобные побуждения.

А потом я летела в родной Альвхейм и все время полета бездумно смотрела в иллюминатор. Но перед моими глазами была не завораживающая красота гряды облаков, которая в другое время, безусловно, заняла бы все мое внимание, а лицо голубоглазого мальчишки по имени Вик.

Я не могла даже предположить, как больно мне будет расставаться с ним и знать, что мы больше никогда не увидимся, что даже в мимолетном сне он не коснется меня.

Так правильно, так должно быть, но отчего же мне так горько?

Я помогла Вику, но одновременно причинила боль, потому что не захотела краткого и незаконного счастья.

Должно быть, я просто чересчур принципиальная дура…

Глава 33. Добрососедство

Трудно быть хорошим соседом в плохом соседстве.

Всем известна пресловутая фраза: «Человек — животное социальное»,[62] а потому от людей и нелюдей вокруг никуда не деться, как бы этого порой ни хотелось.

Особенно часто об этом сожалеют, когда речь идет о соседях.

Кодексы устанавливают туманное понятие «добрососедство», и ссылаются на его необходимость, однако в реальности чаще случаются проблемные соседи, чем дружелюбные.

Кто ни разу не сталкивался с шумными вечеринками этажом выше часов эдак до трех ночи, не выяснял отношения из-за протекающих труб, плачущих младенцев и прочих радостей соседской жизни? Полагаю, такие вряд ли найдутся в этом густонаселенном мире.

Лично я — человек не скандальный и всегда предпочитаю договориться мирно, но и моего терпения иногда не хватает. К примеру, когда я делала ремонт, пенсионеры из соседней квартиры постоянно устраивали истерики, сводившиеся к позиции «почему ты ремонт делаешь, а мы нет? Несправедливо!». Вот только, невзирая на все сомнительные аргументы и регулярные скандалы, я все равно не горела желанием обустраивать жилье еще и соседям.

Думаю, любой сходу припомнит не менее десятка разных жизненных историй и страшилок о соседях.

Веселее всего приходится обитателям коммунальных квартир, ну а второе место занимают хозяева частных домов. Казалось бы, в собственном доме проблем должно быть много меньше, поскольку никто не танцует посреди ночи у тебя над головой и не слышно, какие арии исполняет поутру в ванной дяденька из квартиры рядом, да и испортить твои недавно поклеенные обои обитателям соседних домов затруднительно.

Но, видимо, дело вовсе не в бытовых сложностях и прениях, которые возникают в многоэтажных «скворечниках», а в сволочной человеческой натуре, которая не дает спокойно жить и подстрекает испортить жизнь соседям. А закон, к моему превеликому сожалению, почти не вмешивается в вопросы этого самого добрососедства, отдавая его на откуп совести и порядочности самих граждан. Зря, конечно, но с другой стороны, ведь нельзя поставить милиционера на каждой коммунальной кухне!