Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

бухте подводную лодку – более разумных и толковых действий и представить нельзя…

И подумал: "Такая бухточка была бы идеальной промежуточной стоянкой.

Если лилипуты незамеченными передвигаются за пределами Хелльстада, они могут делать это одним-единственным способом – под водой. А на этом пути поневоле достигнешь высот изощренности и изобретательности…"

– А как объяснить все остальное? – спросил Леверлин.

– Представления не имею, – пожал плечами Сварог. – Нужно посмотреть на месте, понырять…

Леверлин помрачнел:

– Неужели эти крохи могут оказаться такими опасными?

«Еще как, – столь же хмуро подумал Сварог. – Если вспомнить иные изыскания пытливой военной мысли, сопутствующие эпохам, когда умели делать такие вот боевые вертолеты… Атомная бомба, радиологическое оружие, химическая и бактериологическая война, лазеры… Возможно, подземное государство лилипутов – доброе и благостное. Почему тогда их вертолеты оснащены автоматическим оружием? Губительным, правда, лишь для сограждан, но кто сказал, что у них есть только это? Коли без всяких угрызений совести стреляют по своим, в чужих палить еще легче. А в лексиконе их морских офицеров присутствует термин „торпедная атака“. Скверные симптомчики…»

И тут он вспомнил – толчком. Хелльстад, берег реки, он впервые увидел «Божьего любимчика», но еще раньше услышал грохот, увидел фонтаны от взрывов. В ту минуту было не до раздумий, зато потом, когда он проснулся в каюте и выбежал на палубу, разбуженный грохотом, никаких сомнений не осталось: люди капитана Зо швыряли в Ител нечто, больше всего напоминавшее примитивные глубинные бомбы… Очень уж многозначительно для простого совпадения. Но тетку Чари расспрашивать бесполезно – с капитаном Зо она никогда не плавала, а Зо, Сварог успел убедиться, ни единой тайны своего корабля посторонним не доверяет, будь они и собратьями по нелегкому ремеслу… Выходит, Зо знает? Как бы там ни было, есть еще один интересный вопрос, о котором Сварог прежде как-то не задумывался: а собственно, что делал тогда в Хелльстаде капитан Зо? Откуда он возвращался? Неужели перед столь важной и ответственной операцией, какой была охота за Гарпагом, отправился к истокам Итела забавы ради, полюбоваться на Хелльстад? Что-то было…

Увы, по телефону с капитаном не свяжешься. И где он сейчас, неизвестно – вроде бы, когда Сварог собирался на землю, «Божий любимчик» ушел к островам Девайкир, опять-таки неведомо зачем…

Они обогнули холм, и Сварог взмахом плетки приказал уклониться правее – там было поровнее. И впереди, на равнине, его уставший от окружающей безжизненности взгляд моментально и цепко выхватил далекое шевеление.

Взмах руки – и отряд встал.

– Похоже, потянулись обитаемые места… – сказал Сварог.

Равнину усеивали хаотично разбросанные среди огромных иззубренных листьев полосатые шары, зелено-черные, крутобокие, крайне напоминавшие арбузы. А на окраине этой бахчи без особого шума кипела яростная драка.

Загадочные мохнатые создания, темно-бурые и светло-рыжие, кидались на человека в синем, то наваливаясь кучей, скрывавшей его с головой, то, рассыпаясь, подступали вновь, вертелись вокруг, прыгали, норовя вцепиться в горло и свалить. Человек отбивался странным топором, вертясь, как волчок. Бешено крутилась сверкающая сталь, порой разбрызгивая веера алых капелек. Все вокруг усыпано мохнатыми телами – неподвижными, бившимися в агонии, ползущими.

Сварог вымахнул на открытое место, послал коня вперед, свободной рукой выхватывая топор. За его спиной слитно грохотали копыта, кто-то выстрелил, кто-то испустил прошивающий уши разбойничий свист. Мохнатые сориентировались мгновенно – замерли, встав на дыбки, потом разом отхлынули от человека с топором и на четвереньках припустили к близкому лесу, невероятно проворно петляя среди арбузов. Еще миги все исчезли, как не было…

Сварог натянул поводья. Вновь, как и с вертолетами, масштабы он прикинул не правильно – доверился глазам, а глаза подвели. Человек в мешковатой синей одежде, с рыжей шевелюрой, до глаз заросший густой бородищей, ростом был не выше годовалого ребенка, но сложение отнюдь не детское – широкоплечий, коротконогий, почти квадратный, огромные ладони с поросшей рыжей шерстью тыльной стороной сжимают древко лабриса, двойного топора. На груди большая медная бляха, и на ней в виде трехлучевой звезды отчеканены те же лабрисы: три штуки, топорищами к центру, а лезвиями наружу. Из рыжей, вившейся тугими кольцами поросли зло и настороженно таращились колючие серые глазки.

– Чтоб мне сдохнуть! – охнул Шедарис. – Натуральный гном! Как на картинке!

Карлик сверкнул на него глазами и выставил перед собой топор, покрепче уперся в землю ножонками, пригнулся. Неподалеку в луже крови вытянулась крохотная, под стать гному, лошадка – серая, косматая, с длиннющим хвостом и заплетенной в толстые косички гривой. Она уже не дышала, огромный лиловый глаз, налитый застывшим ужасом, уставился в небо.

Какое-то время они с гномом молча переглядывались.

– Воюешь? – спросил наконец Сварог.

– А тебе какое дело? – отозвался гном не писклявым, как ожидалось, а низким, густым голосом. Выговор у него был странный: словно бы, произнося согласные, каждый раз прилязгивал зубами.

– Характерный… – ухмыльнулся Шедарис. – Самое время поспрашивать его про клады…

– Ну зачем тебе сейчас клады? – ласково спросила Мара.

Капрал чуточку смутился:

– Да ведь исстари заведено: как поймаешь гнома, первым делом пытай насчет кладов…

– Ты меня поймай сначала, пытальщик, – мрачно отозвался гном, медленно поворачиваясь по сторонам, словно пытаясь угадать, кто бросится на него первым.

Сварог тем временем приглядывался к мохнатым созданиям – иные еще пытались уползти. С белку величиной, только бесхвостые, мех густой, богатый, а морды, даже у мертвых, выглядят чересчур уж умными для простых грызунов. На крохотных запястьях – чеканные браслеты, а возле иных трупиков валяются длинные, узкие, изогнутые ножи…

– И что ж ты с ними не поделил? – поинтересовался Сварог.

– Да было что, – отрезал гном.

– Ясно, – сказал Сварог. Неподалеку лежал мешок, а в нем явственно круглились два арбуза. – Ты, голуба моя, к ним в огород залез, они и осерчали…

– Кто ж знал, что они поблизости, – пробасил гном без малейшего раскаяния. – Не обеднели бы.

– Непринужденная у тебя натура, я смотрю, – покачал головой Сварог.

– Какой есть, – сказал гном. – Если жрать хочется. Нужно отсюда убираться, вот что. А то нагрянут всей бандой. Их тут несчитано. Продай коня. Их у тебя хоть завались.

Леверлин за спиной гнома корчил Сварогу страшные рожи, сопровождая это яростными непонятными жестами, и Сварог, кажется, понял…

– А что взамен? – спросил он гнома с видом заправского торгаша. – Кони в этих местах – товар редкий…

– Один клад.

– Не пойдет, – торопливо вмещался Леверлин, не выдержав. – Если верить предкам, гномы однажды данного слова не нарушают, но казуистические прорехи выискивают не хуже наших крючкотворов с Людоедского бульвара[2K43]. Ты согласишься, а потом окажется, что до этого клада месяц ехать. Или год копать. Ни к чему нам сейчас