Сон в красном тереме. Том 2 - Цао Сюэцинь

Когда люди привели Цзя Чжэна, он опустился на колени перед Бэйцзинским ваном и, еле сдерживая слезы, стал умолять его о милости.

– Успокойтесь, дорогой Чжэн, – сказал Бэйцзинский ван, дотронувшись до руки Цзя Чжэна, и сообщил ему о высочайшем повелении.

Цзя Чжэн был растроган до слез. Он обратился лицом в северную сторону, где находился дворец государя, и, вознеся благодарность за оказанную ему милость, подошел к Бэйцзинскому вану, ожидая его приказаний.

– Дорогой Чжэн, – продолжал Бэйцзинский ван, – о вещах, которыми пользоваться запрещено, и о расписках, в которых значатся двойные против разрешенного проценты, умолчать не удастся, ибо стражники уже доложили о них Чжао Цюаню. Предположим, вещи были приготовлены для вашей Гуй-фэй, так что никакой вины в этом нет. Но как быть с долговыми расписками? Отведите чиновников и покажите им имущество, которым владел Цзя Шэ, и на этом покончим. Только ничего не утаивайте, ибо сами станете соучастником преступления.

– Я – провинившийся чиновник! – воскликнул Цзя Чжэн. – Разве я посмею сделать что-либо подобное?! Однако имущество, оставленное нам в наследство дедом нашим, мы не делили, так что только вещи, которые имеются у каждого из нас в доме, могут считаться личной собственностью.

– Ну это ничего! – воскликнули ваны. – Передадим в казну лишь то, чем владел сам Цзя Шэ.

Затем они предупредили чиновников, чтобы те действовали точно в соответствии с высочайшим повелением и не своевольничали. Чиновники приняли повеление и удалились его выполнять.

В тот день в комнатах матушки Цзя тоже накрыли столы для семейного пира. Госпожа Ван говорила:

– Если Бао-юя не будет за столом с гостями, отец может рассердиться.

– А я думаю, что Бао-юй не желает идти туда не потому, что боится бывать на людях, – со вздохом сказала Фын-цзе. – Просто он знает, что гостей у отца будет много, обойдутся и без его услуг, и решил остаться здесь прислуживать бабушке. Если же его отцу покажется, что не хватает людей, чтобы заботиться о гостях, вы пошлете Бао-юя туда, госпожа! Так будет лучше.

– Ох, эта девчонка Фын-цзе! – воскликнула матушка Цзя и засмеялась. – Хоть она и больна, но на язык все так же остра!

– Старая госпожа, госпожа! – вбежала с криком перепуганная служанка. – Беда!.. Разбойники… видимо-невидимо! Все в шапках и сапогах! Они переворачивают все корзины и сундуки, забирают вещи!

Матушка Цзя остолбенела.

Затем прибежала Пин-эр с непокрытой головой и распущенными волосами. Она прижимала к груди Цяо-цзе и голосом, прерывающимся от рыданий, восклицала:

– Все пропало! Я только что кормила сестрицу Цяо-цзе, как вдруг привели связанного Лай Вана, который крикнул мне: «Барышня, беги предупреди женщин, чтобы поскорее спрятались! Приехал господин ван, будут описывать имущество!» Я со страху чуть не умерла! Бросилась в дом, чтобы спасти ценные вещи, но меня оттуда вытолкали. Скорее прячьте украшения и одежду!

Госпожа Син и госпожа Ван от такой вести едва не упали в обморок. Они настолько растерялись, что не могли сообразить, что делать. Фын-цзе вытаращила глаза от ужаса, поднялась, а затем, словно подкошенная, рухнула на пол. У матушки Цзя от страха из глаз покатились слезы, и она не могла вымолвить ни слова.

Служанки бросились без разбору хватать вещи и прятать их куда попало. В доме поднялась невообразимая суматоха. Потом снаружи послышался голос:

– Всем женщинам приказано скрыться! Почтенный господин ван направляется сюда!

Бао-чай и Бао-юй растерялись. Они машинально наблюдали, как мечутся служанки, хватают и тащат вещи. Но тут прибежал запыхавшийся Цзя Лянь.

– Все в порядке, не волнуйтесь! – еще издали закричал он. – К счастью, господин Бэйцзинский ван выручил нас!

Все бросились к Цзя Ляню, желая поподробнее расспросить его, что же произошло, но Цзя Лянь, заметив Фын-цзе, в беспамятстве лежавшую на полу, бросился к ней и разразился безудержными рыданиями. Матушка Цзя еще больше разволновалась.

К счастью, Пин-эр не растерялась, быстро привела Фын-цзе в чувство и приказала служанкам поднять ее и положить на постель. Матушка Цзя постепенно тоже пришла в себя, но все время содрогалась от рыданий. Возле нее сидела Ли Вань и утешала ее.

Наконец Цзя Лянь, овладев собой, рассказал, какими добрыми оказались Бэйцзинский и Сипинский ваны. Он только не стал говорить, что случилось с Цзя Шэ, ибо боялся, что госпожа Син, узнав об аресте мужа, разволнуется, и поспешил выйти, чтобы позаботиться о своем собственном доме, где похозяйничали чиновники. Едва он вошел туда, как увидел, что все сундуки открыты, шкафы взломаны, а вещи наполовину растащены.

Цзя Лянь был так расстроен, что глаза его блуждали как у безумного, а по щекам катились слезы. В этот момент его позвали, и он увидел, что Цзя Чжэн вместе с сопровождающим его чиновником составляет опись вещей. Чиновник перечислял:

«Статуя бодисатвы из кедрового дерева – одна. Статуя богини Гуань-инь из кедрового дерева – одна. Подставка для статуи Будды – одна. Четок из кедрового дерева – две связки. Золотая статуя Будды – одна. Зеркал в позолоченной оправе – девять. Статуй Будды из яшмы – три. Один набор фигурок, состоящих из бога счастья и восьми бессмертных. Жезлов „жуи“ из яшмы, золота и кедра – по два. Ваз из древнего фарфора – семнадцать. Старинных безделушек и украшений – четырнадцать сундуков. Старинный яшмовый кувшин – один. Малых яшмовых кувшинов – два. Яшмовых чашек – две пары. Стеклянных ширм – две. Ширм для кана – две. Стеклянных блюд – четыре. Яшмовых блюд – четыре. Агатовых блюд – два. Золоченых блюд – четыре. Золотых чашек – шесть пар. Чашек с облупившейся позолотой – восемь. Золотых ложек – сорок. Больших серебряных блюд и чашек – по шестьдесят штук. Палочек для еды из слоновой кости, оправленных в золото, – четыре пары. Больших позолоченных чайников – двенадцать. Чайных подносов – два. Серебряных блюдец и кубков – сто шестнадцать. Шкурок черно-бурой лисицы – восемнадцать. Соболиных шкурок – пятьдесят шесть. Лисьих и песцовых шкурок – по сорок четыре штуки. Шкурок рыси – двенадцать. Беличьих шкурок, снятых чулком, – двадцать пять. Бобровых шкурок – двадцать шесть. Шкурок морской собаки – три. Тигровых шкур – шесть. Шкурок выдры – двадцать восемь. Бараньих шкур, выделанных, окрашенных в коричневый цвет, – сорок. Каракулевых шкурок черных – шестьдесят три. Шкурок мускусной крысы – двадцать. Шкурок пятнистых крыс – двадцать четыре. Бархата – четыре куска. Беличьих шкурок – двести шестьдесят три. Атласа – тридцать два рулона. Сукна – тридцать рулонов. Сатина – сто тридцать рулонов. Флера – сто восемьдесят рулонов. Крепа – тридцать два куска. Вееров из шелка и из