Япония, японцы и японоведы - Игорь Латышев

Откровенно говоря, уже тогда "мирные инициативы" Горбачева, явно рассчитанные на широкий международный резонанс, не вызывали у меня безоговорочного восторга: уж слишком торопливо одну за другой вываливал он их из своего портфеля, уж очень заметно просвечивало в них амбициозное стремление срывать как можно больше аплодисментов мировой аудитории.

Больших надежд на эти инициативы у меня не возникало, а шумиха и суета дипломатов, связанная с ними, действовали на меня утомляюще. Ведь нам, зарубежным журналистам "Правды", как и другим журналистам, вменялось в обязанность безотлагательно направлять в редакцию газеты отклики местной печати и общественности на каждую из подобных "мирных инициатив". А сколько таких скороспелых экспромтов было объявлено в 1987-1990 годах неугомонным кремлевским руководителем? Не сосчитать! На память приходят, например, и появившаяся на свет в январе 1986 года программа поэтапного уничтожения к 2000 году всех видов ядерного оружия, и советско-американский договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, заключенный в июне 1988 года по предложению советского руководства, и торжественно объявленное Горбачевым с трибуны 43-й Генеральной Ассамблеи ООН в декабре 1988 года его решение об одностороннем сокращении на 500 тысяч человек численности советских вооруженных сил, и ставшее известным в январе 1989 года решение Советского Союза приступить в одностороннем порядке к ликвидации своих арсеналов химического оружия и т.д. и т.п. При каждом известии о подобных инициативах задача зарубежных корреспондентов "Правды" состояла в том, чтобы выявлять в странах своего пребывания тех людей, которые разделяли бы идеи горбачевского "нового мышления", встречаться с ними, выслушивать их мнение и направлять для публикации в газету. Такая работа не требовала больших затрат умственной энергии. Она дублировала, по сути дела, повседневные занятия корреспондентов ТАСС и выполнялась мной обычно без души и в минимально необходимых пределах.

Но что меня настораживало уже тогда: если представители партий оппозиции и широкой общественности выражали обычно согласие с горбачевскими инициативами, то представители правительственных кругов и правящей либерально-демократической партии Японии, за немногим исключением, высказывались далеко не однозначно. В их репликах сквозил чаще всего скептицизм и недоверие к курсу Кремля на всеобщее разоружение. Смысл их высказываний сводился к тому: "Хотите разоружаться - разоружайтесь, мы будем рады, но сами от разоружения воздержимся, так как не верим в искренность ваших мирных инициатив. Соотношение сил пока не в нашу пользу, и поэтому Японии не стоит вносить каких-либо корректив в свои военные программы".

Иллюстрацией тому мог служить ход дискуссий на встрече лидеров семи ведущих стран капиталистического мира, состоявшейся в июле 1988 года в Торонто. С одной стороны, в принятой там "большой семеркой" декларации появились намеки на готовность США и их союзников идти на дальнейшие переговоры с Советским Союзом по проблемам, связанным с сокращением угрозы ядерной войны. С другой стороны, однако, выявилось предвзятое отношение некоторых участников названной встречи к Советскому Союзу и их настороженное отношение к идее сокращения всеми ведущими странами своих ядерных арсеналов. В первую очередь это относилось к японским руководителям: премьер-министру Такэсита Нобору и министру иностранных дел Уно Сосукэ. Как ясно было видно из комментариев японской печати, в отличие от некоторых руководителей западных стран Такэсита и Уно продолжали оставаться сторонниками прежнего "холодного" и "жесткого" подхода к Советскому Союзу. Об этом говорили хотя бы утверждения Такэситы, что-де "перестройка", проводимая руководством СССР, "никак не сказалась на советской политике в Азии". Более того, японский премьер-министр убеждал остальных членов "семерки" в каких-то экспансионистских устремлениях Советского Союза. При этом он говорил о мнимом "наращивании" Советским Союзом боевой мощи своих вооруженных сил вблизи Японии - на так называемых "северных территориях". Цель подобных высказываний, как утверждали японские комментаторы, заключалась в том, чтобы "предостеречь" страны Запада от доверчивого отношения к Советскому Союзу.

Сообщая в те дни в своем комментарии в Москву о нежелании японских руководителей идти навстречу советским мирным инициативам, я писал тогда: "Поистине парадоксальная ситуация: когда впервые появляется реальная возможность поэтапной ликвидации ядерного оружия, правительство Японии единственной страны, испытавшей ужасы атомных бомбардировок,- открыто склоняется в поддержку доктрины "ядерного сдерживания, ориентирующей мир на бессрочное сохранение варварского оружия". В виде свидетельства тому я процитировал в том же комментарии речь Такэситы, с которой он обратился в те дни к офицерам японской академии обороны. "Факты подтверждают,говорилось в этой речи,- что современное международное сообщество, а также мир и безопасность во всем мире существуют лишь благодаря сдерживающему балансу сил, включающему атомное оружие".

"Но более всего,- отмечалось в моем комментарии,- нежелание японского правительства содействовать делу оздоровления международного климата в Азиатско-Тихоокеанском регионе проявляется в стремлении разжечь реваншистскую кампанию путем предъявления Советскому Союзу незаконных территориальных притязаний. Минувшая встреча в Торонто стала, как выясняется, первым совещанием лидеров "семерки", на котором представители Японии затеяли провокационное обсуждение давно решенного "территориального вопроса", направленное, в сущности, на пересмотр итогов второй мировой войны. Сейчас становится очевидным, что заведомо недружественная СССР позиция, занятая японским правительством, представляет собой проявление некого нового политического курса, разработанного министерством иностранных дел и изложенного недавно в печати анонимным "руководителем" упомянутого ведомства. Смысл этого курса сводится к тому, что в период перестройки, проводимой в Советском Союзе, японской стороне следует активизировать свои территориальные притязания, выдвигая их в жесткой ультимативной форме в качестве предварительного условия достижения любой советско-японской договоренности по вопросам экономического сотрудничества.

Похоже, таким образом,- писалось далее в моем комментарии,- что ставка на силовую дипломатию кладется сегодня в основу политики Японии в отношении СССР. Не случайно в японских консервативных кругах усилились голоса сторонников нелепой версии, будто перестройка в Советском Союзе - результат давления на него извне. Отталкиваясь от этой нелепицы, некоторые лидеры правящей либерально-демократической партии тешат себя иллюзиями, будто дальнейшее усиление дипломатического нажима на Москву, подкрепленное японскими военными приготовлениями и поддержкой других стран Запада, приведет к тому, что СССР пойдет на пересмотр советско-японских границ"68.