'Канцелярская крыса' - Константин Сергеевич Соловьев

не были в Лондоне, - твердо сказал Брейтман, глядя ему прямо в глаза, - Понимаю, вы сейчас растеряны и смущены. Но это так. Ни один ныне живущий там человек не знает вас. Не существуете вы и в документах. Вообще никаких следов вашего пребывания в столице метрополии. Мои темпоральные шлюхи перерыли все архивы, регистрационные бюро, полицейские журналы, реестры и записи. Ни одного Гилберта Н. Уинтерблоссома в Лондоне не значится. Более того, человек с таким именем никогда там не проживал.

- Что за вздор?

Брейтман покачал головой.

- На тысяча восемьсот девяносто пятый год в Лондоне и окрестностях проживают трое Уинтернайтов, шестеро Уинтерсов, добрая дюжина Уинтерблишей и, кажется, даже один Уинтерблум. Ни одного Уинтерблоссома.

- Вы сумасшедший! – выпалил Герти, - Я прожил там двадцать два года!

- Стокиш-лайн, сорок три?

- Откуда у вас мой домашний адрес? Ах да, визитные карточки… Да, я последние шесть лет я живу именно там. Если сомневаетесь, отправьте какую-нибудь темпоральную шлюху к моей домохозяйке, миссис Андерсон. Уж она скажет вам, кто такой Герти Уинтерблоссом. Только, Бога ради, не вздумайте рассказывать ей что-нибудь про Новый Бангор, старушку хватит удар…

- Я уже говорил с миссис Андерсон, - невозмутимо отозвался Брейтман, - Она никогда не слышала про человека, которого зовут Уинтерблоссом. Последние пятнадцать лет у нее снимает комнату мистер Эндрю Миллер, главный бухгалтер компании «Риддлерз и Браун», специализирующейся на печатных машинках.

- Миллер? Какой еще Миллер? Что за ерунда?

- Вы ведь росли в сиротском приюте, если не ошибаюсь? В каком?

- Именно так. Приют Святой Агаты, это в…

- Я знаю, где это, мистер Уинтерблоссом. Не так давно я имел беседу с его настоятелем. В приюте Святой Агаты никогда не было ребенка с вашим именем.

- Какая-то мистификация, - выдавил из себя Герти, дрожащими руками пытаясь нащупать на столе чайную чашку, - Какой-то идиотский трюк! Вы что, хотите, чтоб я поверил, будто сам – призрак? Ерунда! Не знаю, что вы задумали, мистер Брейтман, и кого представляете, только меня вам не провести! А что на счет службы, а? Что на счет службы? Вы были в канцелярии у мистера Пиддлза? Уж он-то превосходно меня знает, смею заверить! Он считал меня самым многообещающим клерком и прочил в свои заместители!

Брейтман поднялся и мягко вынул из руки Герти прыгающую чашку.

- Я лично говорил с ним. В его канцелярии никогда не работал никакой Уинтерблоссом. И он был очень удивлен, услышав это имя, поскольку слышал его впервые в жизни.

Герти вдруг почувствовал ужасную тяжесть, навалившуюся ему на темя. Такую, что, кажется, хрустнул позвоночник. Удивительно, какая в доме Питерсона духота, совершенно нет кислорода, как они здесь живут, в этом чертовом доме, в этом чертовом городе, в этом…

Брейтману пришлось подхватить его под руки и усадить обратно в кресло.

- Эй, полегче. Мне показалось, вы готовы лишиться чувств.

Герти попытался улыбнуться, но ужасная слабость распространилась, как выяснилось, и на мимические мышцы. Он мог лишь едва шевелить языком, да и тот был слаб, как умирающий угорь.

- Отличная шутка, мистер Брейтман. Вы меня проняли. Но, боюсь, я слишком устал, чтоб ее оценить.

- Это не шутка, - обронил Брейтман, озабоченно щупая пульс Герти, - И, честно говоря, я вам крайне сочувствую, но ничего не могу поделать. Лучше было сейчас рассказать вам правду, чем позволять и дальше гулять в потемках, рискуя на каждом шагу разбить лоб. Во всем Лондоне нет ни единого вашего следа. Ни малейшего. Я досконально проверил все, что мог. Человек по имени Гилберт Уинтерблоссом – миф. Он никогда не получал образования в том университете, который вы закончили. Его никогда не видел портной, чьи бирки находятся на вашем костюме. Он не платил налогов, не вступал в брак, не покупал в рассрочку, не был записан в библиотеках, не заказывал столиков в ресторанах, не обращался в прачечную, не вызывал трубочистов, не имел проблем с полицией, не писал объявлений в газету, не жертвовал на развитие богаделен, не ездил железной дорогой… Неужели вы еще не понимаете?

- Он стер меня, - Герти казалось, что вместо слов он выжимает из себя соленую океанскую воду, невыносимо едкую, вперемешку с тиной, - Эта дрянь стерла меня. Отовсюду, где я был. Как она стирает воспоминания других людей, да? Уинтерблоссом, как и остров в Полинезии, стал мифом, о котором никто не помнит?..

Во взгляде Брейтмана Герти померещилось сочувствие. Удивительно, прежде он не думал, что внимательный профессорский взгляд может выражать что-то подобное…

- Вы не поняли, - мягко сказал Брейтман, все еще удерживая Герти за руку, - Вас не вытерли из Лондона. Вы никогда там не существовали. Вся ваша память о событиях, которые случались с вами до прибытия на остров – ненастоящая. Что-то вроде декораций.

- Ерунда. Я услышал зов, и потому прибыл. Вы сами…

- Не было никакого зова. Не в вашем случае. Вы никогда не прибывали на остров.

- Но как…

- Вы всегда здесь были.

Только невероятная слабость помешала Герти вскочить на ноги. Брейтман мягко удержал его и перехватил руку.

- Спокойно… Все в порядке.

- Дайте мне револьвер, - процедил Герти, - и я разнесу вашу голову, как перезрелую тыкву! Вы с ним заодно, да? С островом? Это какой-то безумный заговор, еще одна попытка свести меня с ума. Вы этого хотите?

- Успокойтесь, пожалуйста. Поверьте, мне тоже было нелегко смириться с подобным положением вещей. Я считал, что привык к самым невероятным теориям и фактам, но вы… Простите. Даже не представляю, каково вам ощущать нечто подобное.

- Вы лжете! – Герти сделал еще одну попытку вырваться, не более успешную, - Я прибыл на остров! На «Мемфиде»! Я помню это! Это было три месяца назад! Я помню!

- «Мемфида» и в самом деле прибыла в порт три месяца назад. Только пассажира Гилберта Уинтерблоссома на ней не значилось. Все можно объяснить, хотя не уверен, что это объяснение вам понравится. Вы возникли именно в тот момент, когда корабль заходил в гавань. И это было первой минутой существования мистера Уинтерблоссома в реальном мире.

- А до того…

- До того вас просто не существовало. Вы материализовались именно тогда, когда впервые увидели Новый Бангор. Все остальное, я имею в виду, ваши воспоминания о прежней